Сегодня журналистам представили новый городской кластер — центр «Зотов», который 23 ноября откроется в памятнике архитектуры — отреставрированном хлебозаводе им. Зотова на Ходынской улице, 2, между Пресней и Белорусской.

Круглый, бело-коричневый — он, переродившийся, как будто защищен другими домами архитектора-реставратора Сергея Чобана. Чобановские плоские небоскребы будто сжимают своим напором многострадальную башню завода.

Завод, придуманный при наркоме пищевой промышленности Зотове и воплощенный архитектором Марсаковым в 1931-м, работал до 2006 года. Причем два последних года — уже находясь в статусе памятника архитектуры. Удивительно, как до 2018 года, когда здание выкупил банк ВТБ, никто не прибрал его к рукам в качестве помещения для офисов.

Сейчас здание, как и положено при переходе от индустриальной эпохи к информационной, поменяло свою функцию — из промышленного предприятия с замкнутым процессом производства превратилось в ДК по-тогдашнему — и культурный кластер по-сегодняшнему.

Найти 5-й хлебозавод затруднительно: приученная к московской джентрификации, я просто не отдала себе отчет, что симпатичный свеженький кирпичный стакан — это он. Внешне что-то типа дома Мельникова. На пресс-конференции в честь предоткрытия старший куратор «Зотова» и историк архитектуры Полина Стрельцова подчеркнула, что ровно сто лет назад, в 1922 году, родился практический конструктивизм, где функция пространства задает его форму.

Внутри под огромными металлическими балками чувствуешь себя будто под жерновами мельницы или под куполом Московского цирка на проспекте Вернадского. На первый взгляд — типичный лофт: кирпичная кладка, жирно положена штукатурка (почему-то в местах прикрепления поперечных балок к стенам здания намазанная в виде буквы Л), посреди — центральное ядро, обитое, кажется, листами меди (от этой большой трубы питаются все этажи).

Все расселись — и на экране появился архитектор Сергей Чобан. Хлебозавод не первый его подобный проект, в 1996 году его дебютом стала немецкая кофейная башня Java. Работу над «Зотовым» он описывает так: «Для меня не было важным сохранить слой помещения 1931 года, было важно оставить всю историю, оставить Москву — что я ценю в городе, ценю и в здании. Нужно ценить не тот период, в котором что-то создавалось, а тот, в котором это использовалось».

Главный редактор The Art Newspaper Милена Орлова задала провокационный вопрос о степени равнения на опыт Рема Колхаса, делавшего музей «Гараж» в парке Горького. На что Чобан злится, мол, без Колхаса он придумал такую же исторически «слоистую» «Яву» в Германии: «Все это было вложено в меня в петербургском дворе, в котором я рос. Все нормальные люди, которые чувствительны к слоям истории, в них и живут, впитывая это с молоком исторической матери — города. Мне не хочется видеть город выбеленный, вымаранный, выскобленный — хотелось бы разрушиться вместе с ним».

Предполагается, что «Зотов», который станет центром всего конструктивизма в культуре, будет использоваться как выставочная площадка. По пути на четвертый этаж натыкаюсь на бодрую мозаику с пышногрудой русской красавицей с караваем в руках — она родом откуда-то из 1970-х, напоминает о дрожжевом прошлом здания. А о прошлом реставратора напоминает облицованный кафелем энергетический блок на четвертом этаже — он будто камин с майоликой из петербургской квартиры. Там же, на четвертом этаже, под деревянным потолком, два кинозала — «черный» и «красный», где кураторы будут показывать кино.

О прошлом не забыли: говорят, булки тоже будут — как, основываясь на мировом опыте, в точке городского притяжения можно не открыть кафе? «Мы находимся в памятнике, но хотим сделать из него дом», — напоминает команда «Зотова».