О детстве на Таганке, студенческих походах в рестораны и Доме-комоде на Остоженке.

Я родился…

В Москве, мой отец тоже родился в Москве. Хотя его отец — выходец из большого, находящегося недалеко от Москвы села Бронницы. Знатоки русской истории и краеведения знают это очень известное русское село. А по материнской линии у меня выходцы из города Белева Тульской области, где, кстати, я впервые побывал всего несколько дней назад. Я и мои два брата родились уже в Москве.

В Москве живу…

У меня классическая история московского жителя. Мои родители жили на Большой Коммунистической улице, ныне она называется улица Александра Солженицына, а до революции называлась Большая Алексеевская. Это район Таганки, выходит прямо на Таганскую площадь. Это был старый дореволюционный доходный дом, в котором родители моего отца имели комнату — Большая Коммунистическая, 27. Большая коммунальная квартира с гигантской кухней, и на первом этаже — 11 кв. метров — наша комната с высокими потолками, где родились я и два моих младших брата. Когда последний брат родился, отец сделал антресоли, где мы спали. Но потом дед, который работал на ЗИЛе, и многочисленные братья отца стали получать квартиры, и в результате в 1964 году мы получили в Лефортово, прямо за стеной Немецкого кладбища, в Козловском переулке, двухкомнатную квартиру в так называемом хрущевском доме. После комнаты в 11 метров она нам показалась гигантской. Там было 36,6 кв. метров! И там выросли я и мои братья. Потом мои родители получили трехкомнатную квартиру уже на окраине Москвы, и мы с женой остались в Лефортово. И уже в 1992 году оттуда мы уехали на Рублевское шоссе — в многоэтажный дом. Но у старого коренного москвича (я себя отношу к коренным москвичам и очень люблю старую Москву) всегда была тяга жить в центре по возможности. И вот в конце 1990-х годов мы поменяли нашу трехкомнатную квартиру на Рублевке на двухкомнатную в центре — в пределах Садового кольца. По понятным причинам адрес не называю. Но реально мы уже с 1998 года живем под Москвой, в поселении Баковка по Минскому шоссе. Это близко от Москвы — всего 6 километров от МКАД. До Ленинских гор, до работы в университете, я, если нет никаких пробок, доезжаю за 20 минут. А если и есть пробки, то минут сорок занимает дорога. Это очень удобно. Например, когда мы ходим в театр, а это мы делаем довольно часто, если поздно выезжаем, скажем, из Большого театра, через 22 минуты входим в свой дом. Живя за городом, среди сосен, это очень удобно. Такова география моей жизни в Москве в деталях.

Люблю гулять…

Это с общепризнанной точки зрения относится к слабостям моего образа жизни. Я много работаю и пишу, и, живя в Баковке, я не гуляю. Ну иногда заезды к разным друзьям в Переделкино, которое находится рядом с нами. А так у нас довольно большой участок — 24 сотки лесного плана (там сосны, березы, ели), и для того чтобы дышать свежим воздухом, устроить себе променад по месту жительства, я выхожу во двор, и там всегда есть чем заняться. С одних сосен сколько всего падает! Метлу в руки — подметать дорожки, грабли — сгребать шишки. Это то, что у меня случается чаще всего. Я, конечно, люблю старую Москву, но в выходные часто просто не хочется никуда ехать. Так что для прогулок в последние годы в центр Москвы я не выбираюсь. На машине я, конечно, объезжаю все эти места, старые улицы и дома знаю, вижу, но по Москве я не гуляю. На это накладывается еще и то, что, к сожалению, мое частое появление в телевизоре способствует чрезмерной узнаваемости. Я не артист, не поп-, не рок-, не кинозвезда, меня к этому не тянет и несколько угнетает, когда на тебя пальцем показывают, перешептываются, подходят. Но бывает так, что благодарят меня за мои выступления, высказывают мысли, идеи, предложения. И еще велосипедисты и люди на самокатах. Раньше-то ты мог гулять безболезненно и ничего не опасаясь, а сейчас должен постоянно думать, не наедет ли на тебя сзади велосипедист или самокатчик. Это я считаю гигантской проблемой для такого густонаселенного города, как Москва. Я не в восторге от этих носящихся на самокатах молодых и не очень молодых людей. Но когда-то в молодости у меня были периоды, когда я просто уходил из дома и шел по разным понравившимся мне улицам пешком. Но сейчас такого нет. Хотя это такая моя мечта — однажды, забыв обо всем, просто приехать в центр Москвы (у меня есть ряд любимых мест) и там просто погулять.

