Может показаться, что каждый закоулок Москвы давно изучен. В любое место есть доступ, от тоски по эпохе фейсконтроля придумываются закрытые вечеринки, рестораны для своих, бары, куда пускают по паролю. Но все это оказывается лишь бутафорией — пароль давно опубликовали на сайте заведения, а в «ресторане для своих» столик может забронировать любой желающий. Неожиданно место с доступом «по звонку» без вывески и опознавательных знаков нашлось не наверху, а внизу потребительской пирамиды. Журналистка Анастасия Курляндская обнаружила в соседнем дворе подпольный салон красоты с экзотическими условиями и ценами в пять раз ниже, чем в легальном.

— Задолбали! — из подъезда выходит женщина с мусорным пакетом и врезается в девушку, которая за секунду до столкновения начала набирать код на домофоне.

Не успела недовольная жительница скрыться за углом, как к двери подъезда подошла еще одна девушка.

— Вы в салон, да? — спросила она.

— Да, вы тоже?

— Ага, а вы были там?

— Нет еще, подруга была, посоветовала.

У салона нет сайта, только закрытая группа в соцсетях, информация о нем передается изустно.

Девушки заходят в подъезд блочного дома. Справа от лестницы — распахнутая дверь, за ней — спуск на цокольный этаж. В небольшом «предбаннике» — штанга для одежды, завешанная куртками посетительниц. Персонал раздевается внутри, у них есть специальная комната отдыха, вернее, небольшой закуток, отгороженный пластиковой раздвижной дверью, куда едва умещаются кресло с протертой до дыр обивкой и столик, заваленный посудой, на краю которого неуверенно балансирует электрический чайник. В углу — вешалка, в два слоя укутанная куртками и пальто. Для еды места нет, поэтому пластиковые контейнеры с обедами, пакеты с пирожками, даже суп, налитый в стеклянную банку, хранят прямо на подоконнике.

Именно на этот подоконник падает взгляд, когда входишь в салон, его же видно с улицы, в окне цокольного этажа, куда удивленно заглядывают прохожие. Их недоумение понятно — нечасто увидишь полуподвал, в котором десяток женщин сидит на полу и делает педикюр клиенткам. При этом даже на самый бюджетный салон обстановка не тянет. Хорошо, что окно, за которым трудятся мастерицы эпиляции, целомудренно задернуто шторкой.

— Вы к кому записаны? — спрашивает одна из работниц, подняв глаза от клиентской ноги.

— Ой, кажется…  сейчас, — девушка достает смартфон и читает с экрана. — К Шахнозе.

— Подождите тогда пять минуток, Шахноза, ты ж заканчиваешь скоро?! — кричит она через весь зал, сдувает прилипшую челку со лба и продолжает тереть пемзой чью-то пятку.

— Ага, почти! — откликается Шахноза.

— А я к Марии, — доносится робкий голос второй клиентки, которую не заметили из-за спины первой.

— Пойдемте, пойдемте, на маникюр же? — из комнаты отдыха выбегает Мария, добродушная женщина за пятьдесят, которая говорит с акцентом, характерным для жителей Приднестровья. Вообще работниц из Средней Азии тут в большинстве, но встречаются и те, кто приехал на заработки из Молдавии и Донецка.

Клиентка, которая пришла первой, брезгливо осматривает пятна на велюровом кресле, но все же садится. Шахноза идет наливать воду в таз. Предварительно она надевает на него стерильный целлофановый мешок, как делают во многих салонах. Потом достает из стерилизатора инструменты, упакованные в специальный бумажный конверт.

— Так, смотрите, — с выражением фокусника Акопяна говорит Шахноза, разрывает конверт, достает оттуда кусачки для удаления кутикулы и специальную металлическую лопатку.

Тем временем Мария готовится к маникюру, она выдала клиентке палитру с гель-лаками. В основном это китайские аналоги известного бренда.

— Да, все хорошо держатся, у меня девочка через три недели пришла, ни одного скола. Если вам понравится, вы меня подругам рекомендуйте.

— Нигор, последишь за залом, я покурить, — снова звонко кричит женщина, которая только что выполняла роль администратора.

К тому, что я вслед за девушками зашла с улицы и попросила посмотреть цены, относятся спокойно, дают распечатанные листки и сразу обо мне забывают.

Постоянного администратора в салоне нет, как и начальства или других сотрудников, кроме тех, кто непосредственно оказывает услуги. Клиентов встречают по очереди, убирают тоже по графику, вскладчину платят аренду, за мелкий ремонт и, возможно, какую-то дань участковому. По закону оказывать услуги в арендованном помещении можно, но в индивидуальном порядке. Если жильцы докажут, что в помещении без отдельного входа работает незарегистрированный салон, его могут выселить.

