Советская народная примета гласит, что следующим генсеком станет тот, кто возглавит комиссию по похоронам умершего вождя. Следовательно, вопрос о том, кто руководит похоронами усопшего лидера КПСС — политический.

В случае с Михаилом Горбачевым он, однако, окутан тайной.

Первого и последнего президента СССР проводили в последний путь довольно скромно, хотя, как и обещал пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков, «с элементами государственных похорон». Как и положено генсеку, гражданская панихида состоялась в Колонном зале Дома Союзов. Здесь, в здании бывшего Благородного собрания, прощались с Лениным, Сталиным, Брежневым, Андроповым и Черненко. Другой «элемент» государственной церемонии заключался в военном оркестре и почетном карауле, который салютовал бывшему главе государства. Проститься с ним пришли не только либеральные журналисты и люди творческих профессий, но и высшие чины государства: Владимир Путин (в больнице), Михаил Мишустин, Дмитрий Медведев. Траурные венки на Новодевичье кладбище прислали помимо них Администрация президента, Государственная дума, Совет Федерации и мэр Москвы Сергей Собянин. Дочь Михаила Сергеевича Ирина перед похоронами посещала АП, где, видимо, обсуждались детали всех церемоний.

С другой стороны, Горбачева в последний путь провожали скромнее, чем большинство его предшественников. Стандарт был создан накануне его прихода к власти — во время так называемой пятилетки пышных похорон, когда один за другим на кладбище у Кремлевской стены на лафетах отправлялись его предшественники. Но последний прецедент «похорон на высшем уровне» был создан в 2007 году, когда умер Борис Ельцин. В день его смерти появился указ Владимира Путина об объявлении траура, в котором он поручил создать госкомиссию во главе с руководителем АП (тогда им был Сергей Собянин), отменить развлекательные мероприятия и обеспечить прямую трансляцию похорон на телеканалах. Народная примета в 2007-м не сработала: следующим главой государства стал Дмитрий Медведев, а не Собянин. Но ведь и Ельцин не был генсеком…

В официальной церемонии похорон Ельцина, которая состоялась за закрытыми дверями Храма Христа Спасителя, приняли участие сам Путин, все бывшие премьеры России, лидеры стран СНГ, иностранные послы, а также представители зарубежных государств, лично знавшие покойного (Билл Клинтон, Джордж Буш-старший, Джон Мейджор, Лех Валенса, Джулио Андреотти и др.). Из ХХС до Новодевичьего кладбища катафалк с телом Ельцина сопровождал эскорт мотоциклистов. На похороны Горби приехал только венгерский премьер Виктор Орбан.

В текущих условиях трансляция похорон Горбачева по государственным каналам выглядела бы странно. Поэтому эту медийную часть «государственных похорон» власти решили пропустить. Так же как и траурный прием в Большом Кремлевском дворце. Официального указа о создании государственной комиссии по похоронам также не было обнародовано, поэтому узнать имя следующего генсека по народной примете пока не представляется возможным. И все же какая-то комиссия, видимо, была. Кто-то ведь организовывал почетный караул, оркестр и прочие «элементы».

В 2017 году из документа, размещенного Минобороны РФ на портале проектов нормативных правовых актов, выяснилось, как государство планирует похороны высших должностных лиц. В нем указывалось, что речь идет о «президентах СССР и России». То есть государственный протокол на Горбачева распространялся. Захоронение гроба с телом Минобороны оценило в 706 тыс. рублей (в ценах 2017 года), а захоронение урны с прахом (если родственники покойного примут решение о кремации) — в 592 тыс. рублей. На установку надгробия планировалось затратить 3,9 млн рублей.

Неизвестно, кто в итоге оплатил надгробие. Но оно будет (по крайней мере какое-то время) единственным памятником последнему Генеральному секретарю ЦК КПСС. Память его предшественников увековечивалась более системно. Именем Брежнева до 1990 года называлась площадь на перекрестке улиц Профсоюзная и Гарибальди. Проспект Андропова никто не переименовал до сих пор. Даже невзрачный Константин Устинович Черненко до 1989-го был запечатлен в московской топографии (его именем называлась Красноярская улица в Гольяново). У Ельцина в Москве своей улицы нет, зато есть в Екатеринбурге. А в столице на могиле первого президента РФ на Новодевичьем кладбище — триколор в белом мраморе, голубой византийской мозаике и красном порфире. «Своих» улиц в Москве нет только у Путина (его именем назван проспект в Грозном), Медведева и Горбачева. Но первые двое пока живы и здоровы, а вот за Горбачева обидно.

