Все дело в швах. Рассматривать их, примечая в слоях времен уцелевшие следы былых историй, увлекательных и драматичных, отдельное удовольствие.

Не во всех, прямо скажем, домах нашего города отдается должное подлинности, не столь трепетно сохраняется память поколений и архитектурное наследие.

Иное дело в усадьбе, что стоит в Белом городе, на самой древней за пределами Кремля улице.

Называвшаяся до 1658 года Чертольской, Волхонка традиционно населялась знатными фамилиями, близкими к Кремлю и царской семье.

Первой владелицей интересующего нас участка, до этого занятого деревянными дворами ремесленников и стрельцов, считается Авдотья Петровна Хомутова, тетка матери Петра I Натальи Кирилловны Нарышкиной.

Свое происхождение боярыня вела от представителя шотландского дворянского рода Томаса Гамильтона, в 1542 году, при Иване Грозном, перебравшегося в Россию.

Прихотлив путь трансформации фамилии Гамильтон. Обрусев, члены знаменитого клана, некогда претендовавшего на шотландский трон, сделались Хамолтовыми, а затем и вовсе записались Хомутовыми.

Авдотья Петровна Хомутова, вышедшая замуж за думного дворянина Федора Полуэктовича Нарышкина, почиталась ярой раскольницей, была сослана вместе с детьми в село Лобачи Алатырского уезда, где под именем Деворры постриглась в монахини. От церкви все это семейство отлучил митрополит Сибирский и Тобольский Игнатий.

В Чертолье сын Авдотьи Петровны, Андрей Федорович Нарышкин, комнатный стольник, затем тобольский воевода, построил две каменные палаты. Стены времен Нарышкиных из преимущественно большемерного кирпича и своды сохранились в основании левого крыла существующего здания по адресу Большой Знаменский переулок, 2, стр. 3. В самое ближайшее время их ожидает реставрация.

К слову, по этим стенам можно изучать традицию каменной кладки. Попадаются кирпичи с клеймами и даже один со следом собачьей лапы.

В 1718 году вдова Андрея Федоровича Нарышкина продает усадьбу своей бывшей невестке княгине Прасковье Федоровне Волконской. Не стоит, кстати, забывать, что название улицы Волхонка пошло от фамилии князей Волконских.

Пеструю череду сменяющих друг друга хозяев повидала усадьба за три сотни лет своего существования.

В 1722 году княгиня Волконская расстается с «каменным полатным дворовым строением». Теперь оно во владении представителя древнего дворянского рода боярина Петра Ефимовича Ладыженского, комнатного стольника царя Иоанна V Алексеевича, капитана лейб-гвардии Семеновского полка. Прародителем Ладыженских считается швед Облагини, вместе с сыном Марко приехавший ко двору великого князя Дмитрия Донского.

С 1714 по 1725 год Петр Ефимович Ладыженский занимал пост губернатора Архангельской области, и до перестройки дома у него руки дошли лишь в 1725-м. Видимо, в ту пору бригадир в отставке и объединил две каменные палаты в один объем.

Наследовал двор сын Петра Ефимовича, коллежский советник Иван Петрович Ладыженский, а затем в качестве приданого он достался его дочери Анастасии Ивановне, вышедшей замуж за премьер-майора, князя Василия Сергеевича Долгорукова.

В конце 1750-х годов на «теле» объекта возникает новый шов. Палаты Нарышкиных превращаются в соответствии с тогдашними модными тенденциями в парадный дворец.

Имя проектировщика каменного здания, элегантным барочным фасадом обращенного к Волхонке, увы, остается неведомым, хотя предположения на сей счет имеются. Эксперты называют князя Дмитрия Васильевича Ухтомского и его архитектурную команду. Гипотеза их вполне логичная: основатель Дворцовой школы, предшественницы МАРХИ, Ухтомский занимал пост главного архитектора Москвы и строил тогда «многие знатные каменные и деревянные домы». Вел Ухтомский объект и по соседству с имением Долгоруковых, руководил перестройкой и реставрацией Кремля.

Красное крыльцо дворца Долгоруковых выходило к Большому Знаменскому переулку, но оно не сохранилось. Тогда же усадьба приобрела парадный двор — курдонер, а со стороны Волхонки была устроена подъездная аллея.

