Вновь поговорим о гаранте. Гарантом безопасности архитектурного сооружения в нашем городе часто выступает дипломатия. Вот так старинный особняк в Леонтьевском переулке (дом 4, стр. 1) бережно хранит посольство Греции.

В самом конце июня специалисты Мосгорнаследия подтвердили историческую и архитектурную ценность памятника федерального значения и определили предмет охраны. Уникальными были названы фасады, система коробовых сводов, относящихся ко второй половине XVIII века, белокаменная кладка и интерьеры особняка заповедной части Белого города, совсем неподалеку от Кремля.

За всю историю существования этого владения оно сменило немало хозяев, в большинстве личностей выдающихся, представителей аристократических династий и не только, соревновавшихся друг с другом в богатстве и знатности. Этот небольшой отрезок города между Тверской и Большой Никитской улицей — один из уникальных уголков Москвы.

С 1737 по 1745 год участок с каменными палатами, стоявшими торцом к переулку, находился в руках адмирала, впоследствии члена Адмиралтейств-коллегии и главного командира Кронштадтского порта князя Степана Михайловича Мещерского. Сводчатые палаты были надстроены вторым этажом, а собственники городской усадьбы опять поменялись. Мещерских заменил граф Салтыков, того же заместил дядюшка знаменитого полководца, героя Отечественной войны 1812 года, грузинский князь Кирилл Александрович Багратион, тайный советник, генерал-майор и также участник нескольких военных кампаний. Багратион был женат на дочери совладельца Российско-американской компании Ивана Илларионовича Голикова, Александре Ивановне.

После Кирилла Багратиона хозяином усадьбы стал князь Ржевский, который в свою очередь перед самой войной 1812 года продал дом князю Долгорукову.

Постройку, разумеется, не смог обойти огонь сентябрьского наполеоновского пожара, отчего недвижимость в центре города весьма упала в цене. Долгоруковы дешево продают особняк капитану лейб-гвардии Семеновского полка Николаю Аполлоновичу Волкову, действительному тайному советнику, московскому уездному предводителю дворянства. Тот записывает приобретение на имя своей супруги Екатерины Андреевны Волковой, дочери князя Андрея Петровича Оболенского, попечителя Московского университета.

Примечательно, что сестра Николая Волкова, Мария Аполлоновна Волкова, фрейлина императрицы Марии Федоровны, супруги Александра I, была автором переписки о войне 1812 года, ценного исторического источника, использованного Львом Толстым при создании романа «Война и мир». Переписывалась Волкова со своей петербургской родственницей и подругой Варварой Ивановной Ланской.

О Марии Волковой сохранилось множество воспоминаний. «Энергичная, живая, с серыми большими глазами и с седеющими буклями, она была уже не первой молодости. Хороша собой она никогда не была (с похожим на лик мопса лицом), славилась своим прямым и здравым умом и острым языком, которого многие побаивались, все московское общество хорошо к ней относилось, с большим уважением», — писала, в частности, Татьяна Кузминская, сестра Софьи Андреевны Толстой.

Итак, Волковы решают реконструировать погоревшее в пламени здание. Приглашают архитектора Афанасия Григорьевича Григорьева. Бывший крепостной, он учился у итальянского архитектора Ивана Дементьевича Жилярди (Джованни Баттиста) в школе Экспедиции кремлевского строения.

Почти сорок лет Григорьев состоял на службе в Московском воспитательном доме на Солянке. Самыми, пожалуй, знаменитыми постройками зодчего считаются особняк Хрущевых на Пречистенке, 12, где сегодня располагается музей А. С. Пушкина, и особняк Лопухиных на Пречистенке, 11, где ныне музей Л. Н. Толстого. Афанасий Григорьев прославился именно теми самыми уютными и очень московскими усадьбами, за которые все так любят наш город.

В 1817–1823 годах дому в Леонтьевском переулке (ранее он имел название Шереметевского, по огромному двору боярина Петра Шереметева) были приданы ампирные формы. Дюжина спаренных дорических колонн портика в обрамлении квадратных пилонов и слегка выдвинутая, чуть затемненная лоджия создали элегантный образ светло-желтого фасада, украшенного изящным лепным фризом, который мы наблюдаем и сегодня.

При усадьбе Волковы разбили огород с грядками капусты, моркови и иных овощных культур.

Известно также, что в усадьбе короткое время проживал актер Малого театра и драматург Иван Васильевич Самарин, чей отец был крепостным Волковых.

