О том, как Москва еще не была велосипедной, о желании вырезать из города кусок и о Театральной неделе VK.

Я родился…

В Риге. И город моего детства — это три места: кафе «Луна», которое находилось в самом центре Риги, знаменитые часы и ТЮЗ. И, конечно, мой район Югла, куда среди прочего транспорта ходил только один маршрут трамвая — шестой, на котором я особенно любил ездить. На нем можно было доехать до улицы, сплошь застроенной домами в югендстиле, где всегда было очень красиво гулять. Вообще Рига — очень яркая, усыпанная розами, с чудесными сквериками, например, я очень люблю парк возле театра оперы и балета. Город всегда выдавали прекрасно оформленные витрины с движущимися куклами, которые обновлялись каждый сезон, мне нравилось смотреть на эти чудесные превращения.

Кстати, про чудеса: наверное, Москву к тому времени уже заполонили эскалаторы, но у нас их было два — в Центральном универмаге и «Детском мире». Я называл эти движущиеся ступеньки «лестница-чудесница».

Московская история…

Я помню, как приехал сюда на поезде «Рига — Москва» с верным велосипедом в руках. В Москве в начале 1990-х не было принято кататься по городу на велосипедах, поэтому смотрели на меня косо, и мне пришлось тащить его на руках. Потом, конечно, прошло 25 лет, и появились прекрасные дорожки, которые устроили, чтобы кататься на велосипедах и самокатах. И город, конечно, изменился до неузнаваемости. Тот город, в который приехал, я не очень принимал. Хотя навсегда полюбил район, в котором мы жили, вечное место силы — Фрунзенскую набережную. Рядом было общежитие, в котором родителям поначалу дали жилье, а потом мы перебрались в свою квартиру в том же районе.

Сейчас я живу…

На Кутузовском проспекте. Так что моя Москва огромная какая-то. Мне хотелось, чтобы она как-то сузилась. Потому что я очень люблю центр. И до Северного Бутово, где мы жили с родителями и где они по-прежнему остались, мне тяжеловато доезжать. Хотя, конечно, я ездил оттуда на метро в университет и все время проводил в центре: сначала на журфаке, потом в ГИТИСе. Очень люблю вспоминать, как я пешком ходил от Пироговской до центра за 40 минут. Мне почему-то очень нравилось гулять до театра…

Любимые районы…

Наверное, самое романтичное и прекрасное место — Новодевичий пруд, который всегда был в удивительно хорошем состоянии. Первую любовь я повел, конечно, к монастырю — гулять вокруг пруда. Бедная юность была такая, гулябельная. А какие аллеи проходят сквозь медицинские корпуса на Пироговке! Моя любовь училась в одном из них, место прогулок было предрешено.

Да еще и огромные дискотеки в Лужниках. Конечно, это незабываемо. Я помню шоу «У ЛИС’Cа» и дискотеки во Дворце молодежи!

Очень люблю навесной мост от Киевской до Хамовников, по которому можно дойти до Плющихи, где тоже замечательно.

Нелюбимые районы…

Как ни странно, я не люблю Воробьевы горы. Почему-то мне там неуютно — может быть, потому что, когда я учился в военном университете, какие-то марш-броски нас обязывали делать там. До сих пор с содроганием вспоминаю жуткие пробежки в этом прекрасном месте, куда совсем не хочется возвращаться.

Что бы я изменил в Москве…

Меня немножко пугает, что Москва стала такая огромная. Я проехался в метро и вдруг испугался, что у нас просто какой-то фантастический мир, даже запутался, что для меня не свойственно, я всегда в метро очень хорошо ориентировался. Но сейчас…  Может, это уже возраст? Но Москва огромная. Я половину названий новых станций даже и не знаю. Для самого себя я бы сделал Москву немножко поменьше: оставил бы кольцо да красную ветку.

О москвичах…

Конечно, я приехал в то время, когда были еще настоящие москвичи. Моя бабушка — москвичка: она родилась в Москве, квартира у них была в «Метрополе», неподалеку школа, и все ГТО и кроссы они сдавали в Александровском саду, возвращаясь к моей больной теме…

Появившиеся взрослые товарищи открыли мне дверь в московский мир, показали уклад жизни москвичей старого образца: «Мы, старые работники культуры, помним, какие были булочки у Елисеева». Я не стану называть громкие родовитые фамилии, но эти дома были гостеприимные, интеллигентные. О чем бы мы ни говорили, у коренных москвичей всегда была своя точка зрения. Не могу сказать, что ко мне они относились как к приезжему, скорее как к человеку, который пытливо пытался понять, что происходит вокруг, потому что страна середины 1990-х годов была водоворотом событий, где нужно было только уворачиваться от новостей, отсеивая происходящее вокруг тебя. Московская фамилия — это уклад жизни, набор привычек, безапелляционность. И сожаление, что их Москва уходит.

В Comedy Women был прекрасный номер о реновации, где старушку пытаются выселить из центра на окраину. Именно с такими взрослыми людьми я общался. У них на столе всегда была вазочка с крыжовенным вареньем, название которого старательно проговаривает старушка из «Камеди». Вообще москвич — это про набор слов: «булошная», «дощщщ» — меня тоже приучили так говорить. Имею право, ведь бабушка родилась в Москве!

Театральная неделя необходима…

C 25 марта по 2 апреля VK проводит масштабную Театральную неделю. Счастье, что в такое трудное время удается заниматься и обращать внимание на действительно важную тему — театр, который развивается ежечасно, ежесекундно. Даже я как творческая единица во время интервью устраиваю театральное представление.

Я был удивлен, что встречается довольно много людей, которые никогда не были в театре — им неинтересно! И самая большая задача этого мероприятия — чтобы жители городов стали еще и зрителями местных театров. Я очень радуюсь, когда после какого-то спектакля или выступления есть обратная связь от зрителей, которые говорят, что мы никогда не любили театр, но теперь это наше новое увлечение.

Театр нужен. Как писал Антон Павлович Чехов в одной комедии, «без театра нельзя».

Фото: из личного архива Владимира Кошевого