Обычному прохожему здания в духе классицизма видятся чем-то симметричным, торжественным, с большими белыми колоннами. Постройки этого периода составляют основу того, что мы привыкли называть старой Москвой. Привнесенный к нам из Европы и основанный на античных традициях Греции и Рима классицизм, который часто путают с ампиром, воплощал могущество Российской империи и мощь государственной машины.

Дмитрий Бархин, архитектор:

«Классицизм в Европе родился в Италии, его основным автором надо считать Андреа Палладио, главным свойством архитектуры которого явились сильно упрощенные детали в отличие от архитектуры XV века, которая несла в себе черты Ренессанса. Архитектура XVI века — это архитектура в основном частного заказчика, а у частного заказчика больших средств на архитектурные детали не было.

На формирование классицизма в Европе также существенно повлияло творчество Пиранези, архитектора и замечательного рисовальщика, запечатлевшего древнеримские руины, хотя в его работах можно увидеть сильное влияние архитектуры барокко. Расцвету классицизма способствовали и высказывания выдающегося немецкого искусствоведа Иоганна Иоахима Винкельмана (1717–1768), который сформулировал основной принцип классицизма, заключающийся в том, что совершенства в искусстве можно достичь лишь путем подражания великим произведениям древности.

Развитие классицизма в России во многом опиралось на личные вкусы монархов в тот или иной момент. Екатерина II изначально ориентировалась на Францию. Этот период во многом отражен в Пашковом доме Баженова. Позже императрица увлеклась итальянской архитектурой, и вслед за ее новым увлечением в Россию потянулись итальянские зодчие, например Джакомо Кваренги. Она, конечно, была весьма прогрессивных взглядов, но нельзя сказать, что императрица была под каким-то однозначным культурным влиянием. Думаю, что она увлеклась творчеством Палладио, когда ей преподнесли его гравированные увражи, привезенные из-за границы. Но также Екатерина увлекалась и гравюрами Пиранези, которыми были завешены все стены ее кабинета в Царском Селе.

Многие думают, что в конце XVIII и начале XIX века не было книг по архитектуре, что не было связей между странами и культурами. На самом деле и связи были, и книги привозились во множестве. Стоило какому-то изданию выйти в Европе, через месяц-два оно уже было в России. В архитектуре новые веяния распространялись так же быстро, как сегодня работает WhatsApp.

Чем классицизм отличается от ампира? Наиболее точным было бы определение ампира как классицизма, но с преувеличенными и утрированными решениями как пластики объемов, так и пластики стен и деталей. Ампир все решения классицизма делает более выразительными и монументальными».

Ранний московский классицизм

Эра классицизма продолжалась примерно 60 лет, и разделить ее можно условно на три этапа: ранний (1770–1780-е), строгий (1790–1810-е) и поздний (1814–1840-е). Эпоху раннего классицизма московской школы характеризовали те же особенности устройства Москвы, что и в наше время, особенно в эпоху мэра Лужкова. В отличие от рационально спроектированного, цельного Петербурга Москва исторически развивалась куда более разрозненно и беспорядочно. Город исторически складывался не запроектированными кварталами, а отдельными улицами, дворами и усадьбами, возникавшими стихийно тут и там. Указ Петра III «О вольности дворянства», освободивший аристократов от государственной службы в мирное время, также повлиял на разношерстный облик Москвы и окрестностей за счет резко возросшего количества усадеб. Сказались и другие особенности города: многолетнее наследие московского барокко, сохранившиеся традиции русской, допетровской архитектуры и главное — кольцевая планировка Москвы. К этому же стоить добавить, что в период правления Романовых Москва была в своем статусе второстепенной по отношению к Петербургу, где реализовывались самые масштабные и яркие проекты. Москва же в этом плане была городом относительно провинциальным, но более вольным. Поэтому московские постройки в этот период отличались стилевым разнообразием, индивидуализмом и непредсказуемостью.