Любимые места в Москве…

Люди, родившиеся и проведшие детство, школьные годы, молодость, юность вот в таких классических старых, древних городах, не любят какую-то отдельную улицу, площадь. Я имею в виду, что чисто архитектурно Москва в центре очень разнообразна, она даже разнообразнее, чем Париж или Рим, которые я тоже очень люблю. Либо тебя привлекают места, которые знакомы с детства и юности, тут понятны ностальгические мотивы. А для меня это, конечно, Таганка — вдоль набережной — и к Лефортово. Это все мои места. Рогожская Застава. Мы туда ходили в баню, когда еще жили в коммуналке на Большой Коммунистической. Там не было горячей воды, и мы с отцом раз в неделю ходили в баню. В частности, в Рогожские бани, не знаю, сохранились ли они. Там и на тот момент были не только старые дома, но и современные — то, что называется сталинской архитектурой, но не помпезные, роскошные, а более обыденные. Далее для меня это Лефортово, но не столько наш квартал, а с другой стороны Немецкого кладбища. Там на Красноказарменной улице была моя школа. Любил гулять и по Яузе — до шлюзов, где каштаны растут, в сторону Котельнической. Сквер, Военная академия бронетанковых войск — бывший Екатерининский дворец с колоннадой, а с другой стороны этого сквера — дивизия имени Дзержинского и вся серия Краснокурсантских переулков. С одной стороны, ближе к шоссе Энтузиастов — здание Московского энергетического института, там все кинотеатры, в которые мы ходили в то время. А в самом МЭИ многие мои одноклассники учились и мой младший брат. В противоположную сторону, но уже через Яузу, за Яузой — Туполевское конструкторское бюро и улица Радио — комплекс зданий МВТУ им. Баумана, там тоже учились мои одноклассники и мой средний брат. И, конечно, родная Семеновская площадь, с которой мы уезжали в центр Москвы. Некоторые части Измайловского парка, куда ходили гулять. Я учился на журфаке МГУ, тогда это место называлось «проспект Маркса, 20», сейчас это Моховая улица, самый центр Москвы, все, что вокруг Кремля. Когда-то родная Манежная площадь сейчас, на мой взгляд, выглядит неправильно — все эти лужковско-церетелиевские затеи, Зураб Церетели знает мое отношение к его творчеству. Для меня Манеж не это гигантское пространство! И вот что такое пять лет учебы на журфаке помимо учебы? Это вся улица Горького, ныне Тверская, это кафе — «Космос», «Артистическое», ресторан «Валдай» и так далее, это Калининский проспект со Старым Арбатом, с книжными магазинами, кинотеатром «Октябрь» с одной стороны, а с другой — с пивным баром «Жигули». Бульвары, Арбатская площадь — это все наши студенческие места. А после окончания журфака я стал работать в Агентстве печати «Новости», которое тогда находилось на Страстном бульваре. Мы часто это место называли «площадь Пушкина», это за кинотеатром «Россия». Это все — мое. Потом построили новое здание АПН на Зубовском бульваре. Кстати, раньше, в наше время, Фрунзенская набережная, где жили мои многие друзья, никаким центром не считалась. То, что в пределах Садового кольца, мы не называли центром. Центр для нас был в переделах Бульварного кольца. А от Бульварного до Садового уже центром не называлось. Где живешь, где работаешь, в моем случае это все очень приятные точки, особенно если разбираешься в истории, в топонимике Москвы. Есть более симпатичные — Патриаршие пруды, Петровка, любимого маршрута у меня нет. Я всю Москву люблю в пределах старого города. И если бы ее не испортили радикальными вставками, то все это мне дорого, приятно и радует глаз, душу, память. С возрастом приходит такое, когда ты можешь, гуляя по улицам, не только обращаться к воспоминаниям прошлого, но и новыми, открытыми глазами смотреть на здания. Ты видишь ту самую эклектичность — уникальную московскую архитектуру. Есть в Москве здания, в которых я в свое время очень хотел бы жить. Например, такой трехэтажный дореволюционный вертикальный Дом-комод, как я его называю, на Метростроевской улице (сейчас восстановлено старое название — Остоженка). Вот этот дом стоит до сих пор, и всякий раз, когда я проезжаю мимо, я думаю: «А вот как хорошо бы было поменять нашу квартиру на этаж в этом доме!» Там такие компактные этажи-квартиры. Или мы очень мечтали купить квартиру в доме «Россия» на Сретенском бульваре, но не получилось по деньгам. И я, конечно, это не реализую, но есть здания, которые действительно давно запали в душу, в зрение, в память. Просто нравятся как произведения архитектуры и искусства.