О полулегальных бьюти-услугах я узнала случайно, каждый день через мой двор в соседний шла вереница женщин разного возраста и социального статуса.

— А где тут салон красоты? — спрашивали некоторые.

Среди них была и кассирша местной «Пятерочки», и девушка, которая регулярно паркует новый голубой Porsche поперек тротуара. Она точно может позволить себе салон подороже, но предпочитает экономить.

В начале 2000-х, до того, как в оборот прочно вошли пластиковые карты, у определенной прослойки девушек в ходу был хитрый способ пополнить бюджет. «Любимый» покупал платье или сумку в дорогом магазине, после чего девушка возвращалась туда одна и сдавала вещь обратно, но чтобы не вызвать у дарителя подозрений, покупала на рынке дешевую подделку. Иные поступали еще коварнее: разводили на платье сразу двух кавалеров, а потом одно сдавали, получая и деньги, и дорогую вещь.

Но теперь возврат приходит на карту покупателю, с подделкой в свет не выйдешь, да и мужчины стали осмотрительнее. Но расходы «на красоту» — дело святое. Можно показать средний салонный прайс, получить деньги, а потом потратить в пять раз меньше. Для женщин, которые зарабатывают сами, но мало, или просто привыкли экономить, такой салон и вовсе подарок.

Правда, о медкнижках у персонала, исправности стерилизаторов и прочих гигиенических моментах стоит забыть. Например, одноразовая простыня, которой накрывают кушетку для эпиляции, судя по цвету, не меняется в лучшем случае весь день.

— Нигора, ну ты даешь! — говорит Мария коллеге. — У тебя сегодня опять рекорд, десятый клиент!

— Да, быстро делаю, — отвечает польщенная Нигора. — Куда деваться, все кушать хотят.

— А в отпуск пойдешь, Нигор?

— Да какой отпуск, сына с дочкой мать моя скоро привезет на две недели. Может, на Красную площадь с ними схожу. Я уже пять лет в Москве и на Красной площади не была. Вообще нигде не была, кроме метро. Метро красивое, конечно, обалдеть.

— Да, вообще обалдеть! — восклицает Мария и широко улыбается рядом блестящих золотых зубов.

Даже в обычных салонах, не говоря о дорогих, существует внешний ценз, мастера маникюра должны быть аккуратно одеты, причесаны, не выходить за рамки среднего телосложения, а уж с золотыми зубами к клиентам точно не пустят. Кроме того, в салонах заставляют вести себя скромно и почтительно. Здесь же никакого раболепства перед клиентами.

— Саш, чего злая такая? — спрашивает Мария у другой коллеги.

— Да ну, из-за козы этой пришлось запись отменить! — отвечает раскрасневшаяся от эмоций Саша.

— А че, не пришла? — сочувствует Мария.

— Пришла! Пришла! — Саша садится на корточки, чтобы удобнее было говорить с подругой. — Звонит мне такая, орет: выйдите, встретьте меня, вас тут найти невозможно! Если бы она нормально попросила, я бы встретила, а так пошла она.

— А у вас косички на свадьбу заплетают? — спрашивает у Шахнозы худенькая, похожая на сувенирную узбекскую куклу девушка.

— Нет, не заплетают. Но у нас невесту сажают на такой, знаешь, стул большой, и жених со свидетелем ее носят по залу. Это значит, что ее муж потом вот так всю жизнь будет носить.

— А тебя носили?

— Носили, — Шахноза смущенно улыбается.

— Это точно стерильные инструменты? — спрашивает Нигору клиентка.

— Да, я ж вам показала, не верите — со своими приходите! — возмущается она в ответ.

Возможно ли подобное место где-то, кроме Москвы? Судя по всему, это наш локальный феномен. В других городах цены на услуги ниже, а в глубинке их и вовсе оказывают «по бартеру» — одна подруга научилась наращивать ресницы, другая закупила оборудование для нанесения гель-лака и так далее. В Европе существуют недорогие салоны и нет такого культа «ухоженности», который выражается в накрашенных ногтях и наращенных ресницах.

Москва многослойная и странная, как печеночный торт, приводит неподготовленных кого в восторг, кого в недоумение. Объяснить условной жительнице Берлина, как плохо, если «ноготочки не в порядке» или «глаза лысые», невозможно. Карантин подвальный салон пережил и начал работать еще до снятия ограничений в городе. В итоге жители дома все же добились выселения салона, но выяснилось, что он успешно переехал на соседнюю улицу.

— Ну наконец-то, человеком себя почувствовала! — радуется выходящая из подъезда девушка, довольно рассматривая осенние листочки, аккуратно нарисованные на ногтях, надевает серьезное лицо и идет к метро.

Фото: shutterstock.com