Следующая глава в истории дома связана с Екатериной II и ее резиденцией в первопрестольной. В Москве пышно праздновался Кючук-Кайнарджийский мир, поставивший финальную точку в затяжной русско-турецкой кампании, но жить в Кремле Екатерина не желала.

Пречистенский дворец между Большим и Малым Знаменским переулками для императрицы проектировал Матвей Федорович Казаков, тогда еще, в 1774 году, молодой ученик Ухтомского.

Императрица выкупает стоящий по соседству дом князя Долгорукова и устраивает в нем покои наследника Павла. Здания соединяют холодными деревянными переходами.

Почти весь 1775 год Екатерина проведет в Пречистенском дворце, описание которого останется в ее переписке с бароном Ф. Гриммом: «Вы хотите иметь план моего дома? Я вам пришлю его, но нелегка штука опознаться в этом лабиринте. Я пробыла здесь два часа и не могла добиться того, чтобы безошибочно находить дверь своего кабинета; это торжество путаницы. В жизни я не видала столько дверей; я уж полдюжины велела уничтожить, и все-таки их вдвое более, чем требуется».

Возвратившись в Петербург, государыня велит деревянный дворец разобрать, а дом Долгорукова пожалует генерал-фельдмаршалу, графу Петру Александровичу Румянцеву-Задунайскому, отвоевавшему у турок Азов и часть Крыма.

Новый хозяин привлек архитектора Карла Ивановича Бланка, совершившего в его новом имении ряд перестроек: слегка изменил планировку и перенес лестницу из центральной части в угловую.

В 1788 году случился пожар, здание изрядно погорело. Триумфатор Румянцев-Задунайский решительно сбывает усадьбу княгине Феодосии Петровне Волконской за бесценок — всего за 8 тыс. рублей. Та же немедля перепродает недвижимость бригадиру Федору Адриановичу Лопухину, причем попросив ту же сумму.

На том перипетии в Знаменском переулке не заканчивались.

Через три года усадьба оказывается проданной в казну. В ее пространствах будто бы даже планировалось расположение казарм офицеров Астраханского полка.

Тогда же трехэтажный дом надстраивается мезонином с полукруглой аркой, к зданию пристраивается дворовый флигель.

В 1806 году бывший дворец знатного вельможи Долгорукова перестает быть жилым. Его функция меняется на образовательную — владение передают Московской губернской гимназии. Приспосабливать дом к новым нуждам опять зовут русского палладианца, уже прославленного зодчего Матвея Казакова.

Фасад учебного заведения гладко оштукатуривается и украшается четырехколонным портиком коринфского ордера. К сожалению, наполеоновский пожар 1812 года постройки не пощадил. Через два года ее восстанавливали по чертежам уже почившего Казакова.

Первый директор Московской губернской гимназии (позже переименованной в Первую мужскую) Петр Михайлович Дружинин руководство восстановительными работами поручает Ивану Тихонову, ученику Казакова, не имевшему статуса архитектора. Впрочем, за реконструкцией Тихонова приглядывали знаменитые «кураторы», архитекторы Доменико Жилярди и Афанасий Григорьев, восстанавливавшие послепожарную Москву.

Первый этаж главного корпуса гимназии отдается под столовую, кухню, складские помещения, во втором появляется роскошный двусветный зал с полуциркульной колоннадой, на третьем располагают спальни «благородных пенсионеров». Место для учебных классов отводят во флигеле.

Устав гимназии учреждал семилетний курс обучения, который проходили дети дворян и чиновников. Среди педагогов Первой московской гимназии известные ученые Н. С. Тихонравов, А. А. Григорьев, А. А. Крубер, Я. И. Вейнберг, в списке учеников А. Н. Островский, М. П. Погодин, М. А. Волошин, С. М. Соловьев, П. А. Кропоткин, В. Ф. Снегирев, Н. И. Бухарин, И. И. Артоболевский, И. Г. Эренбург.

Воспитанники были приходящие и пансионеры. Пансионеры делились на «благородных», плативших по 700 рублей в год, и «разночинцев», плативших по 450 рублей. День в гимназии, по воспоминаниям, начинался в 5 часов утра. К шести всех вели к молитве. В девять начинались классы. В два часа обедали. «Обед состоял из трех блюд: из супа, разварной говядины, неизменной ежедневной гречневой каши с маслом. “Благородные” имели четыре блюда. Замечательно, что по четвергам “разночинцам” давали четвертое блюдо — макароны, но лишь одному из 12 столов, причем соблюдалась очередь столов. Так как нас сажали по росту, отсчитывая по 12 человек на стол, то при выбытии или прибытии товарищей некоторым приходилось менять свой стол, как раз когда этому столу назначались макароны, и несчастливцу приходилось ждать еще 12 недель, а иногда и больше; зато счастливцам приходилось есть макароны две недели подряд».

