Вечером 8 апреля московские тусовщики пришли в Столешников переулок, 12/2, чтобы торжественно возложить к храму московской ночной жизни последней декады свои шоты. Бар дизайнера Дениса Симачева чуть не дожил до своего 12-летия. За эти годы там много чего случилось, о чем «Москвич Mag» расспросил самых преданных завсегдатаев.

Эва Вострокнутова, диджей

Я хожу в «Симачев» практически с самого открытия, только первые две недели пропустила. Так что 12 лет уже.

Первый раз меня туда привел мой друг, екатеринбургский диджей Сергей Ложкин, он в тот вечер там играл. Я тогда как раз только переехала в Москву и практически никого не знала. С того вечера я начала знать всех!

Для меня это больше, чем просто бар. Это дом, в который я приходила в любых ситуациях, в любом настроении, ну и в любой кондиции, что уж там. Там случались романы, потом расставания, самые веселые вечеринки до 8 утра, почти все мои друзья в Москве появились оттуда. Для города «Симачев» практически как Красная площадь. Всех своих друзей-иностранцев я водила именно по такому маршруту. И они всегда были в невероятном восторге от бара!

У меня есть шикарная история, как мы с подругой пошли из бара пописать в соседний двор (тогда был только один туалет, и очередь стояла практически до входа). Завернули такие в арку, присели культурненько за машины, и в самый ответственный момент нам в лицо включает фары полицейская машина.

Задержали, типа платите штраф, а все сумки в баре. Нет денег — едем в отделение, значит. Мы уже практически отчаялись, как из соседней арки выходит довольный молодой человек — его-то не спалили! — выкупает нас с подругой, и мы идем обратно пить и веселиться до утра. Дружим семьями теперь уже 11 лет!

Алан Гацунаев, управляющий партнер компании FG Partners

В «Симачев» я хожу с первого же года. Свой первый раз, как и многие последующие, помню с трудом по причине приятственного алкогольного дурмана, однако помню, как с первого раза влюбился в атмосферу бара, в его гостей и сотрудников. С некоторыми завязалась крепкая дружба на годы.

В «Симачеве» я впервые поцеловал девушку, которая стала любовью моей жизни. С ним уйдет целая эпоха добродушных, красивых вечеринок, где можно было танцевать и влюбляться. Как-то раз я провел в баре больше суток, танцевал на барной стойке, сменял охрану в 6 утра…  Но об всем этом узнал уже через пару дней, проспавшись. Я вообще не помнил, как оказался в баре и что там делал. Это было весьма дискомфортно, но, по отзывам, мой автопилот был даже милее меня обычного. В тот момент я осознал две вещи: что надо меньше пить и что я милый человек, если даже в вертикальной отключке умудрялся вести себя прилично. Местами.

Аревик Карапетян, журналист

Самые смешные истории обычно происходили наутро после «Симачева» — это когда ты что-то там оставил (а это случалось почти через раз) и звонишь в бар, а тебя уже узнают по голосу и ржут. То есть ты можешь спокойно выйти оттуда без пальто, на следующий день позвонить в «Симачев», а тебе: «Опишите, их тут несколько разных». Просто какое-то бюро находок. Знакомый однажды ушел в чужом пиджаке размера на два меньше. Непонятно, как он вообще его натянул. Девочка ушла в моей кожаной куртке, а свою оставила в баре. Просыпаюсь утром и вижу при свете: что-то не то, это же не моя косуха. Звоню в «Симачев»: «Да-да, девушка уже перед вами звонила, приезжайте меняться». Но вообще я там, наверное, полгардероба оставила. Шарф потерять, потом найти, потом опять потерять — за одну ночь это нормально. Этот шарф мог гулять по рукам знакомых, поскольку кто-то хотел потанцевать именно в нем. Однажды из уха выпала моя любимая сережка, и я на полном серьезе пошла просить фейсера включить свет и остановить музыку, чтобы ее найти! Естественно, он этого не сделал, но человек десять начали разгребать конфетти по всему танцполу и светить айфонами. Несколько раз слышала, что люди кубарем катились с лестницы. Однажды какой-то парень упал лицом вниз и лежал без сознания, охранники пытались его откачать, кто-то стал вызывать скорую, брызгать на него водой, а парень вдруг вскочил и побежал обратно танцевать. Просто туда ходят неубиваемые люди. Классно, что этот бар не просто про «бухать», а про душевно провести время, про объятия, взгляды, улыбки, рукопожатия, тепло и отношения.

