«Остап Бендер потянул тяжелую дубовую дверь воробьяниновского особняка и очутился в вестибюле. Здесь пахло подгоревшей кашей. Из верхних помещений неслась разноголосица, похожая на отдаленное “ура” в цепи. Никого не было, и никто не появился. Вверх вела двумя маршами дубовая лестница с лаковыми некогда ступенями. Теперь в ней торчали только кольца, а самих медных прутьев, прижимавших когда‑то ковер к ступенькам, не было».

Считается, что в романе «Двенадцать стульев» Ильф и Петров описали главный дом усадьбы в Армянском переулке (д. 11/2), сейчас объект культурного наследия федерального значения.

Во 2-й дом Старсобеса, бывшее владение Ипполита Матвеевича Воробьянинова, литераторы поселили застенчивого ворюгу завхоза Александра Яковлевича. «Все существо его протестовало против краж, но не красть он не мог. Он крал, и ему было стыдно. Крал он постоянно, постоянно стыдился, и поэтому его хорошо бритые щечки всегда горели румянцем смущения, стыдливости, застенчивости и конфуза».

Границу между Маросейкой и Покровкой намечает узкий, тихий Армянский переулок (также расположившийся между Покровкой и Фроловкой), еще с XV века бывший местом проживания армянской диаспоры. Фроловка позже стала именоваться Мясницкой.

Из захваченной Персией и Турцией Армении потянулись эмигранты, чему Россия не препятствовала: объединяла религия. Ходила поговорка «где появляется хоть один армянин, там появляются школа и церковь».

Так, представитель богатейшего семейства Лазарян, отбросивший окончание и ставший Лазаревым, возглавил колонию, а его потомки основали гимназию, развившуюся до Лазаревского института восточных языков. Среди его выпускников — Айвазовский, Станиславский, Тургенев.

Солидное владение в Армянском переулке было в свое время у боярина Ивана Михайловича Милославского (1635–1685), человека деятельного, хитрого и, что вскрылось уже после его кончины, теневого вдохновителя стрелецкого бунта. Он приходился родственником первой жене царя Алексея Михайловича, представительнице дворянского рода Милославских красавице Марии Ильиничне. Иван Милославский сделал неплохую придворную карьеру, в разное время руководил приказами — Большой казны, Новгородским, Рейтарским, Галицкой чети, Большого Дворца, Большого прихода, Владимирским, Иноземным и Стрелецким.

В основании усадебного дома с классическим, скромным, но изысканным фасадом в Армянском переулке сохранился белокаменный сводчатый подклет, четыре просторные палаты. Во второй половине XVII века они принадлежали Милославскому, имевшему многодетную семью. Палаты использовались для хозяйственных нужд. Второй этаж, жилой, был деревянным, позже его перевели в камень. Напоминанием о боярских палатах служат необычные наличники нынешнего фасада дома.

После смерти Милославского усадьба была передана в казну и затем пережила череду сменяющих друг друга владельцев. Среди них — наследники стольника, полкового воеводы Дмитрия Андреевича Волконского, сенатор Матвей Васильевич Дмитриев-Мамонов, чей сын Александр «попал в случай» — приглянулся Екатерине II и был возведен в графское достоинство. После Дмитриевых-Мамоновых владение перешло к коллежскому асессору Николаю Алексеевичу Глебову. Его жена Марфа Григорьевна в марте 1790 года продала дом капитану 2-го ранга, тайному советнику князю Ивану Сергеевичу Гагарину (1752–1810).

Князь отличился в Чесменском сражении 1770 года, вместе с графом Орловым участвовал в похищении княжны Таракановой, был гроссмейстером главной Петербургской масонской ложи, близко дружил с издателем Николаем Новиковым, историком Николаем Карамзиным, поэтом Иваном Дмитриевым. Сын Гагарина Григорий Иванович был членом литературного общества «Арзамас» и видным дипломатом.

Приобретя недвижимость в Москве, Гагарин затеял перестройку дома. Для этого привлек известного зодчего Матвея Федоровича Казакова. Тот расположения главного дома на участке не поменял, не вынес его на красную линию переулка. Также не затронул он и ядра здания, старинных палат Милославского, сохранив основную композицию.

Между двумя симметричными выступами-ризалитами Казаков устроил портик и балкон над невысокими колоннами. Слева и справа от главного дома добавил пристройки. Главный вход переместил в левую часть строения, где появилась парадная лестница на столбах, ведущая на второй этаж.

Столовая с шестью окнами на две стороны, двумя печами и выходом на балкон могла при необходимости превращаться в танцевальный зал. Стены украсились спаренными пилястрами коринфского ордера. Потайная дверь вела к дополнительной лестнице, по которой можно было спуститься на первый этаж. Дом приобрел и третий кирпичный этаж, где разместили в том числе и библиотеку.

20 января 1810 года в возрасте 64 лет Иван Сергеевич Гагарин умер, и сыновья объявили о продаже «двора на Белой земле состоящей в Мясницкой части третьего квартала под номером десятым в приходе церкви Николы Чудотворца, что в Столпах, что в Армянской улице со всеми на том дворе дворовыми и хоромными каменными и деревянными строениями».

Покупатели нашлись: семья Тютчевых — брянский помещик, поручик гвардии Иван Николаевич Тютчев с супругой Екатериной Львовной, урожденной Толстой. У Тютчевых к тому времени было уже два сына — Николай и Федор, будущий поэт.

Екатерина Львовна в 1809 году получила большое наследство от бездетной тетушки Анны Васильевны Остерман. Отец поступил на службу в Канцелярию кремлевских строений и был удостоен чина надворного советника.

Дети получали домашнее образование. Словесность преподавал Семен Егорович Раич, двадцатилетний поэт и переводчик, который весьма поддерживал воспитанника Федю Тютчева, вступившего в десятый год жизни, в его страсти к просвещению, интересе к стихосложению и классическим языкам. В 1817 году Тютчев как вольнослушатель стал посещать лекции на словесном отделении Московского университета. В том же году уже был избран членом Общества любителей российской словесности.

В родительском доме Федор Иванович Тютчев прожил 12 лет.

7 апреля 1831 года Тютчевы продали дом в Армянском переулке Московскому попечительству о бедных духовного звания за 31 тыс. рублей. Это попечительство, вскоре ставшее «вдовьим домом», финансировал меценат Дмитрий Петрович Горихвостов. Теперь в светлых просторных залах бывшего барского дома проживали вдовы: где по четыре старушки в комнате, где по шесть. У каждой была постель, уголок со столиком, сундуком и тремя стульями на случай гостей.

В 1920-е годы заведение преобразовалось в Дом соцобеспечения имени Некрасова. Так что Ильф и Петров недалеко ушли от истины. В 1968 году решением Моссовета трехэтажный особняк отдали Союзвторцветмету Министерства цветной металлургии, а еще через 20 лет — Детскому фонду, располагающемуся здесь до сих пор.

Фото: Максим Мухин, pastvu.com