На днях имела опыт общения с двумя молодыми людьми 2001 года рождения. Один из них — контент-менеджер «Яндекс.Музыки», вторая — педагог моего сына в музыкальной школе. Я была поражена.

Контент-менеджер уже зарабатывает раза в три больше, чем среднестатистический россиянин, жаждет строить карьеру и неприкрыто горд собой — его место работы и сферу деятельности я узнала в первые 15 секунд нашего общения, сразу после имени. Он хорошо одет, много говорит и пребывает в постоянном движении. С виду он совсем не похож на «крутого парня» — субтильный, очки в толстой оправе, какой-то подростковый прикус и такая же манера поведения. Но вайбы победителя исходят от него, как от Дэниела Крейга в «Казино “Рояль”».

Вторая, наша педагог, еще большая умница: учится в консерватории, а все свободное от учебы время проводит в музыкальной школе — работает хормейстером дошкольной группы. Строгая до невозможности, мы все робеем в ее присутствии. Уже ко второй неделе учебного года ни у кого из родителей не осталось и тени иллюзии, что дошкольный хор — это для общего развития, у нас все очень серьезно.

Мне 29, то есть разница в возрасте у меня с ними не пропасть. С другой стороны, в молодости восемь-девять лет вполне себе эпоха, и если мои сверстники относятся к миллениалам, то эти ребята — уже поколение Z.

Раннее детство миллениалов в России пришлось на распад СССР, штурм Белого дома, чеченские военные кампании, приватизацию, выборы 1996 года и экономический кризис 1998 года, теракты, гибель подлодки «Курск». В детстве никто не следит за такими вещами осознанно, но общие настроения родителей улавливаются легко — время было страшным. К моменту, когда русские миллениалы достигли подросткового возраста, примерно в середине нулевых, жизнь поменялась и, казалось, кардинально. Нулевые станут самым спокойным, сытым, богатым и разухабистым временем в новейшей истории России.

Чем жило поколение миллениалов в свои 20 лет? Безостановочной тусовкой. По сути эти ребята были детьми, которым вдруг стало можно: гулять без надзора родителей (на улицах уже давно стало спокойно), покупать алкоголь (никто особенно не следил за выполнением предписаний о продаже алкоголя только совершеннолетним: очередь за спиртным на празднике выпускников была длинной и живописной). Деньги были в основном родительские, максимум ответственности — не вылететь из университета, планы на жизнь — туманные, горизонт планирования — ближайшая суббота. Модная отечественная молодежь на рубеже нулевых и десятых была клубная.

На заре этого стремительно меняющегося времени начали рождаться те, кого теперь называют зумерами. Денег у простых граждан с каждым годом становилось больше, заграница — все более открытой и доступной, аудитория интернета за нулевые выросла с 3 млн пользователей до 40 млн — страна стала сетевой. По выражению политолога Глеба Павловского, «три триллиона нефтедолларов живительно пронеслись по России, слегка забрызгав ее население». На горизонте не было видно опасностей — там маячили Олимпиада в Сочи и чемпионат мира по футболу.

И вот перед нами подросший москвич поколения Z. Он совсем не ребенок в том смысле, в котором детьми были великовозрастные миллениалы. Он не ищет себя, потому что уже давно понял, кем является. И вряд ли ему грозит выгорание в 25 — с такой хваткой он распознает и предотвратит его еще на дальних рубежах.

Почему он получился именно таким? Может быть, у его родителей было больше времени и возможностей показать своему ребенку мир с разных сторон и обсуждать с ним его будущее? Может, многочисленные кружки и профориентации сделали свое дело — трудно не задуматься, кем быть, если тебя часто и настойчиво тормошат с этим вопросом и развивают твои сильные стороны.

Назвать юность зумеров мятежной и ищущей нельзя — что там искать, если еще в восьмом классе понял, какую «вертикаль» нужно выбрать и на каких предметах сделать акцент, чтобы набрать проходной балл для нужного вуза? Может ли молодость все понять о себе к 20 и оставаться молодой? Как вообще можно так досконально себя понять, когда у тебя, по идее, еще бушуют гормоны? Как бы там ни было, они — улучшенная модель хотя бы потому, что следующая, и скоро нам придется жить в их Москве.