О родовом гнезде в Хамовниках, о противостоянии между «усачевскими» и «крымскими», о сомнительном профессионализме главного инженера ТТК и последнем московском правителе, который был аж четыре века назад.

Родились и выросли…

Владимир: На Комсомольском проспекте.

Детство было, безусловно, дворовым, бесшабашным и во всех смыслах активным — мы были самостоятельными, тем более что нас двое. Каток во дворе, хоккейные коробки, футбольные поля, велосипеды, всякие секции…  В те времена калейдоскопа развлечений не было, поэтому, как сейчас помню, детский билет в кино стоил 10 копеек.

Так как это Фрунзенская набережная, то мы переходили мост, который тогда только сплавили, сейчас он пешеходный: и пожалуйста — налево парк Горького, направо то, что еще называлось Ленинскими горами. Зимой, само собой, чаще направо: санки и лыжи; а летом — налево. Из-за этого в 8 лет нас поставили на учет в милицию. За что? Мы перешли Андреевский мост. Наш район считался Ленинским, а там уже был Октябрьский. И нам сказали, что это бродяжничество — с такой формулировкой за то, что мы пошли покататься на санках, и поставили.

Мы много времени проводили не сказать, что в своем дворе, но в округе. Заточенные солдатские ремни — понятное дело, что ходили драться. Наш район назывался «Старт» — на Хамовническом Валу был такой кинотеатр. Поэтому мы были «стартовскими». Через Комсомольский — «усачевские», дальше — 38-й квартал и «крымские». Было противостояние между районами. Идешь на «Спортивную» девушку провожать — никто не трогает, а вот обратно можно и кулаками помахать.

Одним из развлечений были голубятни. Их, в разных сквериках, было достаточно много по всему району. Понятное дело, мы все знали — у нас даже одно время была своя на Смоленке.

Как узнавали город…

Владимир: В музыкальную школу я ездил на Арбат на троллейбусе. Классами ходили в театры и музеи, а они в центре. У нас была очень интеллигентная школа — с полиграфическим уклоном, да и еще подшефная Совета министров, поэтому чуть ли не каждое лето делали косметический ремонт. Школа была очень маленькая — только «А» и «Б» в параллели, в то время как в других районах доходило до «Г». А выпускной класс у нас вообще был только один. Очень высокое качество образования — все после 10-го поступали в институт.

Юность и студенчество…

Владимир: Сначала пошли в Полиграфический институт. Но меня там не взлюбил профессор химии, которая была основным предметом. Все потому, что волосы после фильма были крашеные. Он и сделал все, чтобы меня отчислили. Придумали формулировку «за академические задолженности, аморальное поведение и разложение студенческого коллектива» и повесили приказ, что было весело, 1 апреля. Все думали, что это шутка. Но оказалось — не совсем. Я и не расстроился. Брат ушел со мной за компанию.

Потом МГУ. Меня отчислили с философского (начинал я с юрфака), потому что я поторопился положить партбилет на стол — надо было еще месяца два потерпеть. МГУ — огромный: ГЗ, 1-й ГУМ, 2-й ГУМ. Несмотря на то что я москвич, много проводил времени в общежитии — на проспекте Вернадского стоит серое здание прямо около метро — общага для холостых, а дальше по Кравченко — семейная.

Знали все пивные в городе, а их тогда было в Москве не так много. В Лужниках, прямо около метро «Спортивная» — «Креветка», совершенно замечательная пивная «Пльзеньский» в парке Горького, хорошая — «Коробейник» в Коробейниковом переулке, известная — на Лесной. Тогда студенты все эти штуки-дрюки знали. А сегодня я не могу сказать, куда люблю ходить. Все-таки мне уже 55 лет. Но, например, напротив дома есть хороший грузинский ресторан «Батони» — прямо дорогу перейти. У нас очень активный образ жизни — во всех ресторанах приходится бывать даже чаще, чем хочется.

Что было после Университета? Это сейчас люди платят бешеные деньги, чтобы получить права, а мы пошли в военкомат на соседнюю улицу и сказали, что мечтаем служить в Советской армии — очень хотим быть шоферами. И тогда, в 1984-м, нам дали направление на автобазу, которая находилась прямо напротив нашего дома, а оттуда нас отправили на два с половиной месяца на подготовку в ДОСААФ, мы еще и стипендию за это получали. Не считая кино и школьной типографии, первым моим местом работы в 18 лет была 24-я автобаза — я возил черный хлеб. Сейчас ее снесли вместе с заводом, построив на их месте чуть ли не самый дорогой в Москве дом, надо отдать должное — красивый.

