Телефонная связь в Москву пришла в октябре 1882 года. Первыми абонентами городской сети стали люди состоятельные, банкиры, предприниматели. Плата за новую услугу составляла 250 рублей в год. Для справки: курица стоила 40 копеек.

Номера получили 26 человек. Им приходилось часами ожидать соединения с коммутатором. Штекер в нужное гнездо проворно втыкали барышни-телефонистки, причем, по правилам, девицы незамужние в возрасте 18–25 лет («дабы лишние думы и заботы не приводили к лишним ошибкам при соединениях»). Работа была нервной, связь — плохой, разъяренные абоненты срывались на крик, но барышни демонстрировали героическую стрессоустойчивость.

Коммуникацию в Москве осуществляла тогда Международная телефонная компания Белла — Bell Company (телефон изобрел учитель американской школы для глухонемых Александр Грэхэм Белл в 1876 году).

В 1901 году американцев в России сменил другой концессионер, Шведско-Датско-Русское акционерное общество под руководством телефонного мастера Ларса Магнуса Эрикссона и ювелира Хенрика Торстена Седергрена. Ежегодный тариф сразу упал с 250 рублей до 79, а количество номеров поднялось до цифры 4650.

В Милютинском переулке шведская компания Ericsson, запустившая проект под девизом «Каждой московской квартире — телефон!», приступила к строительству здания Центральной телефонной станции и преподнесла бездисковый телефон с индикаторным вызовом и трубкой из слоновой кости прибывшему в Москву императору Николаю II.

В 1903 году телефонизировали Кремль. Поставку кабеля новому предприятию осуществлял купец Константин Сергеевич Алексеев, более известный как реформатор театра и создатель актерской системы под псевдонимом Станиславский.

Директор товарищества Даниловской камвольной мануфактуры Станиславский, представитель прославленного рода предпринимателей Алексеевых, вплоть до революции руководил и золотоканительной фабрикой. А уж после революции фабрика волочения золота и серебра превратилась в завод «Электропровод».

Прежде Милютинский переулок звался Старым Казенным, по казенному двору Семеновского полка, со временем перемещенного в Петербург. Хозяином здешнего домовладения был Алексей Яковлевич Милютин, начинавший карьеру придворным комнатным истопником, но потом основавший в районе Мясницкой шелкоткацкую мануфактуру.

Для создания проекта шведская фирма Ericsson привлекала, разумеется, команду соотечественников.

Идея здания принадлежала, по некоторым сведениям, выпускнику шведской Королевской Академии изящных искусств архитектору Исааку Густаву Классону. Строительство велось под наблюдением Адольфа Эрнестовича Эрихсона, шведа, родившегося в Москве и в 1883 году окончившего Московское училище живописи, ваяния и зодчества. К 1903 году Эрихсон уже имел репутацию известного зодчего, в портфолио которого имелись реализованные проекты княжеских особняков, доходных домов, музея Петра Ивановича Щукина на Малой Грузинской улице, аптеки магистра фармации Владимира Карловича Феррейна на Никольской. Совсем скоро архитектор построит типографию Сытина на Тверской и ресторан «Яр» на нынешнем Ленинградском проспекте.

Телефонная станция (Милютинский пер., 5) представляла собой стилистическую редакцию краснокирпичной неоготики с элементами актуального стиля модерн. В глубине участка первым делом появилась квадратная в плане башня с деталями, заимствованными из арсенала оборонительной архитектуры.

В 1907–1908 годах к проекту подключился Отто Вильгельмович фон Дессин, выпускник Рижского политехнического училища, прошедший стажировку в Германии и Австрии. Второй очередью телефонной станции стало здание, построенное архитектором Дессином (стройку вела контора Ф. Ф. Миритца и И. И. Герасимова) на основе железобетонного каркаса. Сооружение вознеслось на высоту 76 метров, что на тот момент являлось рекордом в Москве.

Высотка имела девять этажей и подвал. Ее почти глухие стены украшали редкие узкие окна и ниши, а крышу — резные башенки. Центр парадного фасада прорезала полукруглая арка с проемом, обрамленным скульптурной головкой болтающей по телефону дамы и образом разгневанного мужчины с трубкой в руках. Станцию оснастили по последнему слову техники. Оборудование, прибывшее из Стокгольма, монтировали высококвалифицированные шведские специалисты.

Двадцать восемь распределительных и сто двенадцать соединительных коммутаторов разместились в центральном операционном зале телефонной станции. Шведы не поскупились, потратили на реализацию объекта 34 млн рублей. Телефон пришел к москвичам, многим, но далеко не ко всем.

После революции Московская городская телефонная сеть была национализирована. Компенсации Шведско-Датско-Русское акционерное общество не получило.

В 1917 году во время вооруженного восстания юнкера заняли здание и отключили телефоны революционного комитета большевиков. За стратегически важный объект начались ожесточенные бои с применением бомбомета и пулеметов. Переулок превратился в баррикады. Через три дня юнкера сдались.

В советское время здание использовалось по прямому назначению, в нем находился Центральный московский телефонный узел. Капитальный ремонт объекта культурного наследия регионального значения планировался Московской телефонной сетью на 2012–2013 годы. Бюро «Рождественка» под руководством архитектора Наринэ Тютчевой уже было начало восстановительные работы и раскрыло первоначальный объем операционного зала.

Однако реставрация была заморожена, так как управляющая компания АФК «Система» решила продать памятник фирме Urban Group, которая в свою очередь в 2018 году выставила здание телефонной станции на продажу, причем с проектом апартаментов, несмотря на сохранение в кадастровой и градостроительной документации прежнего вида использования.

С тех пор высотка на Милютинском пустует.

«Архнадзор» внес памятник в Красную книгу (электронный каталог объектов недвижимого культурного наследия Москвы, находящихся под угрозой), а его активист бесстрашный Андрей Новичков проник внутрь здания и констатирует разруху и трагическое запустение заброшенной, некогда одной из самых технически оснащенных в мире телефонных станций.

 Фото: «Москвич Mag», pastvu.com