Это было в конце прошлого года. Я и пять женщин оказались в одной комнате с обнаженным мужчиной. Мы два часа смотрели на него, на каждую мышцу, выпуклость и кость. Нет, это был не стрип-клуб. В стрип-клубе работает стриптизер, а все остальные отдыхают. Но в тот день работали мы.

Было это так. В редакцию «Москвич Mag» пришло приглашение на мастер-класс по лепке мужской фигуры. Обнаженной. Мужчина живой, а делать будем пластилинового.

Я решил, что нужно идти. В последний раз я лепил в детском саду, кажется, крокодила. Но по картинке. А тут — зимой — обнаженный москвич будет целый час стоять перед нами. А мы — его лепить. Короче, я пошел.

Все оказалось очень просто, даже буднично. В светлой мастерской сидел парень в халате. Ровно в 19.00 он поднялся, сбросил халат и встал на подставку. Появился мастер-скульптор, он быстро рассказал нам о сути работы. «Можете начинать». Так просто — брать и начинать? Мастер-то ко всему привык: он видел обнаженных мужчин, женщин, подростков, животных. А нам-то как быть?

Но через десять минут я уже и забыл, что передо мной раздетый человек. Пластилин оказался отличным релаксантом. Я стал уноситься мыслями в философские раздумья. Я думал о теле москвича. Как оно выглядит, особенно зимой? Раньше главной обнаженной частью был нос. Теперь он закрыт. Но если москвич влюблен, он сделает все, чтобы раздеться. Даже в страшный мороз у влюбленного москвича открыты щиколотки. Помню, в декабре я шел в Пушкинский музей. На переходе стояли парень и девушка. Оба вцепились друг в друга: минус 20 на улице. Парень геройствовал: без шапки, в джинсах до щиколоток, в куртке до пояса, с открытой шеей. Вокруг стояла толпа мрачных зимних москвичей. Куртки, шарфы, шапки — все оттенки черного. Мы были как смерзшиеся пельмени, а каждый из нас — начинка. Мы смотрели на влюбленного парня и будто говорили: «Эх, дурачок! На улице чай не Франция! Отморозишь тестикулы — какая потом любовь?»

Загорелся зеленый светофор — толпа рванула. Вперед, в музей. А там, вы знаете, как только войдешь — сразу голые мужики. Целые залы качков, эфебов, атлетов. И у всех — 18+.

Пушкинский музей, особенно зимой, производит сюрреалистическое впечатление. Почти незаконное. Нигде и никогда в Москве, в целой России, нельзя увидеть столько голых мужчин. Вы спросите: «А как же нудистский пляж в Серебряном бору?» Ну, друзья, разве что в шутку это можно сравнить с музеем. Пляжи Серебряного бора — это гимн бодипозитивности. Я был там один раз. Помню, что ко мне подошел голый мужичок и заговорил про ЛДПР. Не шучу.

А где еще, кроме музея, в Москве можно увидеть раздетого мужчину? Зимой разве что в банях. Другое дело летом. Десять лет назад многих возмущали сетчатые майки на москвичах. Особенно то, что их носили не мужчины-атлеты, а мужчины-котлеты. Но с тех пор одетых (или раздетых) мужчин в городе почти не осталось. Короче говоря, мужского тела в Москве нет. Одна надежда на мужчин, отлитых в памятники.

Я стал вспоминать скульптурных москвичей. Пушкин, Ленин, Гоголь, горбун Достоевский. Все одетые и внетелесные. Вспомнил атлетичного Маяковского и сверхчеловеческого Гагарина — на собственных площадях. Но это все мужчины в костюмах. Есть ли кто-то более откровенный, не обязательно селебрити? Вспомнил брутальных рабочих с высотки на «Баррикадной». Еще есть «атлет с гранатой», стоящий во дворе дома на улице Маршала Василевского; скульптура «Миру — мир», тоже во дворе дома у метро «Спортивная». Там двое парней — африканец и азиат — несут земной шар. Рассказывают, впереди стояла еще и девушка, которая символизировала Европу, но ее поела коррозия, поэтому девушку убрали. Остались парни и шар. А что еще есть в Москве из скульптур? Больше вспомнить не смог…

Москва очень пуританский город: все изваяния наши одетые. В Питере совсем по-другому. Каждый день жители идут по Аничкову мосту и наблюдают жеребцов. В Москве был бы скандал, одели бы всех — мужчин, коней. Не случайно московские мужчины-скульптуры все в трусах. Кстати, модель, которую мы лепили, тоже.

Чему же радуется женский глаз в Москве? С годами требования к мужскому телу растут. Загляните в Tinder или Pure — мужчины становятся качественнее. Во всяком случае, на фотографиях. Но подруги говорят, что такие мужчины редко приходят на свидания, а если приходят — не совсем такие. «Я его слепила из того, что было… » — слова знаменитой песни все еще описывают женскую драму. Мужчину приходится лепить под себя. Готовых, как айфон, мужчин нигде нет. Поэтому берешь и лепишь.

Я смотрел на нашу модель: худое нервное тело. Вспомнил друга, который за несколько лет похудел на 70 килограммов. Если взять сброшенный им жир, то можно слепить нового меня. Даже немного останется на запас. Я стал думать о собственной фигуре. Хорошо, что в редакции ее не видят! Представил мастер-класс «Лепим Печейкина», на который никто не пришел, даже я…  Но мужчина — это прежде всего рост. Какой рост у меня? Как у Путина. Значит, у меня хороший рост.

Я посмотрел на модель и увидел, что у нас есть кое-что общее. Это лордоз. Искривление позвоночника! Я сразу почувствовал нерв, боль в спине, кривизну. И дело пошло! Я хватал новые куски пластилина из ведра с теплой водой. Я чувствовал ребра, лопатки, бедра. Вскоре закончил. Знаете, мне даже понравилось то, что получилось. Почти шедевр.

Теперь этот пластилиновый мужчина живет у меня на антресолях. Он в спячке, ждет тепла. Я знаю, придет весна, и сосед в доме напротив выйдет на балкон. Полунагой, белый, круглый, он закурит и будет стоять несколько минут, выдувая дым. Он будет чесать грудь и живот. Для меня этот живот как подснежник. Я увижу его и поверю: «Весна наступила!» И накануне мужского дня я хочу сказать: «Дорогие мужчины Москвы! Наступает ваш день и ночь с вами! Мэрилин Монро говорила, что ее одежда для сна — это пара капель духов Chanel №5. Проведите эту ночь в женских подарках! В носках и дезодоранте. Пусть ваше тело дышит свободно. Это ваше тело и ваш день. С праздником!»