Царицыно (дворцово-парковый ансамбль), 1776. Архитекторы: В. Баженов, М. Казаков

Этот амбициозный проект окончательно надломил карьеру великого Баженова. Зодчий к этому моменту уже имел опыт большой неудачи при попытке построить Большой Кремлевский дворец (кремлевские храмы пошли трещинами, и проект встал). Царицыно должно было стать одним из путевых дворцовых комплексов Екатерины II, заказавшей себе здание в готическом европейском стиле. Баженов же сильно отклонялся от пожеланий императрицы, создав нечто куда более сложное, экзотическое, при этом начиненное масонской символикой, и главное — чрезвычайно дорогое. Доходило до того, что Баженов лично одалживал деньги на строительство. Постройку обвинили в нелепости фасадов, тесноте, плохой освещенности и бессмысленной трате средств. Вердикт заказчицы был жесток: снести до основания и поручить проект подчиненному Баженова Матвею Казакову — двойное унижение для зодчего. Так и не достроенная усадьба разрушалась 200 лет и была восстановлена лишь при Лужкове.

Петровский путевой дворец, 1780. Архитектор: М. Казаков

Постройка была заказана Екатериной II Матвею Казакову практически в то же время, что и усадьба Царицыно — Баженову. У этих двух путевых дворцов помимо функционального назначения и фигуры Казакова вообще много общего, в том числе и стилистически, например сочетание красного кирпича, белых деталей и заигрывание с готикой.

Несмотря на вложенные средства и силы, сама императрица побывала здесь всего один или два раза. Зато все последующие цари обязательно останавливались тут перед коронацией. В этих же чертогах ночевал и Наполеон во время похода на Москву. Что удивительно, дворец пострадал не от рук французских оккупантов, а от местных мародеров. В настоящее время здесь находится пятизвездочный отель.

Усадьба Кусково, 1767. Архитекторы: К. Бланк, Ф. Аргунов и др.

Когда-то Кусково занимало более 220 га, сейчас — 26. Усадьба состоит из нескольких основных построек — дворца, Голландского и Итальянского домиков, павильона «Грот», павильона «Эрмитаж» и других. Комплекс проектировался под руководством Карла Бланка, но включал целый ансамбль зодчих, построивших на территории усадьбы дома и павильоны в самых разных европейских стилях. Кусково в разное время посещали Екатерина II, польский король Станислав Понятовский и австрийский король Иосиф II. В этих же стенах произошла вполне достойная экранизации история любви Николая Шереметева и крепостной актрисы Прасковьи Жемчуговой.

Храм Великомученицы Екатерины на Всполье, 1775. Архитектор: К. Бланк

Немецкая принцесса София Ангальт-Цербстская стала Екатериной при крещении в православие. Подчеркнуть свою связь со святой тезкой императрица решила во время одного из визитов в Москву, реконструировав этот старый храм.

Эстетически ранний классицизм в Москве был переходным этапом от московского барокко к собственно классицизму. Поэтому постройки этого времени часто совмещали в себе элементы обоих стилей. В облике сооружения преобладают скорее барочные элементы — обилие лепнины, овальное окно, замысловатой формы наличники.

Храм не единожды испытал на себе удары русской истории. Сильно пострадав во время пожара 1812 года, чуть более века спустя сооружение подпало под антицерковную кампанию большевиков, изъявших 200 кг ценностей.

Московский Императорский воспитательный дом, 1764. Архитектор: К. Бланк

Идея самой институции пришла в голову Ивану Бецкому, личному секретарю императрицы. Дом был учрежден как приют для подкидышей и беспризорников. На протяжении двух столетий тут содержались брошенные дети. Здание (вместе с тысячей воспитанников, персоналом и ранеными) находилось в эпицентре пожара 1812 года, но благодаря усилиям служителей дом отстояли. При отступлении Наполеон оставил в здании 3 тыс. своих раненых солдат. Выжила лишь треть.

Дети империи

Мало что может лучше передать дух времени русского классицизма, чем биографии архитекторов, стоявших у его основ. Среди придворных зодчих были как русские, так и обрусевшие иностранцы. Они работали в разные десятилетия, но объединяло их жизненные пути одно — своей карьерой они были полностью обязаны российской короне. Императорская власть взрастила их как мастеров, снабжала работой и деньгами и — в редких случаях — хладнокровно наказывала, лишая своей монаршей благосклонности. Эпоха Романовых была эрой «госзаказов».