Любимые рестораны…

В ресторанах мы часто бываем, но сами по себе туда редко ходим. В Москве сейчас ресторанов куча всяких. Отвечая на этот вопрос, мне легче говорить о советском времени, когда ресторанов было гораздо меньше, и были любимые точки. Будучи студентами, когда удавалось заработать денег, например после стройотрядов, мы ходили в рестораны. Но в принципе мы жили безбедно, была стипендия, я жил еще с родителями, мне денег хватало. Я не тусовщик светского разлива. Меня часто приглашают в рестораны на деловые и неделовые встречи, и, как правило, я узнаю о новых ресторанах от своих знакомых, которые любят назначать встречи в самом модном или только что открывшемся месте. Дело не в ресторане как таковом, а в кухне. Моя любимая — русская, кавказская, французская, итальянская. Вот эти четыре кухни меня тянут. Я не против побывать в японском или китайском ресторане, но не по собственной инициативе, а когда приглашают. Но это не моя кулинарная стихия. Да и моя жена очень хорошо готовит сама, и я уже не в том возрасте, чтобы посещение ресторанов было для меня отдыхом или праздником, специальным мероприятием.

Москвичи отличаются от жителей других городов…

Сейчас мне трудно на этот вопрос ответить, потому что в каком-то смысле я даже лучше знаю жителей других городов. Там, где много туристов, непонятно, жители они этого города или нет. Что такое «современный москвич», я не очень знаю. Понятное дело, что это не тот человек, которого я знал во времена моей молодости. Но то, что я могу отличить из редких случаев, когда мне самому приходилось обращаться к кому-то, проходящему по Москве. И абсолютное большинство в старой части Москвы не может назвать даже соседней улицы. Знаменитое московское словечко «понаехали» реализуется, Москва наиболее космополитичный город в пределах постсоветского пространства. Все-таки в советские времена, если ты, запутавшись в старом московском районе, останавливал кого-то на улице и спрашивал дорогу, то в 90% случаев человек тебе объяснял. Вот сейчас люди знают свои какие-то кварталы, где они живут, ресторан, где они чаще обедают или ужинают, но не более того. Не очень часто, но более или менее регулярно я езжу в такси, сейчас это очень удобно, в Москве идеально отлажена эта служба. То, что большинство водителей не знают Москву, очевидно. Они ездят только по навигатору не только потому, что он тебя выводит кратчайшей дорогой, а потому что они не знают улиц. Москва для меня родной город, поэтому я не хочу это критиковать. В конце концов родители моего отца тоже сюда приехали, моя мать тоже сюда приехала, после войны. Но я-то по праву рождения считаю себя коренным москвичом и не очень люблю, когда начинают критиковать москвичей. Это относится не только к ним, а ко всем. Все-таки наше поколение было более воспитанно, как минимум те, кто назывался тогда интеллигенцией (сейчас это понятие размыто). Такого количества мата, как сейчас я слышу на улицах, я не слышал. Мы все знали эти слова, и мы употребляли эти слова, но никогда при женщинах, старших и детях. Это было табу. Сейчас меня это задевает внутренне — это неправильно, так не должно быть. Увы, это относится и к москвичам.