Не исключено, что памятник Михаилу Сергеевичу появится на его могиле. А еще в нескольких местах Москвы рано или поздно появятся мемориальные таблички на домах, в которых жил и работал последний вождь Коммунистической партии и первый президент СССР.

Стромынка. Первый московский период

В Москву 19-летний Михаил впервые приехал в 1950 году. С золотой медалью его, молодого комбайнера из Ставропольского края, без экзаменов приняли в МГУ. Учился он в старом здании университета на Моховой улице (тоже неплохое место для мемориальной таблички), а жил в студенческом общежитии на Стромынке, 20.

«Студенческое же общежитие тогда находилось в Сокольническом районе, на Стромынке, на берегу Яузы. Огромное, четырехэтажное, замкнутое прямоугольное здание с большим внутренним двором. Три верхних этажа занимали студенты и аспиранты, расселявшиеся по факультетам: филологи, историки, философы, физики, юристы, биологи и т. д. На первом этаже библиотека, читальный зал, студенческий клуб, больница, пошивочная мастерская, столовая, буфет», — вспоминала об этом другая студентка тех лет, Раиса Максимовна Титаренко, будущая жена генсека.

До постройки высотного здания МГУ на Воробьевых горах в этом здании бывшей казармы жили почти все иногородние студенты университета. Быт их был аскетичным. Они жили по несколько человек в одной комнате, где не было другой мебели, кроме кроватей, под которыми в чемоданах хранились личные вещи. Внутри всего желтого здания тянулся длинный коридор, и те, кому надоедало торчать в накуренной комнате, выходили на прогулку по нему, как на главный проспект этого постоянно гудевшего и почти не спавшего студенческого города. Гражданская жизнь кипела в туалетах общежития.

«Лишенный по причине послевоенной разрухи кабинок и дверей и состоявший из шеренги унитазов, он использовался не только для сугубо утилитарных целей. Там нередко продолжались политические и теоретические дебаты, и можно было обнаружить какого-нибудь студента, погруженного в чтение философского трактата с карандашом в руке или просто задумавшегося, как роденовский “Мыслитель”, только в менее эстетичной позе», — вспоминал один из выпускников.

В начале 1950-х страна жила ожиданием перемен. Возможно, что реформаторский задор Михаила Сергеевича сформировался именно в этих стенах.

Молодой Горбачев, по воспоминаниям знавших его людей, отлично вписался в студенческую атмосферу.

«Михаил — в этом, видимо, проявлялось его патриархальное деревенское воспитание — естественно вписался в этот студенческий “колхоз”: продукты и гостинцы, получаемые им время от времени из дома, тут же делились на всю комнату, которая вскоре, после того как он был избран ее старостой, завоевала звание образцовой в общежитии».

Стесненные условия быта мало заботили тогда будущего президента. Ему приходилось, к примеру, делить с приятелями не только жилплощадь, но даже одежду. «Тогда ведь всем, что у кого было, делились. Гардероб у студента личным никогда не был», — вспоминал он.

Культурная жизнь студентов МГУ 1950-х протекала в клубе, расположенном во внутреннем дворе здания. Днем там работали многочисленные кружки, начиная с домоводства, где учили жарить яичницу или шить, а по вечерам иногда устраивали танцы. Именно так будущий президент СССР познакомился с женщиной всей своей жизни. Как-то осенью 1951-го Михаил сидел за учебниками, когда в комнату вбежали его приятели и наперебой начали приглашать пойти с ними в клуб. «Миша, — говорят, — там такая девчонка! Новенькая!» Комсомолец Горбачев сначала отказывался: «Мало ли девчонок на свете». Но в итоге решил сходить и посмотреть. «Тогда я, конечно, не представлял, что иду навстречу своей судьбе», — говорил он много лет спустя.

Ухаживал Михаил Сергеевич за Раисой Максимовной долго. Они месяцами гуляли. Ходили пешком от Моховой до своего общежития в Сокольниках. Иногда уставали и садились на трамвай. Как правило, жертвуя при этом социалистической законностью и не оплачивая проезда. Езда зайцем была своеобразной традицией бедных студентов. «Экономили деньги на транспорте. Как? Да просто старались ездить бесплатно. И на трамвае, и в метро», — вспоминала Раиса Максимовна. Этот опыт подсказывал ей, что реформировать Россию будет непросто. Этими раздумьями жена делилась с генсеком уже в годы перестройки: «Я и сейчас говорю Михаилу Сергеевичу: какой бы вы закон ни приняли, найдутся такие, что все равно придумают, как его объехать. Ездили же мы сами на трамвае и в метро бесплатно!»

