«В какую бы отрасль сложной химической промышленности в России ни заглянуть, всюду видны следы явного и скрытого влияния германцев», — констатировали историки в 1917 году.

Фабрика, основанная еще в 1863 году в городке Хёхст на берегу речки Майн Карлом Фридрихом Вильгельмом Майстером, Ойгеном Люциусом и Адольфом фон Брюнингом, учредила филиал в Москве.

Сперва это была химическая мастерская, вскоре преобразованная в «Акционерное общество Московского химического завода “Фарбверке”», производившее анилиновые красители и функционировавшее по уставам германского предприятия. Для фабрики нашлось место на южной городской окраине, в Кожевенной слободе в бывшем урочище Дербеневке, ставшем промзоной.

Рождение топониму Дербеневка дала «дербина», то есть пашня, заросшая лесом, особенность, видимо, характерная для здешнего ландшафта в древние времена.

В 1869 году «Фарбверке» вывел на рынок ализарин, органическое соединение, имевшее формулу C14H8O4. Этот красный порошок из антрацена синтезировали немецкие химики-органики Карл Гребе и Карл Либерман.

В старину ализарин добывали из корней марены, теплолюбивого растения. Синтетический же краситель благодаря доступности и невысокой цене заменил природный, а при смеси с синим подарил художникам возможность использовать в палитре фиолетовый цвет. Разумеется, не знавший конкуренции «ализариновый красный» тут же стал очень востребованным в текстильной промышленности.

Компания «Фарбверке» объявила себя монополистом в производстве этого ярко-красного оттенка.

Во главе Дербеневской химической фабрики (Дербеневская, 20) традиционно стояли немецкие поданные. Исключительно немцами по происхождению были служащие и представители технического персонала. Так, с 1885 года на предприятии директорствовал Йозеф Марцелл, а в 1904 году им руководил инженер Эмиль Брунс.

Однако в 1915 году начались жуткие события, заставившие покинуть Россию и вернуться в Германию большое число немцев, в том числе и директора Эмиля Брунса.

«В одну ночь немецкое имя, прежде столь гордо звучавшее, стало ругательным выражением», — писали современники.

26 мая у дома генерал-губернатора на Тверской улице собралось несколько сотен женщин, которым было отказано в работе в комитете великой княгини Елизаветы Федоровны. В горячке безумия и возмущения дамы припомнили немецкую национальность княгини.

«В те поры война была» — под ударами немцев русские войска терпели неудачи и поражения. Немцы тогда стали квалифицироваться исключительно как военные противники. Многовековые германо-российские отношения дали глубокую трещину.

Находившимся в России, верой и правдой служившим стране немцам стало, мягко говоря, неуютно: отбирали имущество, изгоняли из общественных мест, лишали работы, отчисляли из учебных заведений, была запрещена немецкая речь, за нарушение ожидал штраф или даже арест. Не исполнялась музыка немецких композиторов. Вагнер был под запретом. Погромы происходили на предприятиях, которыми владели и управляли немцы. С немцами шли разбираться разъяренные патриотически настроенные толпы.

Под возгласы «Бей немчуру поганую, да здравствует Россия!» крушили корпуса завода Эмиля Цинделя, фабрики Роберта Шрадера, Мейера и Пфеффера, конторы Линденберга и завода Тильманса, грабили подвалы аптеки «Феррейн», витрины кондитерских магазинов Эйнема, винных лавок Фохта, из магазина хирургических инструментов Шварца на Кузнецком Мосту вылетали операционные приборы.

Бунт докатился и до Кремля. Толпа требовала постричь в монахини императрицу Александру Федоровну.

За три дня в Москве разгрому подверглось 732 фирмы, принадлежащие немцам. Убытки превысили 50 млн рублей.

Указ об увольнении всех немцев с московских предприятий и прекращении деятельности в городе немецких фирм вышел 1 июня 1915 года.

Опасаясь расправы, руководство Московского химического завода «Фарбверке» поспешно передало акции на имя служащих — русских поданных, занимающих ключевые посты.

В годы Первой мировой войны предприятие выполняло военные заказы российского правительства. Химики завода на Дербеневской освоили производство химического оружия, изготовление боевых отравляющих веществ на основе мышьяка. До 6 тыс. пудов взрывчатого вещества фенола в месяц производили тогда в Дербенях.

После Октябрьской революции немцы, как и все «капиталисты», моментально утратили возможность распоряжаться какой бы то ни было собственностью.

В 1918 году в соответствии с Декретом о национализации «Фарбверке» был преобразован в Дербеневский химический завод «Анилтрест», которому впоследствии присвоили имя Сталина. Через год на предприятии создается «Главанил», центральная лаборатория, реформированная из лаборатории «Русско-краска», которой руководил химик-органик, адъюнкт химической технологии Николай Николаевич Ворожцов. (Кстати, он был основателем журнала «Химическая промышленность».) «Главанил» занималась разработкой методов получения промежуточных продуктов и красителей, внедрением их в производство.

Советский Союз смог тогда отказаться от импорта красителей, в том числе и благодаря деятельности НИОПиК, научно-исследовательского института органических полупродуктов и красителей, созданного на базе лаборатории Дербеневского завода.

С 1930-х годов помимо красителей предприятие выпускало и боевые отравляющие вещества — дифенилхлорарсин и дифенилцианарсин. Промышленные отходы свозили на полигон в Кузьминки, где и утилизировали.

В 1965 году город принял решение вывести ряд вредных производств за свою черту.

Поэтапно стали закрываться цеха Дербеневского химического завода и демонтироваться оборудование. В 1993 году бывший «Фарбверке» превратился в АО «Колорос», просуществовавший десять лет. В 2003 году компания «Экоофис» организовала на здешних территориях бизнес-парк «Кожевники».

Но не дремали и девелоперы, последнее время живо заинтересовавшиеся промзонами по обе стороны Москвы-реки.

Масштабный проект затевает компания ПИК, собравшаяся поставить на месте краснокирпичного заводского ансамбля, возведенного в 1878 году, семь башен — «семь сестер» высотой 120 метров.

Увы, ни одно из зданий исторического предприятия не обладает статусом объекта культурного наследия, поэтому в настоящий момент в Дербенях трудятся экскаваторы и идет снос альма-матер отечественной анилинокрасочной промышленности.

Фото: Евгений Чесноков, pastvu.com