Москва мне нравится больше Берлина, Рима или Парижа…

Это очень разные города даже не в смысле архитектуры, а исторически, цивилизационно разные, по-разному сформировавшиеся. В Риме, в Париже, в Берлине я по многу раз бывал, еще в советской период. Я неплохо, допустим, знаю историю Франции и историю того, как переделывался Париж, и шарм его очевиден. Этому романы посвящены, мало кто из великих европейских, да и американских, и русских писателей не описывал Париж, а равно и Рим, и мне тут добавить нечего. Но это каждый раз — своя история, свой образ жизни, свои цивилизационные привычки. То, что мы прощаем римлянину…  Если бы это случилось в Москве, было бы не принято. А так нам даже нравится экспансивность итальянцев, громкие разговоры. Если слышишь это в Москве от своих соотечественников, тебя это неприятно удивляет, потрясает. Невозможно сравнивать эти города еще и потому, что для меня Москва — родной город. Париж и Рим мне нравятся, безусловно, равно как и любимая моя страна за пределами России — это, естественно, Италия. На втором месте — Франция, при том что я знаю все недостатки французского характера. Французы совсем не такие, как, например, в «Трех мушкетерах» — там такое банально-романтическое представление. И Берлин мне нравится, может быть, потому что я там часто бывал, и друзья меня там водили, возили, вольно или невольно демонстрируя его лучшие стороны, а не худшие. А в Москве я же знаю все ее части. Вот Лондон многим нравится, а на меня эмоционального впечатления не производит. Нью-Йорк, от которого многие москвичи в восторге, тоже. Более того, мне в нем непривычно, неудобно: поднимешь глаза, увидишь квадратик неба среди этих небоскребов…  Меня это скорее разочаровывает. В сравнении с этими многочисленными городами, которые я многократно посетил, Москва — это мой дом, мое гнездо, я знаю ее недостатки, но это не значит, что я не понимаю, что без недостатков нет ни одного отдельно взятого человека и города! Не существует. Можно об этом бесконечно говорить и этим брюзжанием испортить жизнь себе и другим, рассказывая о том, как удобно жить в Париже и неудобно в Москве кому-то. Многие парижане привыкли завтракать в кафе — спустился, и там уже кафе. А в Москве такого нет. Или комфортная среда в маленьких американских городах, да и в небоскребах Нью-Йорка. Что же касается преимуществ Москвы, нужно отметить доступность многих услуг. Я вспоминаю страдания, связанные с такси в Москве. Когда еще приедет этот заказ, и вечно переплачивать нужно было. И с ресторанами было тяжело. Всякий раз нужно было продумывать — попадешь ли ты туда? Нужны были знакомые, блат. Например, в ресторане «Метрополь» мы в студенческие годы могли часто бывать только потому, что у одного из моих однокурсников знакомый работал метрдотелем. Это, конечно, большой вопрос, почему Советский Союз рухнул и распался. Но один из больших элементов слабости в глазах его собственных граждан — это то, что все эти проблемы были проблемами. Если бы в СССР было столько магазинов, ресторанов, как сейчас, то, несмотря на все идеологические рамки и ограничения, с большой вероятностью можно утверждать, что Советский Союз бы не рухнул и не распался. Если бы это существовало, многие бы претензии граждан отпали бы. Тогда ты выбирал не кухню, не цену, а можешь ли ты туда попасть или нет. Сейчас это в Москве, конечно же, идеально. Ты можешь в любую секунду вызвать такси, рестораны — рядом. Здесь безусловные достижения московского правительства во главе с Собяниным, перенесение многого удачного, что было сделано на Западе. Это бесспорно. Удобства это добавляет. Добавляет ли это шарма самому городу?

Место, куда давно хочу доехать, но никак не получается…

Я до сих пор не был в парке «Зарядье». Он разрекламирован, я знаю историю этого района, дореволюционную историю. Советскую гостиницу «Россия», на чьем месте построен парк, хорошо помню, бывал там. Когда-то она была модной, я сопровождал там иностранцев, брал интервью, встречался на кинофестивалях. И мне было жалко, что ее разрушили, все-таки это был некий устоявшийся символ Москвы. И когда разрушили гостиницу, было опасение, а что на ее месте построят. Небоскребы? Офисы? Публично известно, что вроде бы Путин сказал: «А давайте здесь сделаем парк». И его сделали. Должен сказать, что это было радикально правильное решение. И, соответственно, все туда сейчас ходят, а я вот никак не выберусь. Надо заехать и пройтись собственными ногами по этому парку. Из остальных мест Москвы…  Когда я еду в Останкино из МГУ или из дома, я регулярно по эстакаде проезжаю мимо «Москва-Сити». Но вот они стоят, эти небоскребы, а меня совершенно туда не тянет. Кроме «Зарядья» ничего в голову не приходит.

Если не Москва, то…

Если бы вдруг, не дай бог, мне пришлось бы покинуть Россию ради постоянной жизни за ее пределами, то это, конечно, Италия. Бесспорно. Итальянцы внешне вроде бы не похожи на русских, а внутренне мы понимаем друг друга. У меня там много друзей — и в Риме, и в других городах. Но я же человек опытный, много чего видел и знаю: что в Москве, что в Риме, что в Париже, в каждой стране, в каждом городе своя специфика. Вот мы, например, как-то хотели купить квартиру в центре Москвы — красивый дом внешне, все хорошо, все подходит, переулок замечательный. Тихо, зелено. А заходишь внутрь — там деревянные перекрытия. Это опасность пожара и перспектива того, что через несколько лет московское правительство решит эти перекрытия ликвидировать из-за их пожароопасности, соответственно, твой дом ставят на реконструкцию, и что ты из этого будешь в итоге иметь — неизвестно. То есть внешне все может быть красиво, и ты хотел бы там жить, но вопрос: а хватит ли у тебя денег содержать эту квартиру? В Риме и в Париже во многих домах ты не можешь менять ничего — там памятники архитектуры.

Фото: Евгений Одиноков/МИА «Россия сегодня»