«Благодаря удивительной простоте, радушию и истинно московскому хлебосольству хозяев, дом Лопатиных был одним из самых приятных в Москве…  в то время не было дома, который бы столь ярко олицетворял духовную атмосферу московского культурного общества… » — писал в конце XIX века философ Евгений Николаевич Трубецкой.

А каким уютным был наш город в 1816 году, можно судить по этой чудом сохранившейся одноэтажной ампирной постройке в Хамовниках на углу Гагаринского и Хрущевского переулков.

Проект дома до наших дней не дожил. Очень возможно, что его автором был архитектор Джузеппе (Осип Иванович) Бове, сын неаполитанского художника и ученик Матвея Казакова.

Осип Бове в начале 1814 года занимался реконструкцией планировки центра Москвы, был назначен главным архитектором «фасадической» части общественных и частных зданий. Выходит, что в сложении образа послепожарной Москвы Бове сыграл далеко не последнюю роль.

В альбоме «Собрание образцовых фасадов Его Императорским Величеством Высочайше апробованных для частных строений в городах Российской Империи» есть проект одноэтажного деревянного жилого дома, выполненный Осипом Бове. Его композиция, планировка, арки дорического портика, строго симметричный фасад, вытянутые по вертикали прямоугольные оконные проемы, ступенчатый аттик — все это весьма схоже с архитектурным решением здания в Гагаринском переулке, 15/7, построенного для барона Владимира Ивановича Штейнгейля.

Дом занимал северную часть земельного участка и, скорее всего, служил парадным флигелем усадьбы.

Владимир Штейнгейль — человек яркой судьбы: полковник, участник Отечественной войны 1812 года, масон. Декабрист, он был сыном представителя Бранденбург-Байройтского княжества Священной Римской империи, в 1772 году поступившего на русскую службу.

Выпускник Морского кадетского корпуса, служил во флоте, обозревал реки Нерчинского края до Амура. В сентябре 1814 года барон-адъютант московского генерал-губернатора А. П. Тормасова, затем руководитель строительством Манежа, Александровского сада, привлекавший к работе молодых зодчих и инженеров, в том числе Бове и Бетанкура.

Вскоре, наживши врагов, барон был обвинен в стяжании и лишен службы.

В 1823 году Штейнгейль подносит царю Александру I проект об отмене торговли крепостными без земли, «справедливом бесславии всей нации наносящей».

Летом 1823 года происходит знакомство Штейнгейля с Кондратием Рылеевым, рассказавшем о существовании Северного тайного общества, к которому тот и примкнул. В доме примкнувшего к обществу барона в Гагаринском переулке неоднократно собирались будущие декабристы. Потайную комнату с дверью, имитирующей шкаф, и подземный ход, приводивший в соседнее здание на противоположной стороне переулка, обнаружили реставраторы в 1970-е годы.

После Декабрьского восстания в ночь с 2 на 3 января 1826 года Владимир Иванович Штейнгейль был арестован в Москве, допрошен царем, осужден на вечную каторгу и доставлен в Петровский Завод.

Особняк же в Гагаринском тем временем попеременно менял хозяев, среди которых были весьма примечательные особы, например семейство дядюшки писателя Ивана Сергеевича Тургенева, штаб-ротмистра Николая Николаевича Тургенева. Его сменил внук полководца Александра Васильевича Суворова, Александр Аркадьевич Суворов, князь Италийский, граф Рымникский, ставший военным генерал-губернатором Санкт-Петербурга.

В 1838 году усадьба в Хамовниках переходит в руки отставного гусарского поручика Николая Ивановича Хлебникова.

Городской секретарь Николай Иванович Квашнин, которому некоторое время принадлежал дом, провел в нем некоторые изменения, укрепил фундамент и устроил антресоли.

Упомянутый Трубецким Лев Михайлович Лопатин, философ-идеалист, профессор Московского университета, с семьей начиная с 1872 года на целых сорок пять лет становится владельцем особняка в Гагаринском переулке.

Мать философа, Екатерина Львовна Лопатина, приходилась родной сестрой знаменитому математику Пафнутию Львовичу Чебышеву, ставшему крестным отцом Льва Лопатина.

Отец же философа, Михаил Николаевич Лопатин, известный славянофил, судебный деятель, был горячим сторонником судебных реформ Александра II, автором статей под псевдонимом М. Юрьин. В прессе он высказывался за освобождение крестьян, сохранение крестьянской общины и критиковал английский конституционализм.

Знакомство и дружба Михаила Николаевича Лопатина с важнейшими философами и литераторами привели к традиции встреч в доме в Гагаринском переулке. На «средах» у Лопатиных частными гостями бывали Лев Толстой, Афанасий Фет, братья Евгений и Сергей Трубецкие, Сергей Соловьев, Федор Тютчев, Иван Аксаков, Афанасий Писемский и др.

После революции пространство старинного лопатинского дома нарезали на квартиры. Известно, что в одной из них проживал Юрий Борисович Шмаров, служивший в Московском уголовном розыске, затем занимавший должность юрисконсульта в Наркомземе.

Репрессированный в 1933 году, Шмаров провел в лагерях двадцать три года. Реабилитированный в 1956 году, он жил в Гагаринском, работал в библиотеке им. Максима Горького и собирал коллекцию по русской генеалогии и геральдике. Уникальное свое собрание — портретную живопись, архив по истории семей русской аристократии, родословные досье — Юрий Борисович Шмаров передал безвозмездно в музей А. С. Пушкина.

В доме, где жил Шмаров, а теперь размещается отделение архитектуры Академии художеств, уцелели не только декор фасада, полукруглые ниши с барельефами грифонов, но и внутренняя планировка с чертами парадной анфилады.

Капитальный ремонт был проведен здесь в 1982–1983 годах.

Недавно утвержденный предмет охраны — изразцовые печи, мраморный камин с подзеркальником, бронзовыми накладками и зеркалом, тянутые карнизы, печная плитка, лестничные ограждения, лепнина потолка — будет учтен при последующей реставрации памятника архитектуры федерального значения, уникального образца русского ампира и, с высокой вероятностью, творения Бове.

Фото: Евгений Чесноков