Московские адреса…

Владимир: Елки-палки, сколько всего было! Сначала, в 18 лет, я уехал к первой жене в Новогиреево, вторая супруга жила на Беговой, третья — в Чертаново, с четвертой мы жили на три города: Красноярск, Санкт-Петербург и Москва. Одно время за городом в Салтыковке (около Новокосино), потом в Долгопрудном.

Я, конечно, патриот своих Хамовников, и сейчас мы живем здесь — мне безумно нравится. Это один из самых удобных и комфортабельных районов. Кстати, сейчас неофициально и один из самых дорогих. А какая инфраструктура, особенно сейчас: от дома можно дойти и до «Ленинского проспекта», и до «Воробьевых гор», и до «Спортивной», и до «Фрунзенской», и до «Парка культуры» доехать, и до МЦК «Лужники»!

Да и я человек мира. В 2002 году я уехал в Сибирь — сначала в Красноярск, потом в 2006-м вернулся в Москву. И, прожив год, отправился на семь лет в Новосибирск, правда, постоянно летал туда-обратно. Мне посчастливилось: учась в юракадемии, я шесть лет работал в крупной металлургической компании — колесил по всей стране, по всем портам и заводам. Образование у меня — таможенное право, логистика и внешнеэкономическая деятельность. «Норильский никель» — мое следующее место работы. Пришлось еще поездить-полетать и мир посмотреть — ого-го! Чем больше узнаю таможенников, тем лучше отношусь к гаишникам.

Юрий: Достаточно долго я пожил в Лефортово. И в основном в Хамовниках — в соседних домах от родительского.

Мы с братиком проехали всю нашу необъятную родину, от Калининграда до Сахалина — где поработали, где пожили. Везде что-то свое, свой колорит. Чем больше я ездил по миру, тем больше любил свою родину, а малая родина все-таки Москва, один из самых красивейших и мощнейших городов в мире.

Москвичи отличаются от жителей других городов…

Владимир: Несколько лет назад один коллега объяснял мне, как доехать до театра « У Никитских ворот»: «До Ворот доедешь, а там тебе каждая московская собака подскажет, где театр…  Хотя где ты теперь найдешь московскую собаку?»

Ходит слух, что коренным надо быть в третьем поколении. А наши родители приехали в 1962 году из Киева, куда они до этого переехали из Днепропетровска, где папа и начинал свою карьеру.

Вспомните, кто был последним руководителем страны из Москвы. Петр Великий! Он как Питер построил, так все там или около и рождались. Только он москвичом и был. Единственный из новых политиков — Лужков. Но хоть Собянин и не москвич, но он ничего не портит.

Юрий: Братик правильную присказку вспомнил. Москва — громадный мегаполис, столица огромного многонационального государства. Сроки, чтобы стать москвичом, сократились с трех поколений. Да и на сколько Москва убежала на Юг! Новая Москва есть…  Кто такой русский? Неважно кто, главное — на каком языке говорит. Так, наверное, и москвич.

О других городах…

Владимир: Мне проще сказать, где я не был, чем где был.

Конечно, мне очень нравилась Прага. Париж меня в буйный восторг не привел в отличие от Китая и Таиланда. На несколько лет переезжал в Красноярск, который мне до сих пор очень нравится, и у меня осталось там много друзей. А вот Новосибирск мне сразу не понравился, правда, я потом приложил руку, чтобы он как-то поменял облик — работал там в одной из крупнейших строительных компаний, и эти несколько лет мы строили в Новосибирске много и красиво. Брат прав, и у меня то же: чем больше ездил по странам, городам и весям, тем с большей гордостью начинал относиться к своему любимому городу — Москве. Это действительно один из самых красивых городов в мире, он процветает, и люди мне здесь нравятся, хотя «москвоской собаки» здесь не сыскать.

Питер…

Владимир: Когда я попал в Питер первый раз, мне было 13 лет — мне очень не понравилось. В весенние каникулы в Москве было солнышко, а там слякоть, промозглый ветер, дождь. Жили мы в Автово, около Кировского завода — создавалось ощущение, что с 8 утра вокруг одни алкаши. Тогда была мода на спортивные шапочки-«петушки». И в метро, которое мне совершенно не понравилось с его железными дверями, на эскалаторе двое из трех — в «петушках». Но потом, когда я уже работал в кино, мы ездили в Питер готовить объекты, достаточно часто. И я по-своему в него влюбился. И с одной из жен у нас была квартира с камином в самом центре — на Большом проспекте Васьки. А вторая вообще на Итальянской, прямо с Невского можно было заходить домой — квартирка маленькая, но очень уютная. И Питер мне, конечно, нравился.