Судьба Карла Бланка, одного из прародителей русского классицизма, могла бы сложиться куда менее радужно, если бы не случайная смена власти в стране. Его отец Иван Бланк, выходец из рода гугенотов, был помощником Еропкина — одного из важнейших русских градостроителей. Он оказался замешан в придворном бунте против Бирона, фаворита императрицы Анны Иоанновны, был выпорот и сослан вместе с семьей, в том числе сыном-подростком Карлом, в Сибирь, откуда вернулся уже после прихода к власти Елизаветы Петровны. Проявившиеся способности молодого Карла проложили ему путь в ассистенты к великому Растрелли. Вскоре Карл Бланк был вовсю вовлечен в восстановление и проектирование Ново-Иерусалимского монастыря. Пик творческой активности Карла Бланка пришелся на 1760-е годы.

Московский классицизм также трудно представить без двух величин русской архитектуры — Василия Баженова и Матвея Казакова. Их пути многое связывало: оба были относительно простого происхождения, оба работали над проектами друг друга, но именно судьба Баженова хорошо иллюстрирует, насколько неровными могли быть отношения творца с властью. Василий Баженов был сыном кремлевского дьяка. Архитектурные дарования он проявил еще в детстве, постоянно срисовывая московские здания. Талантливый ребенок был замечен руководителем одной из ведущих проектных школ Дмитрием Ухтомским. По его рекомендации юный Баженов был зачислен в художественный класс Московского университета, чтобы спустя девять лет числиться лучшим среди студентов и быть отправленным в Европу на обучение за государственный счет. Учась во Франции, Баженов попутно изготовлял деревянные модели французских и итальянских сооружений, в том числе собора Святого Петра в Риме. Вернувшись в Россию, он работал почти исключительно в Москве в отличие от большинства коллег-зодчих, строивших в основном в Петербурге.

К сожалению, из-за провалов двух грандиозных заказов — сначала проекта Большого Кремлевского дворца, затем освистанного Екатериной путевого дворца Царицыно — Баженов впал в немилость. Никаких масштабных заказов зодчий больше не получал. Удача улыбнулась архитектору лишь под конец жизни, когда на престол взошел ненавидевший свою мать Павел.

Строгий классицизм московской школы

Начиная с позднего екатерининского периода стиль классицизма в России окончательно оформился, избавился от наследия барокко и приобрел внушительный масштаб. Во многом это связано с историческими процессами, происходившими в Российской империи в те годы. Развивались государственная экономика, промышленность и торговля. Разрастался административный аппарат. В 1793 году состоялся Второй раздел Польши, в результате чего в состав страны вошли новые территории с многомиллионным населением. В городах возникала необходимость в административных центрах, присутственных местах, зданиях жандармерии и губернаторских домах. Строительство новых городов и перестройка старых происходили по «петербургскому сценарию» — согласно специально разрабатываемым генеральным планам, следовавшим принципам строгого классицизма.

Московскую архитектуру этого периода, продолжавшегося вплоть до нашествия Наполеона, отличали простота и строгость линий, ориентация исключительно на античные греко-римские традиции, уменьшилось количество лепнины, ушли в прошлое экспрессивные проявления барокко. Для эпохи строгого классицизма было характерно цитирование классических архитектурных ордеров, описанных в трудах Витрувия и Палладио. Сооружения чаще всего имели прямоугольную симметричную форму, колоннаду, фронтоны и портики и украшались копиями античных скульптур.

Дом Пашкова, 1786. Архитектор: В. Баженов

Несмотря на то что название этой постройки известно каждому москвичу, о самом владельце Петре Пашкове известно мало за исключением того, что он был капитан-поручиком Семеновского полка. У здания два совершенно разных фасада: один монументальный, обращенный к городу, второй внутренний, более интимный. Последний так описывался словами современника Иоганна Рихтера в конце XVIII века: «Внизу два каменных бассейна с фонтанами в средине. От улицы дом отделяется решеткою чудного узора. Сад, как и пруд, кишит иноземными редкими птицами. Китайские гуси, разных пород попугаи, белые и пестрые павлины находятся здесь на свободе или висят в дорогих клетках. Эти редкости вместе с общей красотой этого дома привлекают сюда по воскресеньям и праздничным дням многочисленные толпы народа».