И так, остановка за остановкой, они доехали до свадьбы. Деньги на нее будущий генеральный поехал зарабатывать в родное Ставрополье. Все холодное лето 1953 года Горбачев трудился там комбайнером. В те годы трудовая миграция между центром и периферией происходила не так, как сегодня. 25 сентября 1953 года Раиса и Михаил расписались в ЗАГСе Сокольнического района. Саму же свадьбу отложили до 7 ноября. Горбачев уже вступил в партию и знал, когда лучше отмечать праздники. Гуляли на широкую ногу в диетической столовой на родной Стромынке. Главным блюдом был винегрет, а к нему селедка, отварной картофель, на горячее — котлеты. Пили шампанское и «Столичную» — до антиалкогольной кампании еще оставалось больше 30 лет. Выпив и закусив винегретом, молодые с друзьями отправились в общагу. В их комнате остались только ближайшие друзья, человек тридцать. Свой угол у Горбачевых появится лишь через месяц, когда они переедут в новое общежитие в Главном здании МГУ.

Улица архитектора Щусева. Квартира Секретаря ЦК

В 1955-м Горбачева по распределению перевели в Ставропольский край. В Москву он вернулся только спустя 23 года, в декабре 1978-го, когда его довольно неожиданно назначили Секретарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству. Через год он стал кандидатом в члены Политбюро. По статусу Михаил Сергеевич вошел в круг высшей советской номенклатуры. В соответствии с этим партия и правительство обеспечили его семью жильем: сперва государственной дачей, а потом и квартирой.

«Обеспечение жильем регулировалось местом аппаратчика в системе номенклатуры, представителям которой полагалось снабжение в соответствии с занимаемым рангом, — рассказывает главный научный сотрудник Института всеобщей истории РАН, исследователь перестройки Александр Шубин. — Высшим руководителям, конечно, полагалось жилье просторное. Считалось, что “ответственному работнику” нужно работать с документами в помещении, где ему не помешают домочадцы. Он должен быть также защищен от соседства со случайными людьми. Конечно, эти и другие привилегии вызывали глухое раздражение снизу, а сами номенклатурщики старались не привлекать к ним слишком большого внимания».

В среднем на каждого москвича в 1978 году приходилось чуть меньше 13 кв. м жилой площади — всего вдвое больше, чем в 1913 году. На среднюю семью из трех человек приходилась однокомнатная квартира или маленькая двушка в 39–40 кв. м. Но около 10% москвичей все еще жили в коммуналках, общежитиях или домах барачного типа.

Михаилу Сергеевичу Горбачеву партия выделила квартиру в «доме улучшенной планировки» на ул. Архитектора Щусева, 10/1 (ныне Гранатный переулок). Этот дом как раз закончили в 1978 году. Его задумали с прицелом на то, что в нем поселится сам Генеральный секретарь ЦК КПСС дорогой Леонид Ильич Брежнев. Фактическому главе государства выделили почти весь шестой этаж. Но, узнав о размерах этой квартиры, генсек наотрез отказался, хотя жена и другие домочадцы уговаривали его хотя бы посмотреть квартиру. «Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев…  Четыре генеральных секретаря ЦК КПСС (!) не решились (или не захотели) занять эту квартирищу, — пишет в своих мемуарах личный телохранитель Брежнева и Горбачева Владимир Медведев. — В безразмерную квартиру Михаил Сергеевич не въехал отнюдь не от избытка скромности. Опытный политик, он понимал, что его тут же накроет тень предшественника, принявшего достаточно государственных подношений, но от этой именно квартиры отказавшегося». Впрочем, он все же поселился и прописался в этом доме, но в более скромной квартире, всего из шести комнат. Другую, трехкомнатную, квартиру на той же лестничной клетке получила дочь Горбачева Ирина с семьей. Москвичи называли этот дом «дворянским гнездом». Соседями Горбачева были его близкие соратники: маршал Дмитрий Язов, Егор Лигачев, Валерий Болдин.

Однажды к Горбачевым в гости из ставропольского городка Привольное приехала погостить мама Михаила Сергеевича. Жилье сына, выбившегося в большие начальники, произвело на нее сильное впечатление: «А у Михаила-то дома, ну прям хоромы царские, аж страшно», — говорила она писателю и историку Николаю Зеньковичу. Впрочем, чтобы непривычная для советского человека роскошь не сильно давила на психику, заботливая партия выделила своему верному члену подмосковную дачу. Сперва в Горках-10, а чуть позже в Сосновке, неподалеку от Крылатского. Раиса Горбачева вспоминала: «Нас сначала расположили в старой деревянной даче. В ней в свое время жил еще С. Орджоникидзе. Она требовала капитального ремонта. И через два года нам предоставили другую. Это была новая кирпичная дача, построенная в 70-х годах. До нас в ней жил Ф. Д. Кулаков».