Коренного питерца найти, честно говоря, сложно. Это все-таки, как и Москва, мегаполис, поэтому косые взгляды на себе, столичном, не ловил. В Сибири другая история: в Красноярске считают, что они — столица Сибири, а в Новосибирске — наоборот. И расстояния между городами, как между Москвой и Санкт-Петербургом. Но там не очень хорошо относятся к москвичам, хотя главное — человек, а не как он называется. Но они хотят думать, что содержат Москву, хотя сами долго были дотационными городами.

Хочу поменять в Москве…

Юрий: Мне все нравится. Что-то особенно менять не хочется. Может, город строится излишне быстро — должен быть предел. Но вся инфраструктура, весь транспорт, все МЦК-МЦД мне, конечно, нравятся.

Не очень нравится, когда плитку меняют каждые три года и кладут ее каждый раз недостаточно качественно. Сейчас снега идут — чистить ее неудобно, да и скользкая она! Не совсем понятно, зачем менять новые бордюры так часто. Может, качество хотят улучшить, но, как показывает практика, оно не всегда меняется. Район у нас красивый, во дворах много площадок — это здорово! Но с плиткой я бы притормозил.

Никогда не забуду, как чуть ли не главный инженер Третьего кольца сказал, что они до сих пор не могут разобраться, почему в левом ряду колейность. Я думаю, все просто: не соблюли технологии. Как такой специалист может быть главным инженером большого строительства? Может, все упирается в не до конца качественный материал? Пусть плитка будет, но класть ее надо качественно. Идешь по «Спортивной», а она вся разлетается и шатается. А так, в общем-то, все нормально.

Нелюбимые районы и любимые районы…

Владимир: Пока не началась реновация, мне никогда не нравились Кузьминки — грустно там.

Был период, когда после МГУ пришлось поработать в такси, навигаторов не было, поэтому я в Медведково частенько блудил — не от слова «блуд», а от «заблудился».

Мне всегда нравилось наше направление — Комсомольский и Ленинский; Хамовники — мое родовое гнездо, все тропки раньше — ножками, теперь — ножищами обошел.

Юрий: Брат про Хамовники сказал. Здесь все рядом и удобно: и замечательная логистика, и развлечения, и центр, и Кремль. Поэтому мой любимый район — Хамовники.

А нелюбимых нет — даже Капотня и Печатники обновляются и строятся. Все предприятия вынесли за черту города.

Люблю гулять…

Владимир: В своем районе. Выходишь на Фрунзенскую набережную, которая, как и 3-я Фрунзенская, стала очень красивой, переходишь мост — и по набережной у воды под Нескучным садом. В Лужники, честно говоря, редко хожу, нет необходимости.

Сейчас завел собаку — решим, куда будем ходить с ним. Наверное, тоже в Нескучный, да и в округе три собачьих площадки. Как собачник я еще не узнал городских проблем — щенку всего два с половиной месяца. Но ветеринары меня сразу предупредили: в клинике минимум два отравления в день и ожоги лап. Теперь, как владелец собаки, предлагаю найти решение. Реагенты реагентами, но что-то придумать надо. Была идея посыпать щебнем, но он забивает водостоки. Не знаю, что лучше. Поэтому куплю сапожки, в остальному ращу правильного пса. Я купил эрдельтерьера (как в кино), это сейчас крайняя редкость, зовут Рэс.

Городские потери и приобретения…

Владимир: На Комсомольском был совершенно замечательный «Бавариус», дальше — «Гамбринус», который, хоть там и неадекватно дорого, закрыли, к моему большому сожалению, но зато на Усачевке открыли замечательную «Раковую». Прекрасно переделали рынок — изобилие всего и не так дорого, как казалось бы.

В сегодняшней Москве я не хочу менять ничего. Мне нравится, что убрали троллейбусные провода — совершенно другой вид города. Я помню еще ту Москву — не такую яркую, красочную и освещенную. Сейчас едешь по центру, особенно в праздники, когда включена иллюминация — не налюбуешься. Не говоря уже о красоте по дороге от высотки на Котельнической.

Перестроили Минобороны — получилось видно, красиво, подсвеченно, уверенно, могущественно.

