Имеем неудовольствие сообщить, что месяц назад город отказал активистам «Архнадзора» во включении в перечень выявленных объектов культурного наследия главного дома усадьбы надворной советницы Веры Яковлевны Есиповой.

Все просто: Хилков переулок лежит в самом сердце «Золотой мили», престижного квартала между Остоженкой и Пречистенской набережной, входящего в мировой рейтинг десятки самого дорогого жилья. Элитка давно уже обступила остатки заповедной дворянской усадьбы, рассказ о которой ниже запестрит выдающимися именами из отечественной истории и культуры. Однако департамент культурного наследия Москвы эти обстоятельства оставил без внимания.

Пренебрег, между прочим, и Александром Сергеевичем Пушкиным. Наш поэт водил знакомство с госпожой Есиповой, бывал в ее доме (Хилков пер., 3) на балах, где, по свидетельствам очевидцев, «собирались молодые представители умственной жизни Москвы». Княгиня Вера Федоровна Вяземская, также добрая знакомая Пушкина, тепло отзывалась о Есиповой: «Это очень умная женщина, немножко слишком ученая, потому что она знает по-гречески и по-латыни, но у нее нет ни малейшего оттенка педантизма, и я уже легче дышу, когда я около нее: она меня поймет; она веселая, живая, игривая, прекрасная мать…  очень хорошая хозяйка; несмотря на это, следит за тем, что делается в Европе, читает все, что появляется, получает газеты, обожает литературу, иностранную более нашей, говорит по-французски, по-английски, по-немецки и пр.».

Этакие просвещенные дамы, сочетающие воспитание детей и чтение газет, в те времена были явлением весьма редким, посему подобные дома в художественной жизни Москвы играли видную роль. Супруг Веры Есиповой (1790–1856) — генерал-майор Христофор Федорович Сольдейн, секретарь голландского посольства, командир бригады гусарской дивизии, принявший российское подданство, хотя и неважно говорил по-русски.

«Огородное порожнее место генерал-майора князя Голицына» у берегов Москвы-реки и участок, бывший во владении родственников генерала Александра Алексеевича Тучкова, сложившего голову на Бородинском поле, приобрела, соединила и застроила госпожа Есипова в середине 1820-х годов. Усадьба на холме над рекой, как будто совершенно изолированная от города, состояла из нескольких двухэтажных объемов. Два каменных флигеля-крыла переходами-галереями соединялись с деревянным центральным блоком на белокаменном цоколе. Имелись сад с аллеями, пруд и двор, а в нем — хозяйственные постройки. Этот деревянный центр с шестиколонным портиком впоследствии сгорел и был перестроен.

Из главного дома раскрывалась панорама на москворецкие берега и луговую Бабьегородскую низину. В Орловской картинной галерее сохранился акварельный пейзаж «Заведение искусственных минеральных вод». Лечебное учреждение быстро завоевало популярность у москвичей.

Литография «Заведение искусственных минеральных вод в Москве. Вид дома с садом». XIX век

Именно усадьба Есиповой была нанята, а затем и приобретена акционерным обществом для Заведения искусственных минеральных вод, основанного профессором Юстусом Христианом Лодером (1753–1832). В России немца, родившегося в Риге, лейб-медика Александра I, почетного члена Московского университета, называли Христианом Ивановичем.

У Лодера, автора анатомического атласа Tabulae, был партнер Фердинанд-Фридрих, он же Федор Федорович, Рейсс (1778–1852), он же заслуженный профессор химии Московского университета, доктор медицины и хирургии, член-корреспондент Петербургской академии наук, академик Медико-хирургической академии.

Мемуарист Филипп Вигель, благодаря запискам которого мы имеем представление о тогдашних нравах, рассказывал о первом московском спа:

«Старый и знаменитый Лодер с помощию молодого доктора Енихена завел первые в России искусственные минеральные воды. Они только что были открыты над Москвой-рекой, близ Крымского брода, в переулке, в обширном доме с двумя пристроенными галереями и садом. Как же мне было не воспользоваться сим случаем? Всякой день рано поутру ходил я пешком со Старой Конюшенной на Остоженку. Движение, благорастворенный утренний воздух, гремящая музыка и веселые толпы гуляющих больных (из коих на две трети было здоровых), разгоняя мрачные мысли, нравственно врачевали меня не менее чем мариенбадская вода, коей я упивался…  Новизна, мода обыкновенно влекут праздное московское общество, как сильное движение воздуха все гонит его к одному предмету. Потому-то сие новое заведение сделалось одним из его увеселительных мест».