В 1848 году дом купила Аграфена Федоровна Закревская, известная московская красавица, отличавшаяся экстравагантностью, представительница знатного рода Толстых и муза поэтов, с которой наш внимательный читатель успел познакомиться ранее. Ею увлекался Баратынский, стихи посвящал Пушкин, Петр Вяземский называл Медной Венерой, портретировал Джордж Доу.

Впрочем, есть и портрет кисти того же английского живописца с изображением мужа Аграфены Федоровны, Арсения Андреевича Закревского, назначенного московским генерал-губернатором. Парадный лик Закревского висит в Военной галерее Зимнего дворца, то есть в Эрмитаже. А приобретенная усадьба находилась в шаговой доступности от его места работы на Тверской, 14.

Среди прочих легенд, связанных с Арсением Закревским, прослывшим самодуром, самая, пожалуй, известная о сдобной булке, будто бы в попавшей на стол к губернатору был обнаружен таракан. Вызванный к Закревскому булочник Филиппов назвал таракана изюминкой и не моргнув глазом булку съел. После этого примчался в пекарню и кинул в тесто решето с изюмом. Конфуз обернулся для Филиппова коммерческим успехом.

После отставки Закревский оборудовал в дальнем ризалите дома в Леонтьевском переулке домовую церковь. Во время его пребывания на губернаторском посту, по воспоминаниям, усадьба жила полной жизнью: в ней давались пышные балы и приемы, Медная Венера держала литературный салон.

История же с переименованием самого переулка в Леонтьевский в 1741 году, пожалуй, достойна небольшой вставной главы. В этом месте Москвы находились наследственные земли бригадира, потом генерал-аншефа Михаила Ивановича Леонтьева, который тут же и поселился. Когда в 1920-е годы в переулок было предложено переехать Константину Сергеевичу Станиславскому, тот смущенно заметил: «Неудобно как-то. Леонтьев был мой дядя… » Режиссер, конечно же, имел в виду представителя купеческого рода Леонтьевых.

В 1865 году, когда супруг Аграфены Федоровны Закревской скончался в Италии, где и она предпочитала жить, московская усадьба была продана «меховому королю» Павлу Петровичу Сорокоумовскому, «поставщику двора Его императорского величества». Потомок зарайских купцов владел скорняжной фабрикой, многочисленными магазинами, в том числе торговой точкой на Красной площади в Верхних торговых рядах. Владение в Леонтьевском переулке, по традиции, на случай возможной конфискации и банкротства было записано на жену Надежду Владимировну, урожденную Пигову.

Торговому дому «Павел Сорокоумовский с сыновьям» выдалось выиграть конкурс на поставку меха для пошива горностаевых царских мантий к коронации императора Николая II 18 мая 1896 года. В тот день каждую из трехметровых мантий несли семь камергеров, а после церемонии произведение мехового искусства было отправлено в хранение Оружейной палаты, где находятся и сейчас. К реставрации еще одного экспоната Оружейной палаты также имели отношение Сорокоумовские: они поставили соболиный мех для знаменитой шапки Мономаха.

Разумеется, предприимчивый меховщик пожелал преобразить вверенную его заботам усадьбу, к которой была пристроена ограда с воротами. Был приглашен модный зодчий Александр Степанович Каминский, который произвел перепланировку помещений особняка и декорировал новый интерьер. Однако от ампирных времен архитектор все же сохранил великолепный плафон парадной лестницы с широким световым проемом, окруженным балюстрадой. Разумеется, были сохранены и старинная двухстолпная палата, и два помещения с коробовыми сводами. Особняк купцов Сорокоумовских, видимо, стремившихся пустить пыль в глаза партнерам и конкурентам, славился пышным убранством, гигантскими венецианскими люстрами, роскошными зеркалами, наборными паркетами, мраморными каминами и живописной коллекцией, куда входили полотна Айвазовского, Тропинина и Левитана. В 1909 году в особняке с помпой давался прием — отмечалось столетие фирмы «Павел Сорокоумовский с сыновьями».

После 1917 года разыгрался традиционный сценарий. В доме сперва разместили Московский коммунальный музей, затем Дом работников просвещения и редакцию «Учительской газеты». В 1950 году домовладение передали в ведение ГлавУпДК при МИД России и далее посольству Греции, которое и поныне хранит купленные Сорокоумовским живописные произведения.

Фото: «Москвич Mag», pastvu.com