О детстве на Соколе, жизни на Арбате, грузинских ресторанах, свободомыслии москвичей, многонациональности Москвы и мечте о переносе столицы в Тверскую область.

Я родился…

В Москве. Я коренной москвич, и мой отец тоже москвич. Я родился на Песчаной, в поселке художников на Соколе. Там в центре этого поселка находится роддом, в котором я родился.

Сейчас живу…

На Арбате, за театром Вахтангова. Этот район я выбрал сам. Раньше жил на Песчаной площади на Соколе, в прекрасном академическом сталинском доме, и учился там в немецкой спецшколе в Чапаевском переулке. Сокол вроде и не центр, но на самом деле центр. Там на троллейбусе едешь до «Полежаевской», а оттуда рукой подать до «Пушкинской». Двадцать минут от дома. И гулять мы ездили на «Пушкинскую». И с тех пор центр Москвы стал моим.

А где-то с конца 1980-х я живу в районе Арбата. Одно время жил на Чистых прудах, а теперь опять вернулся на Арбат. В этом районе есть дух Москвы. Я очень люблю свой город, здесь прошла моя юность, молодость, зрелость. Я люблю просто бродить по ночам по московским переулкам. Мне здесь комфортно, мне здесь хорошо. Это — мой город. Я его чувствую. Здесь жили мои друзья — Гейдар и Орхан Джемали. Они родились здесь, в центре. Тут жили многие люди, которых я знал, любил.

Я тут знаю каждый пятачок. Мне завяжи глаза, я от Арбата до Чистых прудов, допустим, дойду — только через улицу меня переводи, чтобы машина не задавила, а дорогу я найду безошибочно. Каждый метр тут знаю.

Люблю гулять…

Везде в центре. По бульварам, по улочкам Москвы, даже и по Садовому кольцу. Очень люблю бывать в зоопарке. В детстве садился на Песчаной площади в 64-й автобус, который шел до Лужников, и доезжал до зоопарка. Это было в 10-м классе. Стояла весна, а я читал Хемингуэя «По ком звонит колокол». И вместо школы я ехал в зоопарк, садился там напротив клетки с обезьянами и читал Хэма…  Просто обожал зоопарк, особенно в будние дни, когда никого народу нет. Прямо чувствуешь московский дух.

Любимый район…

Весь центр, все внутри Садового кольца.

Нелюбимый район…

Все спальные районы по окраинам. Это не Москва. Они уродуют дух Москвы. В советское время они были не такие плохие. Эти дома были новыми. А потом это превратилось в вид наживы, когда строили огромные дома-муравейники, чтобы туда заселять людей, как в пеналы. В таких районах часто нет никаких культурных объектов. Там нельзя долго находиться.

Любимые рестораны и бары…

В бары я не хожу, а рестораны…  Какого-то одного нет, наверное. Мне очень нравится, что в Москве много грузинских ресторанчиков появилось. Например, мне очень нравится «Чакруло» на Новом Арбате. Его грузины держат, повара там грузины. А я очень люблю грузин. И мне там очень комфортно бывать, я там всех официантов знаю. Еще турецкий «Босфор» в Плотниковом переулке люблю.

Место, куда давно мечтаю съездить, но никак не получается…

Южное и Северное Бибирево. Очень уж загадочное название! (Смеется.) Хотя я там бывал на самом деле. Нет, таких мест нет. Я в Москве везде бывал.

Кроме дома и работы меня можно встретить…

Проще всего на улице. Я очень люблю пешком гулять по центру, очень часто это делаю. Например, люблю выйти на «Китай-городе» и пешком дойти до Арбата. Я точно знаю, что за полчаса прогулочным шагом дойду до дома. А быстрым шагом и за 20 минут.

Встретить меня на улице легко. Центр Москвы — это мое пространство. Меня тут многие в лицо знают, я тут полжизни живу. Здороваются люди со мной — просто те, с кем встречаемся уже не первый раз. Я прямо узнаю в лицо таких же старожилов, которые меряют шагами эти улицы. Мое пространство! Мой город!

Мое отношение к Москве со временем менялось…

Да никак, наверное, не менялось. Москва город очень свободный. До революции это был город, каким его описывал Гиляровский. Но даже тогда здесь не было места бюрократии, муштре. Она была антитезой Петербургу. Эту противоположность чувствовали все, начиная с Пушкина. Вот у Андрея Белого есть два романа — «Петербург» и «Москва», как будто про два разных мира. И я по себе это хорошо знаю.

Москва — это город огромной внутренней свободы. Если ты москвич, ощущаешь себя москвичом и способен реализовать все культурные возможности, которые дает этот город, если можешь вырастить в себе этот дух Москвы, дух свободомыслия, независимости, вот эту традицию никогда не пресмыкаться перед начальством, презрения к тем, кто лизоблюдствует, то это сделает тебя очень свободным человеком. Не факт, что счастливым. Свобода и счастье не синонимы. Но, безусловно, если ты москвич по духу — ты свободный человек.