Я горжусь, что этот город построили именно русские (хотя лукавлю — и итальянцы были) и именно это столица России. Правда, до сих пор не понимаю, почему Питер стал культурной, а не мы — всегда между москвичами и питерцами было соревнование, но поскольку у нас уже много лет руководители питерские, то все понятно — туда идут серьезные инвестиции, хотя и у нас хорошо.

Планы…

Владимир: С этой удаленкой мы записали для «Гаража Сыроежкина» три песни и сняли на них клипы. Больших концертов нет и не предвидится, а выступления на одну-две песенки случаются.

К счастью, мы недавно закончили сниматься в полном метре на «Мосфильме», сейчас заняты в пилоте, надеясь, что это будет очень серьезный, большой и дорогой проект. Из бизнеса ушли — зарабатываем деньги актерством и встречами-корпоративами. Бизнес надоел, тем более что он у нас был достаточно серьезный в лихие девяностые. Однажды, прямо напротив АПН, не доехав до разворота на Зубовской, а офис у нас был на Шаболовке, меня вытащили из машины и засунули в багажник. Кому такое понравится? А когда работал в кино у Михалкова, то сидел в Малом Козихинском — на Патриарших. Пустые магазины, бешеные толпы в винные палатки, сумасшедшие злые люди, темные не умом, а одеждой и настроением. Вообще в перестройку Москва была запущена. Тогда был Попов — он вообще ничего не делал. Нищие бабушки, толкучки — Тишинка, считай, у каждого метро.

Чем именно мы занимались? Сначала арендовали подвал прямо на Тверской и из окошка продавали синие чайники со свистком и деревянной ручкой — с них все и началось, такой бизнес-старт. Потом магазинчик на Арбате, после большой магазин на Маяковской. У нас в Можайске был выход немецкий Cash & Carry — получился отличный по тем временам супермаркет. Потом мы стали таскать дорогой алкоголь из Австрии и Бельгии — это стало оптовой историей. В Киеве у нас появился заводик. После стали представителями Chicco — все для девушек в положении, от презервативов до развивающих детских игр.

Фильм «Брат 3»…

Владимир: Господин Балабанов права на замечательное русское слово «брат», считайте, и купил. Бодров и Сухоруков даже на братьев не похожи. Да и ни одного положительного героя в фильме нет. Даже водительница трамвая — шлюха. А Багров — мокрушник, тупой, ничего другого не умеющий, убийца. И где там правда? Хотя сыграно гениально и режиссерская работа, сделанная почти на коленке, тоже гениальная. По тем временам Балабанову удалось найти, написать и снять такого удачного и понятного героя, как Багров — героя того времени и поколения. Я к нему отношусь резко отрицательно, у нас другие герои — Гагарин.

Наше кино «Брат 3» — это не сиквел и не ремикс, никакого отношения к тем не имеет, правда, у нас тоже нет ни одного положительного героя.

Юрий: Ан-нет! Есть — Эрик Робертс. Да и полиции нет, она называется «Совесть народа». А наши персонажи — своеобразные дядьки, но они друг друга не представляют.

Владимир: Снимает Валера Переверзев — он мой близкий друг, даже кум. И сценарий написал сам, и снимает мощно. Честно говоря, будет круто. И препродакшн серьезный — хоть я у Михалкова и работал семь лет, но такой подготовки не видел.

Город в фильме не рэкетирский, а бандитский. Наши с братом герои — оба гада. Открою секрет: один бандит, другой мент; и оба на высоких должностях. Они не перестали быть братьями и дружить, продолжили вместе решать дела.

Юрий: Я тоже думаю, что у Балабанова в фильме замечательно сыгран Данила, но на самом деле он — наемный убийца, националист, фашист…  Может быть, на тот момент он отражал свое время, но был грустным героем. А самое главное — там совершенно отвратительные отношения между братьями. Один другого предал и продал — подставил. Но сыграно здорово и понятно.

Шум про культовое кино тоже утомляет. Русское название «Брат» никто не зарегистрировал — думаю, что «Брат 3» имеет большее право называться «Братом», чем что бы то ни было. Да и еще в 11 странах есть фильм с таким названием: польский, японский…  Поэтому этот, не побоюсь сказать, кипеш раздражает.

Валера Переверзев отвечает на многие вопросы: «В чем сила?» и «В чем правда?» Я думаю, сегодня сила в любви.

Творческий вечер братьев Торсуевых состоится 18 февраля в Bunker 47.

Фото: из личного архива Торсуевых