Наталья Туровникова, дизайнер и диджей

Хожу с открытия, но первая вечеринка была с Виталием Козаком, Эрнестом Яковлевым, Викой Газинской и Никитой Маниным на мой день рождения в первый год открытия. Помню, мы все нарядились. Тогда я познакомилась лично с Игорем Компанийцем и офигела, какой он крутой. Потом нас уже было не остановить. Даже начав выступать в «Солянке», я никогда не забывала «Симу». Все мои гости со всего мира стремительно влюблялись в это место. Однажды с компанией Kopenhagen Fur и Денисом Симачевым мы полностью украсили интерьер мехом норки, дураки! И даже ступеньки. Хорошо, что вся эта меховая история в моей жизни закончена. Диких историй много, они останутся для воспоминаний на кухне. Тут все скидывали туфли и маски.

Я много путешествую, но «Сима» был и есть лучшим баром в мире. Я играла папины пластинки с Филипом Трейси…  И с папой танцевала на столе…  Очень больно.

Мария Сайкова, директор компании Mo.Ve PR

Подозреваю, что вся эта вакханалия пришла в мою жизнь…  ой все, сейчас фото проверю…  в 2010-м. Расскажу о симачевской классике, которая всегда происходила после десятка раундов красненьких шотиков (о, зло, я буду по тебе скучать). Вообще эти шотики стали причиной не одного моего «романа» («Эй, ты, красивый, пойдешь со мной!»). Особенно почему-то они хорошо действовали на иностранных диджеев: ты им по доброте и широте русской души несешь в диджейку парочку и пьешь на брудершафт, а они уже сразу: «Маруся, ай лав ю». Ну что за люди? Хотя, может быть, они говорили: «Арбузные шотики, ай лав ю», но кто их разберет, этих иностранных диджеев?

Так вот, классика «Симачева» — это когда ты заходишь в 8 утра после вечеринки в платье в стразах (может быть, даже в пол) и шляпе с двухметровыми перьями от Сережи Полякова, с размазанными смоки айс, конечно, и гордо идешь к бару мимо столов с мирно завтракающими людьми, заказываешь еще одно просекко и отчаянно ждешь, что уборщицы все-таки нашли твой ключ, который ты в ночи потеряла на танцполе.

Или когда просматриваешь фото с вечеринки, на которую так и не дошел, но вот же ты, опять с шотиками. Нда-а-а.

Или когда друзья перетаскивают тебя через ограждение, потому что очередь на вход о-о-о-очень длинная, а красные шотики хочется выпить уже сейчас.

Алла Алексеевская, директор моды журнала Esquire

Примерно каждый день я начала бывать в баре, когда работала в издательском доме Conde Nast, чей офис находится за углом. Все завтраки, обеды и ужины, перерастающие в завтраки, мы проводили там. Получается, всего пять лет.

Я смутно помню, как оказалась там первый раз, зато ясно помню вечер, после которого мой социальный рейтинг в баре вырос. Дима Зеленцов, стоявший на фейсконтроле, не пускал меня вечером в пятницу. Я была с подругой, ситуация становилась довольно неловкой, но в баре уже были мои друзья. Они попросили директора Мишу Гречаникова за нами выйти. Миша вышел, окинул нас с подругой строгим взглядом, тихонько покачал головой и сказал Диме, указав на меня: «Вот эту пускать всегда».

Заменить «Симачев» невозможно. Я не могу словами объяснить эту магию. Дело не в интерьере, или музыке, или барной карте, или пресловутой пицце с лососем (в моем случае с уткой). Дело в людях. Дело в Денисе Симачеве, благодаря которому мы узнали, что такое Instagram friendly space до появления самого Instagram. Дело в Мише Гречаникове, который абсолютно незаметно для гостей «обеспечивает надлежащий сервис высочайшего качества» (с) Миша Гречаников. Дело в Сереже Плешакове, который вдохновил не одного человека встать за вертушки в баре, верит в новичков и поддерживает их, предоставляя площадку в будни, а на выходных привозит звезду французского электро, и на крошечном танцполе люди просто прыгают в обнимку, потому что не то что танцевать, из-за количества гостей невозможно даже передвигаться по бару. Дело в барменах и официантах, которые тебя знают в лицо. Дело в том, что все это большая семья. В которой, конечно, не обходится без ссор и разбитой посуды, но главное — в ней так много любви. К тому, что они делают, и ко всем гостям. Я не знаю другого такого места.