Территория перед главным фасадом была урезана при расширении Моховой и теперь представляет собой лишь небольшой склон. Дом Пашкова описан в романе «Мастер и Маргарита» как место встречи Воланда, Азазелло и Левия Матвея. Существует городская легенда, согласно которой в 1990-х некий олигарх захотел приобрести дом. Ему это якобы почти удалось, пока кто-то не отговорил Ельцина, мол, «вы же не хотите, чтобы этот человек мог вам махать в окно каждое утро».

Сенатский дворец, 1787. Архитектор: М. Казаков

В плане постройка представляет собой равнобедренный треугольник со связующими корпусами-переходами. Стилистически дворец должен был соответствовать зданию Арсенала, находящегося по соседству. Это торжественное здание предназначалось для Совета Московской губернии. Центральное пространство постройки — величественный Екатерининский зал, чьи высокие стены были украшены барельефами, прославлявшими императрицу.

Судьба Сенатского дворца пересеклась с самыми ключевыми страницами истории России. Здание разграбили наполеоновские солдаты, выкидывавшие документы прямо из окон. Спустя век на первом этаже тут поселился Ленин с сестрами. Бедность после революции царила такая, что они писали жалобы завхозу на нехватку веника и чайника. Спустя время уже в большую квартиру дворца въехал Сталин с семьей. Вождь работал здесь в своем легендарном большом кабинете площадью 50 кв. м. Его сыну Василию специально оборудовали столярную мастерскую. Квартира и кабинет генсека отапливались дровами. В этом же здании располагались кабинеты каждого следующего руководителя СССР и России, но при этом никто из них не хотел вселяться в кабинет предшественника.

Странноприимный дом, 1810. Архитекторы: Е. Назаров, Дж. Кваренги

«Странноприимный дом» — устаревшее обозначение богадельни. Так в народе называлась и Шереметевская больница. Главный элемент постройки — полукруглая колоннада была построена в память о любимой жене графа Шереметева, актрисе Прасковье Жемчуговой.

Первыми пациентами клиники стали отставные офицеры и пожилые малоимущие люди — торговцы, священники, чиновники. Во время войны 1812 года здесь размещался сначала русский, а затем и французский военный госпиталь. В советское время по соседству была построена еще одна легендарная больница — институт им. Склифосовского.

Голицынская больница, 1802. Архитектор: М. Казаков

Больница была основана на средства князя Дмитрия Голицына. Она положила начало появлению Первой градской больницы, в комплекс которой позже вошла и сама. Композиция здания создана по типу традиционной московской усадьбы: главный корпус углублен внутрь участка, главный акцент сделан на купол храма Святого благоверного царевича Димитрия. Поначалу здесь размещалось всего 50 коек. На лечение принимали всех независимо от происхождения, национальности и вероисповедания. Управляющим больницей во время наполеоновского вторжения был Христиан Цингер. Несмотря на оккупацию, Цингер остался с больными и не допустил разграбления. За отвагу он позже получил статус потомственного дворянина.

Послевоенный триумф

Поздний классицизм в России связан с восстановлением страны после наполеоновского нашествия и новым статусом Российской империи в качестве державы-победительницы. Пожар, продолжавшийся с 3 по 8 сентября 1812 года, почти полностью уничтожил город. Пламя унесло 7632 постройки из 9150. Центр Москвы почти полностью выгорел. На восстановление ушло больше 20 лет.