11 марта 1861 года в актовом зале гимназии была устроена выставка, где впервые в Москве демонстрировалось полотно Александра Иванова «Явление Христа народу».

«Трудно было бы найти во всей Москве помещение более изящное и сообразное с требованиями искусства для картины Иванова, чем зала Первой гимназии. Эта зала имеет два ряда окон, обильно проливающих свет на огромную картину», — писали газеты.

Домовый храм, устроенный в северной части гимназии на втором этаже, по соседству с актовым залом, был освящен во имя святителя Стефана Пермского Филаретом, митрополитом Московским, 30 октября 1854 года.

В 1902 году 12 икон иконостаса были вмонтированы в драгоценные ризы, вызолочены царские врата и решетка солеи. В 1920 году храм «разграбили» якобы в пользу голодающих Поволжья. В постсоветское время храмовое пространство и алтарная его часть использовались как банк. Все здесь было зашито металлом, теперь уже ликвидированным.

В 1863 году в гимназии появились литые чугунные лестницы по проекту итальянского художника Лонжинотти, счастливо сохранившиеся до наших дней.

В 1894 году гимназисты высадили в саду липовую аллею, признанную сегодня предметом охраны.

До этого здание гимназии было расширено, полукруглые окна поменялись на более строгие, прямоугольные, планировка учебного корпуса приобрела коридорную систему с рационально скомпонованными классами. Фасад, нарисованный Казаковым, якобы для удобства воспитанников, коим недоставало места для прогулок, лишился коринфского портика.

Во время празднования столетия со дня рождения А. С. Пушкина актовый зал убрали тропическими растениями. Во время «литературного утра» стихи в нем читали внук и правнук великого русского поэта, также воспитанники здешней гимназии.

В 1918 году Первую мужскую гимназию закрыли. Дом передали Военно-хозяйственной академии, затем Лесотехническому институту.

Летом 1921 года со зданием в Большом Знаменском приключилась следующая метаморфоза — в него вселили Коммунистический университет трудящихся Китая (УТК) им. Сунь Ятсена. Ректором учебного заведения назначили Карла Радека, революционера и друга Ленина и Троцкого. В УТК постигали «науку революции» Дэн Сяопин, Цзян Цзинго (сын Чан Кайши), Ян Шанкунь, Е Цзяньин.

В актовом зале китайцы устроили сцену и смонтировали кинобудку. Именно здесь проходили знаменитые дебаты Сталина и Троцкого, боровшихся за власть после кончины Ленина. В 1930 году университет прекратил существование. Концепция изменилась. Здание отдали одному из институтов красной профессуры.

В 1938 году в этих стенах заработала Высшая школа марксизма-ленинизма, затем сюда въехало Министерство лесной промышленности, которое сменило Министерство по производству минеральных удобрений и, наконец, в 1989 году здесь обосновался «Агрохиминвест».

Последние десять лет в историческом здании гимназии возрождается былая функция — культурно-просветительская, учебная и благотворительная; конференции проводят «Школа наследия», Институт медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка». Недавно тут же было организовано издательство «Территория культуры», среди прочего выпустившее уникальный путеводитель «Волхонка. Неторопливая прогулка», по достоинству оцененный жюри конкурсов «Жар-книга», Red Dot.

В 2012 году здесь стартовал международный урбанистический проект «Территория культуры. Кварталы Волхонки», организованный фондом «Проект Белый Город», учрежденным Еленой Ольшанской.

«Обычно говорят: “Надо построить дом, посадить дерево, вырастить сына”. А я добавлю: надо хоть что-то сохранить, — рассуждает Елена. И добавляет: — В здании много перепадов, но мы не хотим выравнивать все в один слой. Это было бы серьезным вмешательством в конструктив». Согласно именно этому деликатному принципу, сегодня ведутся реставрационные работы в объекте культурного наследия регионального значения — здании в Большом Знаменском переулке с трехсотлетней историей.

Фото: Юрий Пальмин, архивные фотографии предоставлены издательством «Территория Культуры»