Благодаря «Симачеву» и Паше Табакову у меня появилось альтер эго. Ее зовут Марина, и она довольно экзальтированный персонаж. Именно с ней связаны все самые дикие истории: она придумала коктейль под названием «Двойной шираз в стакане с собой», она обычно уходит по-английски, ни с кем не попрощавшись, она пляшет на диванах, подпевает в голос любимым трекам, и часто ее можно видеть по будням вечером танцующей в одиночку на танцполе. Но, как говорил герой фильма «Сплит», это был не я, это была Патриша, то есть Марина.

Роксана Шатуновская, гендиректор «Новой Голландии» в Петербурге

Я ходила в «Симачев» на протяжении всех 12 лет его существования. «Симачев» — это либо завтрак и обед, либо уже последний пункт назначения в списке обязательных мест к посещению. Все же «Солянка» и «Лебединое озеро» были больше моими местами обитания. Специально в «Симачев» мы ходили, только если это был какой-то день рождения, музыкальный привоз или, например, будний день, потому что там всегда кто-то был, и мы сидели там до утренних пылесосов.

Мы приводили в «Симачев» всех, кто к нам приезжал, так что там запросто можно было встретить Джейка Джилленхола, Гийома Кане, Дерека Бласберга, Клауса Бизенбаха, Дэниела Рэдклиффа, да кого угодно!

А еще «Симачев» объединил вокруг себя крутых музыкантов и диджеев — Леню Липелиса, Марка Щедрина, Simple Symmetry и многих других. Не только за Козаком и пиццей с лососем все же туда ходили. Диких историй, которые случились там со мной и моими знакомыми — миллиард, но все они не для прессы.

Арт-аналитик, по понятным причинам попросивший остаться анонимным

Однажды, лет сто назад, я ухаживал за балериной из Большого. Свидания все не складывались: после спектакля видеться для нее было поздно, утром она спешила на репетиции, а в единственный выходной отключала телефон. Однажды написала мне первой: «Встретимся в “Симачеве” после работы?» Пришла она не одна, а с восьмью другими балеринами. Я было решил, что это смотрины имени меня, но все оказалось прозаичнее: они очень хотели есть и выбрали жертвой меня и мой кошелек. Оказалось, у них есть такая внутренняя «рулетка»: к чьему поклоннику этим вечером дружно идем жрать? Пока они хрумали бургеры (да!), в моей голове созрел план. Я отвел свою балерину в сторону и сказал, что за каждую подругу с нее причитается по разу. Она подумала и предложила: «Давай один раз за всех, но здесь и сейчас?» Что мы и исполнили прямо в туалете «Симачева». Это был последний раз, когда мы виделись: вскоре она скоропостижно вышла замуж за депутата Госдумы, таким образом замкнув треугольник на карте «Симачев»—Большой—Охотный Ряд.

Елена Бессонова, бывший директор моды журнала l’Officiel

В «Симачеве» я впервые оказалась в 2009-м. До этого ходила в «Солянку», а идти в «Симачев» было страшно: казалось, что туда пускают только небожителей. Это оказалась любовь с первого взгляда и на десять лет. Все эти годы, когда мы договаривались встречаться с друзьями, мы говорили просто: «Давай в баре». Это действительно был второй дом. Даже если ты приходил туда один, всегда встречал там знакомых.

«Симачев» не был просто московским заведением. Сколько я ни общалась в Европе по работе с французами или итальянцами, они обязательно вспоминали, что хотя бы раз бывали в «Симачеве» — как будто ты благодаря ему попадал в большую международную семью приятных людей. А сколько рабочих вопросов решалось за третьим бокалом! Ни в каком другом заведении Москвы я так себя не чувствовала — и все благодаря отношению к тебе и персонала, и других посетителей. Похожее я испытывала только раньше, на закате клуба «Микс» — когда у окружающих нет должностей и классовых или финансовых различий и ты можешь столкнуться на танцполе с Бари Алибасовым. Все всегда были на равных. А сколько музыкантов воспитал арт-директор бара Оранж — Липелиса, Марка Щедрина и других!