В 1813 году Александр I созвал специальную Чертежную комиссию по реконструкции города, а ее руководителем стал архитектор Осип Бове — одна из величайших фигур в истории Москвы, причем не просто как зодчий, но как градостроитель и выдающийся организатор. Комиссии предоставлялись колоссальные ресурсы из казны и подчинялись три кирпичных завода. Преобразования, произведенные в городе под началом Бове, во многом определили облик того, что мы сегодня называем старой Москвой, которая на самом деле не такая уж и старая. Большинству столичных особняков этого времени, к которым мы сегодня относимся как к глубокой старине, на самом деле едва ли больше 200 лет. Основные решения, принятые градостроителями в процессе восстановления постнаполеоновской Москвы, дожили до наших дней и не пересматривались даже большевиками, как правило, не особо церемонившимися со столичным наследием. Среди главных градостроительных достижений — Театральная площадь, заключение реки Неглинной в трубу, создание Александровского сада, Бульварного кольца, а на месте бывших военных укреплений — Садового. Во избежание повторного катастрофического пожара в пределах Садового запрещалось деревянное строительство.

В это же время появляется тип московского особняка с мезонином. Среди них были и каменные, и деревянные, сохранившиеся до наших дней чуть хуже. Этот тип до сих пор формирует наше сентиментальное представление о московской старине, но его подоплека на самом деле куда менее романтичная. Особняки стали малобюджетной заменой старым московским усадьбам, эдаким экономклассом для дворян. И если дворянские усадьбы строились раньше по индивидуальным проектам, то новые московские особняки были образцом типового строительства. Перечисленные ниже постройки лучше всего рассказывают о русском классицизме периода имперского триумфа нашей страны.

Триумфальные ворота, 1829. Архитектор: О. Бове

Великолепный пример, как героизм воинов формирует национальный миф. Традиция триумфальных арок пошла еще с древнеримских времен. Первые Триумфальные ворота были наскоро сооружены из дерева в 1814-м, когда русские войска возвращались из взятого Парижа. Каменный вариант ворот был возведен по указу Николая I на Тверской заставе. В 1936 году арку демонтировали по идеологическим причинам. Сегодня она установлена на Кутузовском проспекте рядом с Бородинской панорамой.

Большой театр, 1856. Архитекторы: О. Бове, К. Тон

Пожалуй, главный символ имперской Москвы эпохи классицизма, причем настолько же узнаваемый, как и Кремль. На месте современной Театральной площади когда-то находился заболоченный пустырь, регулярно затапливаемый во время паводка. На протяжении нескольких столетий Большой театр менял свой облик в результате череды пожаров и восстановлений. Финальный образ сложился к 1856 году, но основа была заложена проектом Бове годами раньше. При большевиках существовала большая вероятность сноса театра как символа царской России, но в последний момент его отстояли.

Музей И. С. Тургенева, 1819

Дом, некогда принадлежавший матери великого писателя — пример послевоенного особняка в духе типовой застройки. В 1830-х был связан с ближайшим окружением Пушкина. В 1840-м особняк приобрела Варвара Петровна Тургенева. «У меня прекрасный, маленький московский дом…  в котором всегда воздух ровен, тепло, светло, сухо, покойно… » — писала она сыну в Берлин. Существует мнение, что дом и близлежащие улицы послужили прототипом места действия в рассказе «Муму». В советское время дом был уплотнен, и до 1976-го тут находились коммуналки.

Манеж, 1817. Архитектор: А. Бетанкур

Царь Александр I высоко оценил слаженный конный шаг русских войск во время взятия Парижа и под этим впечатлением повелел построить Экзерциргауз (этим непроизносимым словом назывались манежи) для одновременной конной строевой подготовки 2 тыс. человек. Здесь проводились смотры и учения. Существует городская легенда, что при строительстве чердак был засыпан махоркой, которую позже скурили голодные солдаты во время Гражданской войны. После революции тут размещался правительственный гараж, потом — выставочный зал. Именно там произошел знаменитый разгром выставки художников-нонконформистов Хрущевым. Судьба здания связана с пожарами. Манеж возвели на месте уничтоженной при пожаре деревянной постройки, а в 2004-м здание вновь серьезно пострадало от огня и было восстановлено практически с нуля (не сгорели только массивные наружные стены). С момента реконструкции Манеж является одной из лучших выставочных площадок страны.