Москвичи отличаются от жителей других городов…

Я ценю то, что мы очень интернациональны. Что в Москве есть все народы, это один из самых многонациональных городов мира. Когда-то и мои предки приехали сюда — с Украины, из Белоруссии, Сибири. Все когда-то откуда-то сюда приехали, будь это потомки немцев, евреи, русские или татары. Поэтому наш город абсолютно космополитический. Я никогда не был националистом, и национализм мне омерзителен. Я русский человек, люблю русскую культуру. Мне жалко русский народ, измученный этим страшным капиталистическим режимом, который его разорил, согнал с мест, опустошил наши земли. Но я рад всем. Добро пожаловать киргизам, таджикам, узбекам. Конечно, надо соблюдать правила общежития. А то, что в Москве пошел направо, там турецкий ресторан, налево армянский, дальше грузинский, русский, итальянский — это же просто прекрасно. Вот это чувство, что в Москве собирается весь мир, мне лично очень нравится.

В Москве лучше, чем в Нью-Йорке, Лондоне, Париже или Берлине…

Дело в том, что представители всех народов, которые приехали в Москву, не испытывают по отношению к русским чувство мести. Потому что русские никогда не были колонизаторами. Российская империя была очень жестоким государством, но колониальной империей она побыть не успела в отличие от британской и французской. У нас в отличие от Америки, в которой афроамериканцы — потомки рабов и несут в себе заряд ненависти и память о рабстве, ничего сравнимого нет. Да, Российская империя воевала на Кавказе, в Средней Азии. Но кроме отдельных радикалов я не знаю тех, кто это несет в своей культуре. Поэтому у нас нет такого жесткого напряжения, которое я чувствовал в Париже и Лондоне.

В тройке городов — Париж, Лондон, Москва — я поставил бы на первое место все-таки Лондон. Просто в силу демократической природы, демократических традиций Англии. Посмотрите на бывшего мэра Лондона Кена Ливингстона и нынешнего Садика Хана…  Кстати, Садик Хан — этнический пакистанец, у нас это пока вряд ли возможно. Но, с другой стороны, вот Юрий Михайлович Лужков был москвич коренной. И хотя мы его критиковали, теперь вспоминаем с ностальгией. Я его запомнил как веселого и доброго человека, москвича. В нем был московский дух. Но чаще — в истории и вот сейчас — Москву отдают на кормление каким-то заезжим боярам. И мы, москвичи, воспринимаем это как режим оккупации. Мы хотим, чтобы наше руководство было московским, чтобы оно чувствовало московский дух и любило свой город. А проблема Москвы в том, что нами правят люди, которые сюда приехали властвовать и просто рубить бабло. Насколько я знаю, в Лондоне и Париже это просто невозможно. И Кен Ливингстон, если мне память не изменяет, и Садик Хан — лондонцы. И трудно себе представить, что таким крупным городом правит неизвестно откуда взявшийся, из каких-то глубин всплывший человек. Ну там с чем сравнить Когалым? Вот из Шотландии приехал чиновник и возглавил Лондон. Может такое быть?

В Париже я люблю жить в районе Латинского квартала. Там есть не такие богатые улочки, студенческая атмосфера. Там тоже чувствуется дух свободы. Парижский, конечно, но чем-то он похож на московский.

Мне не нравится Москва…

Только одним: тем, что она грабит страну. Богатства Москвы непропорциональны богатству страны. Она сейчас финансовое государство в государстве. Я не хочу, чтобы меня ненавидели за то, что я, как москвич, живу сравнительно хорошо, в то время как страна, многие регионы, едва сводит концы с концами. Это, конечно, не вина Москвы, а вина системы, в которой Москва избрана местом пребывания правительства. Я мечтаю, чтобы власть уехала из Москвы.

Пусть они себе построят где-то на Рублевке или лучше подальше, в Тверской области, какую-нибудь новую столицу вроде Бразилиа, назовут ее Россией в честь банка «Россия», построят там себе дворцы и в них живут. Я хочу, чтобы все эти существа с мигалками из Москвы (здесь я употребил бы слово, которое теперь Роскомнадзор не пропустит), скажем в мягкой форме, уехали.

В Москве не хватает…

Да в Москве в принципе все есть. Даже не знаю, чего не хватает…  Это такая самодостаточная вселенная, тут есть все. Великолепные театры, прекрасные музеи, комфортные коммуникации, аэропорты. Если есть виза — тебе до Берлина четыре часа. Здесь есть весь мир.

Если не Москва, то…

Москва. Я ни на что Москву не променяю.

Фото: Евгений Биятов/МИА «Россия сегодня»