В июле 2018 года со мной произошла самая удивительная история. Я давний фанат группы The Rolling Stones. И в Москву на чемпионат мира по футболу приехал Мик Джаггер, которого «выгуливал» мой друг Алексей Киселев. Он мне сказал: «Молись, чтобы сборная Англии победила. Если победит, я приведу Джаггера в “Симачев”». Я ненавижу футбол, но поехала на стадион болеть. И тут сборная Англии проигрывает. У меня истерика, слезы: «Где же Мик Джаггер?» Приехали мы в «Симачев», и тут подходит Киселев, но не с Джаггером, а с его сыном Джимми Джаггером, который играл в сериале «Винил». На мне любимая куртка Levi’s, на спине которой написано «Who the fuck is Mick Jagger?» Джимми замечает, говорит мне: «Можно я сфоткаю и отправлю папе?», а я спрашиваю: «А кто у нас папа? Может, дашь мне папин телефон?» Джимми оказался прекрасным чуваком, пил водку, и тогда у меня было ощущение, что пусть он и не сам Мик Джаггер (с которым я, кстати, все-таки познакомилась через несколько дней!), но «Симачев» — это все-таки место, где мечты сбываются.

Зоя Молчанова, журналист

«Симачев» соединял сердца, но так же часто их разбивал. Винить в этом, конечно, нужно только себя и арбузные шоты.

Однажды я приехала туда с подругой. В нас уже бродило шампанское, так что решено было взять еще по бокалу вина, потанцевать часок и поехать домой. Молодому человеку (с которым мы когда-то познакомились там же) я сказала, что буду дома в два, так что переживать не стоит. И вот я заказываю такси и встречаю старую знакомую с журфака, которая живет в Америке и прилетела на пару дней и прямо здесь и сейчас отмечает это (или что-то другое) с другими нашими знакомыми. Не помню, как в моей руке оказался арбузный шот (а потом второй, третий, седьмой), но такси было отменено, а мой турборежим — активирован. В ту ночь много чего произошло: в три утра я написала бабуле, что люблю ее (спасибо, что не бывшему); баттлилась (в смысле, танцевала) со своим преподом по документалистике; укусила Джорджа Киселева за щеку, что попало в сториз к подруге (хотя обычно я не кусаю малознакомых людей, особенно тех, кто намного младше меня). Из-за этой сториз молодой человек не разговаривал со мной два дня: мол, что это за мужик и что вы там делали? А я впервые в жизни вообще ничего не помнила и чувствовала себя Билли Миллиганом. О «нападении» мне рассказала подруга, которая удалила сториз, ее успела увидеть девушка моей жертвы. Так что я никогда не узнаю, что на самом деле было на том видео.

Стоит ли говорить, что путь домой был долгим? Ну а дальше день с энтеросгелем и расследование на тему того, в чем я провинилась. Стыдно до сих пор.
Больше я не пила арбузные шоты (лайфхак, который уже не пригодится: если не смешивать их с другим алкоголем, то все вполне ок).

Можно сколько угодно рассказывать о танцах, мистическом воздействии арбузных шотов, поцелуях и слезах в «Симачеве». Но самое крутое то, что бар всегда работал в режиме стэй опен — во всех отношениях.

Прошлым летом мне нужно было снять дипломный короткий метр. Фильм про тусовку — так что без «Симачева» он был бы все равно что про детские утренники. Планы были грандиозные: снимать во время вечеринки, в идеале задействовать Диму-фейсера. Но все это казалось нереальным. За два дня до начала съемок я с трясущимися руками набрала Оранжу:
— Сергей, здравствуйте (дальше скомканная речь о том, кто я вообще такая, для чего снимаю, где покажут, пустите нас, пожалуйста, на два часа, чесслово, никто не пострадает).
— Так, а кто режиссер?
— Ну я…
— А, ну хорошо, приходите.
Что-о-о? Серьезно?!

Дима тоже согласился — сыграл самого себя. Правда, больше всего критики в итоге досталось именно ему: на просмотре сказали, что надо было взять на эту роль настоящего фейсера, а то этот слишком добрый. Да, Дима такой.

Съемки получились провальными: я забыла флешку от рекордера, из-за чего мы не уложились в два часа, свет нам использовать не разрешили (но «Симачев» и в свете айфоновской вспышки хорош), а Диму пришлось доснимать через месяц. Зато теперь мой маленький горе-фильм можно назвать легендарным.

Фото: ©Victor Sidorin