В 1918 году Анатолий Васильевич Луначарский писал Владимиру Ильичу Ленину: «Горячо рекомендую Вам едва ли не самого выдающегося русского архитектора, приобретшего всероссийское и европейское имя — гражданина Жолтовского».

Нарком просвещения в определении своего протеже не ошибся.

Иван Владиславович Жолтовский (1867–1959) прожил жизнь, плавно восходя к вершине славы, вырабатывая собственный стиль, считая себя наследником Андреа Палладио. Прелюбопытно, но свой стиль архитектор нащупал, лишь пройдя череду повторов и вариаций исторических прототипов.

27 ноября отмечалось 154 года со дня рождения замечательного зодчего, создавшего знакомый нам образ Москвы.

Ян Жолтовский родился в дворянской католической семье в деревне Плотница Пинского уезда. Учился в Пинской гимназии, Высшем художественном училище при Императорской Академии художеств, поступил и 11 лет проучился в Императорской Академии искусств в Санкт-Петербурге. Оставался на второй год, временно отчислялся, параллельно работая помощником у разных архитекторов. Жолтовский учился в мастерской Антония Томишко, архитектора Главного тюремного управления и специалиста в области строительного искусства.

Особняк Тарасова, построенный в 1909–1912 годах в Москве на Спиридоновке, 30/1, — наиболее яркое творение русского палладианца Жолтовского. Историк архитектуры Селим Хан-Магомедов считал это здание «одним из самых загадочных произведений Жолтовского, а может быть, и всей архитектуры ХХ века».

«Загадка состоит в том, — продолжал Хан-Магомедов, — что сорокалетний архитектор, давно освоивший профессиональные приемы проектной разработки сооружений различного назначения, вдруг почему-то отбрасывает весь накопленный им опыт проектирования и начинает свою профессионализацию практически с самого начала, то есть с нуля».

«Сказкой былых времен» называли особняк на Спиридоновке обозреватели ежегодника «Московский архитектурный мир» за 1912 год.

Разумеется, нашлись и те, кто обвинил Жолтовского в плагиате.

Ни для кого не секрет, что для своего московского проекта архитектор позаимствовал структуру и рисунок фасадов палаццо Тьене в Виченце.

Этот фамильный городской дворец для братьев Маркантонио и Адриано Тьене в середине XVI столетия строил Андреа Палладио, кумир Жолтовского.

К слову, резиденция главным фасадом своим обращена к улице Виченцы, ныне носящей имя Палладио.

Этот строгий и симметричный фасад, лишенный входных дверей, Жолтовский почти буквально перенес на московскую улицу, увеличив разве что высоту массивного (так называемого боевого) первого этажа, на 1/13 сделав его выше второго, более облегченного.

Но таков уж был творческий метод русского зодчего, для создания собственных работ испытывавшего необходимость погружения в чужую «концепцию формы».

В плане дом представляет собой несколько объемов, образующих каре вокруг внутреннего итальянского дворика с фонтаном.

Интерьеры под стать фасадам. Как и подобает палаццо, хоть планировка и не очень соответствует типологии, потолки и плафоны были покрыты фресками. Стилизации ренессансной живописи в кессонах, копии полотен Тициана, Тинторетто, Джулиано Романо выполняли художники Евгений Лансере, Игнатий Нивинский и Викентий Трофимов.

Вход в дом обнаруживается в углу фасада, выходящего на Большой Патриарший переулок.

На межэтажной тяге просматривается латинская надпись «GABRIELUS TARASSOF FECIT ANNO DOMINI…  M… ». Увы, на дате она прерывается. «Габриэль Тарасов сделал лета Господня… ».

Кто же этот Габриэль, заказавший Жолтовскому палаты столь роскошные, но для московской архитектуры нетипичные?

Гавриил Асланович Тарасов, предоставивший проектировщику полнейшую свободу в выборе стиля его собственного дома, был, разумеется, сказочно богат.

Купец первой гильдии, совладелец «Товарищества мануфактур братьев Тарасовых», крупнейшего на Северном Кавказе мануфактурного предприятия, с филиалом в Боярском дворе — представитель Торосянов, семейства черкесских армян, так называемых черкесогаев, исповедовавших христианскую веру. Черкесогаи носили черкески с газырями, папахи, кинжалы в серебряных ножнах.

Основатель клана Аслан Торосян, почетный сельский судья, переселившийся в Армавир, еще в 1839 году открыл здесь торговую суконную лавку. Город стал богатеть именно со строительством железной дороги, соединившей Владикавказ с центральными губерниями России.

После кончины Аслана дело продолжили пятеро его сыновей: Иван, Михаил, Александр, Лазарь и Гавриил. В купеческое сословие они вошли вместе с Марией Сеферовной, своей матерью.

В 1875 году Торосяны, на русский манер Тарасовы, организовали в Армавире на улице Церковной ватную фабрику с оптовым складом и магазином. В качестве сырья для производства использовался привозной из Персии и Средней Азии хлопок. Бизнес оказался чрезвычайно прибыльным.

В 1903 году правление компании уже открылось в Москве. В 1913 году доход фабрики братьев Тарасовых достигал 400 тыс. рублей. Кроме производства текстиля купцы разводили лошадей и ими успешно торговали.

Предприниматель Гавриил Тарасов владел в том числе и Екатеринодарской Большой мануфактурой.

Петр Иванович Щукин писал о братьях Тарасовых: «Вначале <… > жили весьма скромно; ездили по железной дороге в третьем классе, возили с собой мешки с сухарями из черного хлеба, которыми питались дорогой, носили зимой потертые бараньи шубы, но потом они разбогатели, и мы увидели их в собольих шубах с бобровыми воротниками… »

Ситуация поменялась, и вскоре купцы-толстосумы в московских аристократических районах начали возведение фешенебельных особняков. Гавриил Асланович купил участок земли на Спиридоновке в 1907 году, но, увы, до окончания стройки дома не дожил. «Сказку былых времен» достраивали его сыновья Георгий и Саркис.

Московская городская управа назначила наследникам весьма высокую пошлину, с которой те оказались не согласны. Пытались предъявлять претензии, но, правда, тщетно: «… постройки нашего владения, правда, могут быть отнесены некоторым образом к богатым, но это богатство условно, конечно, постройка будет богатой, если она сложена из дикого камня, гранита, но та же постройка, сложенная из простого кирпича, которому посредством бетона придан вид глыб дикого камня, будет иметь уже другой характер, то есть не богатый…  Внутренняя отделка этих особняков также обычная, исключая плафона потолка расписанного художником, но и эта отделка совсем не так уж и дорога, что мы можем подтвердить счетами».

Впрочем, и сыновьям Гавриила Тарасова так и не удалось насладиться жизнью в палаццо.

Революция заставила купцов эмигрировать. Выезжали Тарасовы, прихватив с собой, сколько смогли, драгоценностей, через Новороссийск в Константинополь и далее в Париж. Славу семье в дальнейшем принес Аслан, он же Леон, Тарасов, ставший знаменитым писателем Анри Труайя.

Особняк на Спиридоновке национализировали. До 1937 года в нем сидел Верховный суд СССР. Затем поочередно сюда въезжали посольства Германии, Польши. С 1979 года в здании авторства Ивана Жолтовского располагается Институт Африки Российской Академии наук.

Фото: Евгений Чесноков, pastvu.com