В словаре у Владимира Даля попадается слово «хамонька». Лексикограф толкует значение милого словца, выловленного из новгородских говоров, как старую изношенную свитку, скорей всего, льняную. Потому что, зрим в корень, в нем — «хам», то есть белое льняное полотно.

Материя поступала из Новгорода и северо-западных районов в Москву прямиком на государев Хамовный двор. В 20-е годы XVII столетия впритык к валу Земляного города выросла Хамовная слобода. Жители 65 «тяглых дворов», они же хамовники, занимались «белой казной», как в те времена именовался хамовный промысел.

Ткачи по льну переселялись в Москву из деревни Константиновка, что под Тверью. Вот такие челобитные о получении прописки лично царю подавали соискатели, и к бумаге должно было приложить подписи поручателей: «Вели, государь, мне за собою государем жить в своей государевой в Тверской Константиновской в Хамовной слободе с родимцами моими в хамовниках. Царь государь, смилуйся, пожалуй».

С пропиской хамовники приобретали денежное и хлебное жалованье, с ним массу льгот вроде пониженной налоговой ставки. Однако особое положение обязывало. Представителям, казалось бы, привилегированного сословия предписывалось строжайше хранить тайну государева хамовного дела, из слободы не переселяться, а дочерей и сестер за «чужих» замуж не выдавать.

Любопытно, что мастера-надомники полотно ткали прямо в своих избах. Каждый двор обязан был выработать количество ткани, «дело», пропорционально размеру участка, пожалованного государем. Хамовник, владеющий половинным участком, то есть площадью 120 кв. саженей, мог сдать выработку в «полдела» — полнормы. И, кстати, помимо ткачества жителям слободы не возбранялось занятие торговлей.

Какую же продукцию выдавала ткацкая слобода? Посольское широкое полотно, грубое тверское, скатертное, полосатое, гладкое, полотенца — убрусы, парусину и брезент. Изделия ткачей принимались в амбарах Хамовного двора.

Красноречивым доказательством этой деятельности служит сохранившийся до наших дней административный центр слободы, съезжая изба.

Каменные палаты государева Хамовного двора (ул. Льва Толстого, 10, стр. 2) были возведены в последней четверти XVII века, в 1680–1690-е годы. Спасибо долговечному материалу мощных стен за то, что древние палаты, бесценные образцы допетровской гражданской застройки, пусть и немногочисленные в нашем городе, но уцелели. Иные меняли облик, увы, подвергались кардинальной перестройке, скрывались под позднейшими стилевыми наслоениями.

Время, к удовольствию москвичей, сберегло массивное здание, своим каменным фасадом выходившее на главную артерию слободы. Сегодня постройка признана объектом культурного наследия федерального значения. Нынешняя улица Льва Толстого до этого носила название Долго-Хамовнического переулка.

Сложенные из большемерного кирпича двухэтажные на подвалах палаты строились в непосредственной близости от патронального храма Хамовной слободы, церкви Николы в Хамовниках.

П-образный в плане объем слободской канцелярии, крытый многоскатной тесовой кровлей, почти лишен декора. Скромное исключение составляют пилястры, венчающий карниз с поясом поребрика и ниши в оконном обрамлении без наличников, добавляющие фасаду выразительности. Окна верхнего ряда скрыты за ставнями, нижние — защищены решетками. Во дворовой части на восточном ризалите расположен балкон.

Подвал и нижний этаж палат перекрыты коробовыми сводами. Сомкнутые распалубки неизвестный строитель использовал в помещениях верхнего уровня. Этот этаж отапливался печами, позже украшенными рельефными полихромными изразцами. Поперечная стена на каждом этаже расчленила палаты на два почти равных по площади пространства. В первом, холодном, этаже с сенями «на столбах» располагались склады и производственные помещения.

По всей вероятности, не все работы все же выполнялись на дому, хамовники трудились и в съезжей избе. Основанием подобным предположениям служат обнаруженные здесь набойные доски, иглы, наперстки, детали ткацких станков. При воцарении Петра I в Хамовниках был основан казенный двор с прядильной фабрикой, работающей для нужд армии. В 1718 году предприятие оказывается в руках обрусевшего голландца, мануфактурщика Ивана Тамеса, начавшего производить «полотна, и скатерти, и салфетки, и тики добротой против заморских».

На протяжении последующих веков палаты и участок вокруг них меняли хозяев. Среди них были князь Андрей Федорович Лобанов, купец Басов, сенатский протоколист И. Л. Капнин, купеческая вдова Н. Г. Зуева, художник Степан Михайлович Шухвостов, мастер перспективной и ландшафтной живописи.

Разумеется, сразу же после революции 1917 года внутренние пространства древних палат разгораживаются деревянными перегородками и превращаются в коммуналки. Эти меры повлекли за собой безжалостную пробивку в стенах XVII века дополнительных оконных и дверных проемов. Реставраторы мастерской №13 «Моспроекта-2» Инесса Ивановна Казакевич и Рувим Петрович Подольский впервые пришли сюда в 1950 году и при участии археолога Александра Григорьевича Векслера провели натурные обследования. В 1970-е годы к допетровскому памятнику была сделана пристройка, внутренняя лестница заменила собой внешнюю, некогда украшавшую исторический фасад. В то же самое время мастерская Владимира Яковлевича Либсона («Моспроект-3») проводит полноценное обследование здания, реставрационные работы и возвращает палатам первоначальный вид.

Помещения были заняты офисами и туристическими бюро до прошлого года, когда здесь открылся культурный центр «Палаты на Льва Толстого». Под его функции архитектор Варвара Шалито в содружестве с дизайнером Валерией Нестеренко бережно и с должным уважением преобразили старинный интерьер.

Фото: Максим Мухин, pastvu.com