Храм Вознесения Господня у Никитских Ворот («Большое Вознесение»), 1827–1848. Архитекторы: В. Баженов, М. Казаков, О. Бове

Этот храм, более известный как «церковь, где венчался Пушкин», строился почти 300 лет. Храм на этом месте существовал с XVII века в качестве деревянной церкви, позже достроенной по указу матери Петра I княгини Нарышкиной. В 1831-м в здании трапезной венчались Пушкин и Наталья Гончарова (семья Гончаровых жила рядом), а в 1863-м тут отпевали Михаила Щепкина. В 1920-м Шаляпин читал в церкви Апостола на венчании своей дочери, а в 1928-м отпевали актрису Марию Ермолову.

В 1931-м церковь закрыли. Впоследствии она успела побывать складом тары, гаражом и электролабораторией, а в конце 1980-х в помещении храма находилась репетиционная база ансамбля «Виртуозы Москвы» под руководством В. Спивакова.

С самого начала постройка эволюционировала, достраиваясь по частям: устаревшие части «отмирали» и заменялись новыми. В разное время над храмом трудились лучшие архитекторы в стиле классицизма. В 1770-х — Василий Баженов, потом строительство перешло в руки Матвея Казакова, а восстанавливал ее после пожара Бове. К 1848-му церковь приняла более или менее современный вид, но финальную колокольню возвели лишь в 2004-м по неосуществленному проекту XIX века.

В период классицизма в России появился особый тип городской среды, который мы сегодня ассоциируем со старой Москвой — уютные малоэтажные улочки с высокой колокольней. Эта городская среда теперь имеет официальный статус памятника градостроительства.

Архитектор Михаил Филиппов рассказал, почему так важно сохранять эту среду и каких ошибок стоит избегать:

«Хочу напомнить, что ордер — это не стиль, ордер — это закон, возникший одновременно с законом Римской империи, известным сегодня как римское право и до сих пор существующим во всех странах мира. В основе того, что мы сейчас называем памятниками градостроительства в Москве, лежит московский образ ордерной колокольни, двух- или трехъярусной, которая построена по правильной ордерной системе и имеет порядок ордеров от дорического к коринфскому. Такая колокольня является входом в храм, доминантой улицы и силуэта города. Это знак русского города и знак Москвы. Это его главная и единственная доминанта.

Эти памятники связаны с определенной застройкой, произведенной по регулярному типу, когда на красную линию улиц, состоящих из двух- и трехэтажных зданий, выходят дома с правильным оконным расположением: окно-простенок-окно. Такая композиция во всех исторических районах города является главным предметом охраны, она на 100% принята сегодня обществом в качестве памятника градостроительства. Это государственный закон. Это такая же аксиома, как и охрана природы. Поэтому незнание законов, по которым нужно сохранять эти памятники, является беззаконием. И это беззаконие вылезает во всех наших реставрациях. Традиционно лицом гражданского общества являются города, и вот как наши города к этому подходят. Архитекторов не учат этим законам, поэтому они осуществляют беззаконие. Примеров такого варварства при восстановлении градостроительных памятников почти 100% среди объектов, подвергающихся реставрации. Архитекторы не понимают, что такое карниз, окно, пилястры…  Взять хотя бы пример с Царицыно: все сделано наоборот. На то, чтобы объяснить своим студентам, что такое ордер, мне нужен всего один вечер. Правда, если честно, в этой области проблемы не только в России, но и в других странах. Например, ко всем известным памятникам градостроительства в Европе в этом смысле у меня может быть даже больше претензий, чем к Москве».

Сейчас на волне происходящих в стране событий в обществе ведется непростая дискуссия о русских имперских идеалах, воплощением которых был в том числе и классицизм в архитектуре. К сожалению, иногда принято забывать, что в имперские традиции помимо собственно величия также входили абсолютная верховная власть, милитаризм, подчиненное положение инородцев, крепостное право (в случае России) и еще с полдюжины малосимпатичных явлений. Парадоксально эти далекие от человеколюбия годы оставили нашей стране высочайшие достижения культуры, от поэзии до архитектуры, а достижениям внутренне сопротивляться очень тяжело.

Фото: shutterstock.com, lana1501/Фотобанк Лори, mos.ru