Публика съезжалась пить воду (бедным наливали бесплатно) и совершать лечебный моцион по аллеям бывшего сада Есиповой вокруг пруда, позднее засыпанного и замененного фонтаном. На террасе можно было переждать ненастье и прийти в себя после процедур.

Еще один современник, мастак писать письма, страстный любитель новостей, московский почт-директор Александр Яковлевич Булгаков в послании брату также не забыл упомянуть модное учреждение здравоохранения: «Давно обещал я Лодеру, да и самому хотелось посмотреть заведение искусственных вод. Встал сегодня в 6 часов и отправился, позавтракав, туда. Там нашел я Лодера, который в меня впился и все мне прекрасно показал, но продержал почти все утро. Надобно сознаться, что все устроено прекрасно, по-моему, лучше, нежели в Карлсбаде; есть комнаты в доме, галерея с защитою от солнца и дождя, род террасы и, кроме того, обширный сад. Я нашел множество дам и кавалеров, более 130 человек. Я уверен, что это заведение процветает, как дилижансы». В начале 1870-х годов спа закрылось. Память о профессоре медицины Христиане Лодере, однако, сохранили благодарные потомки, назвав в честь немца сеть фитнес-клубов Dr. Loder, разбросанных по Москве, с филиалом неподалеку от первого адреса, на Остоженке.

Также, говорят, писатель, журналист, собиратель анекдотов Михаил Иванович Пылаев-де запустил выражение «ходить лодырем», имея в виду праздно гуляющую публику «на водах».

Усадьба от Лодера переходит в руки действительного статского советника, потомственного дворянина Ивана Павловича Шаблыкина. Ему же, кстати, принадлежало здание Английского клуба в Москве.

В 1874 году в главный дом въезжает женская гимназия Софьи Фишер, урожденной Вейсс, известной программами мужских гимназий — ученицам здесь преподают латынь, древнегреческий и математику. Выпускницы получают звание домашней учительницы, особо отличившиеся становятся домашними наставницами. Прогрессивное учебное заведение ставило вопрос о правильной подготовке женщин и их активном участии в жизни современного общества. Гимназия имеет международный успех: в 1878 году работы учениц по латинскому и древнегреческому языкам получают благодарности на Всемирной выставке в Париже, а сама Софья Фишер — звание Officier de l’Academie de France. В декабре 1883 года в гимназии был устроен музыкальный вечер, где выступал Петр Ильич Чайковский.

Владение же усадьбой в те времена принадлежало семейству суконного фабриканта Ивана Петровича Бутикова, рогожского старообрядца. Тут же неподалеку их текстильная фабрика бесперебойно выпускала саржу, сатин и камлот.

Память об успешном купце Москва закрепила в топониме — названии переулка Бутиковский близ Остоженки, где в нынешних домах волею судеб самые дорогие апартаменты. А Иван Петрович Бутиков в конце жизни ушел в иноки под именем Иларий. Скончался купец второй гильдии в 1874 году. Недвижимость перешла к его дочери Александре, неоднократно выходившей замуж: сперва за соседа, видного промышленника и финансиста Павла Павловича Рябушинского. Второй муж Александры Ивановны, оказавшейся весьма способной к управлению текстильным предприятием «Товарищество мануфактур Бутикова» — Владимир Валерианович Дерожинский, поручик Николаевского лейб-гвардии конного полка. Творение Федора Шехтеля, особняк Дерожинской в Кропоткинском переулке — признанный шедевр русского модерна. Около 1910 года Дерожинская выходит замуж в третий раз. Избранник — Иван Иванович Зимин, текстильный фабрикант, директор «Товарищества Зуевской мануфактуры».

При Бутиковых усадьба в Хилковом переулке претерпевает небольшие изменения: главный дом становится асимметричным, северное крыло поднимается до высоты центрального объема.

После революционных событий здесь расположились Военно-политические курсы РККА. Когда «железный нарком» товарищ Лазарь Моисеевич Каганович дал старт великой стройке и была запущена 1-я очередь Московского метрополитена, под общежитие для его строителей отвели бывший усадебный дом в Хилковом переулке. Сад тем временем вырубили. В 1950–1960-е годы здание было приспособлено под жилые квартиры, центральная деревянная часть разобрана и на ее фундаментах возведена четырехэтажная встройка между флигелями. Надстроенные третьими этажами флигели сохранились, но их, судя по последним новостям, ожидает худшая судьба. Несмотря на упомянутые выше выдающиеся имена из отечественной истории и культуры.

Фото: pustvu.com, «Москвич Mag»