Пряничному домику в Большом Рогожском переулке (д. 17, стр. 1) присвоен защищающий от сноса статус выявленного объекта культурного наследия.

Еще в конце XVI века в этой части города возникла Рогожская ямская слобода.

Некогда Владимирская дорога брала начало от Яузского моста, проходила мимо Спасо-Андроникова монастыря к Рогожской заставе. Ямщики, жители слободы, осуществляли перевозку по трассе в направлении села Рогожи, современного города Ногинска.

До 1902 года на интересующем нас месте, в переулках Таганки Рогожской слободы, с 1806 года жила семья купца Прозуменщикова.

В городе в те времена царила неблагоприятная с эпидемиологической точки зрения обстановка. Среди населения древней столицы, в особенности беднейших кварталов, стремительно распространялся сыпной тиф. Но далеко не все учреждения здравоохранения столетней с лишним давности специализировались на инфекционных заболеваниях.

Московская городская управа призадумалась и решила построить на этом земельном участке городскую лечебницу для приходящих больных. Землю у купеческого семейства выкупили, дом разобрали, фундамент сохранили.

Позвали Николая Николаевича Благовещенского.

Уроженец Углича, выпускник Ярославской духовной семинарии и Императорской Академии художеств, как раз тогда состоял на службе архитектором при Обществе электрического освещения, строил первые корпуса электростанции на Раушской набережной.

В моду вовсю уже входил стиль ар-нуво, у нас его называли модерном. Однако Благовещенский по этому пути не пошел. Псевдорусский вкус, как представлялось зодчему, окажет благотворное психологическое влияние на испытывающую физические и душевные страдания аудиторию, людей с различными недугами, которые спешат воспользоваться услугами амбулатории с дневным стационаром и операционной для простейших медицинских вмешательств.

Фасад двухэтажного краснокирпичного здания (1903), Т-образного в плане, пышно «нарядился» чередованием острых щипцов и волнообразных завершений, карнизом в белоснежных ажурных кружевах, полуколонками, стрельчатыми арками, кокошниками-наличниками.

Казалось, при виде такого праздника больной забудет, зачем шел.

Лечебницу посвятили памяти Леонида Николаевича Сумбула (1837–1900). Выпускник Московского университета, военный лекарь, статский советник, участковый мировой судья, товарищ городского главы, а в 1882 году уже и городской глава, Сумбул происходил из дворянской семьи, корни которой уходили в Турцию. Sümbül в переводе с турецкого означает «гиацинт».

«Очень симпатичный человек. Крайний формалист-крючкотворец…  говорит ровно столько, сколько нужно. Весьма уважаемая личность и полезная в Думе», — отзывался о Леониде Николаевиче коллега. Упоминание о Сумбуле можно обнаружить даже в дневнике Константина Сергеевича Станиславского. Запись от 24 марта 1881 года: «Вернулся из института, преспокойно пил чай. Вбегает Володя и от имени Коли предлагает быть распорядителем в погребальной процессии Рубинштейна. Я, конечно, согласился и тотчас поехал в Думу…  Вызвал Колю; он ввел меня в большую залу с портретом государя. За большим столом сидели многие лица, под председательством Сумбула, товарища Головы. Я чувствовал себя неловко…  Мне поручили начинать шествие и вести консерваторские депутации; дали значок. Купил цилиндр. Познакомился с актером Барцалом, с Сумбулом и профессором Муромцевым».

Когда Иван Владимирович Цветаев занимался своим детищем, проектом Музея изящных искусств, он также пользовался советами Леонида Сумбула: «30 декабря, среда. Нынче были с женою у Сумбулов… Чертежи мы взяли с собою, и, едва посидевши за чайным столом настолько, чтобы выпить две чашки, Леонид Николаевич обратился к плану. И стиль Палаты Славы византийский или, когда я ему сказал о желании Васнецова, византийско-русский он находит единственно желательным и для такого учреждения в нашем музее подходящим, и выигрыш двух больших новых зал, являющихся в клетке клейновской лестницы, он считает необычайно выгодным, особенно для потребностей будущего, нам совершенно неведомых; но говорит, что лестница в отношении художественном много потеряет при этой форме поворотных маршей. С другой стороны, не находя возможным иного средства обособить Палату, он тоже высказался за помещение ее здесь, у площадки лестницы».

Довольно успешным человеком стал и брат Леонида Сумбула. Эспер Николаевич Сумбул был юристом, товарищем председателя гражданского отделения Московского окружного суда и крупнейшим деятелем судебной реформы Александра II.

После революции лечебница имени Сумбула не утратила профиль, просто превратилась в 1-ю Рогожскую амбулаторию, впоследствии поликлинику №4, куда могли обратиться жители района с внутренними, хирургическими, нервными, женскими, детскими, зубными, ушными, горловыми, носовыми, глазными, кожными и венерическими болезнями. Можно было вызвать врача и на дом.

Все шло своим чередом, пока в 1975 году здание не оказалось под контролем Мосресторантреста. На первом этаже бывшей лечебницы открыли кулинарию, а через пару лет на втором этаже директор ресторана «Советский» (в прошлом «Яра»), автор труда «Современный ресторан и культура обслуживания» Николай Васильевич Коршунов, учредил музей общепита.

Вся коллекция Коршунова, где в том числе имелись уникальные наборы столовых приборов, поступила в экспозицию. В списке идеологов этой музейной инициативы значится целая гвардия легендарных личностей: бывший замминистра торговли СССР Николай Федорович Завьялов, шеф-повар ресторана гостиницы «Москва» Георгий Ермилин, творец советского салата оливье Василий Сидоров, автор легендарной книги «О вкусной и здоровой пище».

Музей просуществовал до 1990-х годов и был закрыт, но в 2006 году его возродила Федерация рестораторов и отельеров.

В доме в Большом Рогожском переулке, ныне памятнике, работает музей кулинарного искусства. Здесь начиная с XIII столетия освещается непростая история общественного питания. Среди дюжины тысяч экспонатов — муляжи рыбных и мясных блюд и настоящие, съедобные булочки, коврижки и марципаны, которые можно тут же попробовать на вкус.

Фото: И.Нагайцев/pastvu.com, Vladimir d’Ar/Flickr