Когда Горбачев уйдет на повышение, став генсеком, эта дача достанется его выдвиженцу, новому Первому секретарю Московского горкома КПСС Борису Ельцину.

Улица Косыгина. Апартаменты и последняя дача

«Тов. Горбачев М. С. заверил Центральный Комитет КПСС, что он приложит все силы, чтобы верно служить нашей партии, нашему народу, великому ленинскому делу, чтобы неуклонно осуществлялись программные установки КПСС», — писала «Правда» 12 марта 1985 года, рассказывая об избрании нового Генерального секретаря правящей партии. А семье нового лидера предстоял скорый переезд. В соответствии со «списками» номенклатуры новая должность означала новую квартиру и новую дачу.

Новый дом на Воробьевых горах, по ул. Косыгина, 10, заложили практически сразу после избрания главы партии. Менее чем через год он был готов. Горбачевы вновь оказались соседями с семьей своей дочери, а также с некоторыми другими членами Политбюро, включая Егора Лигачева. Дом, конечно, сильно отличался от средних жилищных стандартов СССР того времени, но никакого шокирующего впечатления на современного россиянина он не производит.

«Если сравнивать уровень жизни высшего руководства страны тогда и сейчас, то разница поражает, — рассуждает Александр Шубин. — Члены Политбюро получали 800 рублей зарплаты. Простой человек в годы перестройки — рублей около двухсот. С жильем дистанция была примерно такая же. Правда, к этому нужно прибавить привилегии, которые нельзя конвертировать в деньги. Члены Политбюро не стояли в очереди за колбасой, а получали ее от снабженцев. Сейчас это, конечно, трудно оценить. И масштабы неравенства тогда и сейчас, разумеется, невозможно сравнивать. На фоне нынешних вождей те были аскетами».

К тому же, решая свой жилищный вопрос, Михаил Сергеевич не забывал и о других советских гражданах. В 1986 году была принята программа «Жилье-2000», которая предусматривала резкое ускорение жилищного строительства в СССР. К 2000 году каждая советская семья должна была получить отдельную благоустроенную квартиру. И темпы действительно выросли. К 1990 году средняя обес­печенность жильем возросла с 14,6 до 16,5 кв. м на че­ловека. До середины 2010-х многоэтажки горбачевской шестилетки были самым большим кластером жилой недвижимости, обгоняя даже хрущевки. Лишь в последние годы их обошли собянинские человейники.

В 2010-м Михаил Горбачев продал квартиру на Косыгина композитору Игорю Крутому. Сумма сделки не разглашалась, но журналисты оценивали стоимость апартаментов 15 млн долларов. В масштабах нашего времени сумма казалась настолько заурядной, что никакого резонанса не вызвала.

Впрочем, и этой квартиры, и дачи Горбачев чуть было не лишился, как только сложил с себя президентские полномочия. Об этом вспоминал он сам:

«Отложив президентские дела, Ельцин лично руководил “изгнанием” Горбачева из Кремля…  27 декабря утром мне позвонили из приемной в Кремле и сообщили, что в полдевятого утра Ельцин вместе с Хасбулатовым и Бурбулисом заняли мой кабинет, бурно веселились, распили бутылку виски…  Это было торжество хищников — другого сравнения не нахожу. Мне было предписано за три дня освободить загородную резиденцию и президентскую квартиру. 25 декабря, еще до моего выступления по телевидению, группа лиц появилась в доме по ул. Косыгина, чтобы опечатать квартиру президента. В этой ситуации было решено все сделать быстро. Поняли это и члены семьи, и офицеры охраны — мои “форосцы”. За сутки переехали в новое обиталище. Наутро я увидел результаты — кучами, вперемешку лежали вещи, книги, посуда, папки, газеты, письма и Бог знает что».

К счастью, «хищники» быстро одумались. Уже в начале 1992-го Совет глав СНГ решил сменить гнев на милость. За Горбачевым сохранили охрану, служебный автомобиль, назначили пенсию — 4 тыс. рублей, то есть в пять раз больше, чем была его генсековская зарплата. Правда, рубль стремительно обесценивался, а индексировать пенсию Ельцин забывал. И к лету 1994 года Горбачев получал примерно 2 доллара. Гораздо важнее, что хозяева распавшихся республик оставили своему бывшему шефу квартиру на улице Косыгина и дачу в деревне Калчуге по Рублево-Успенскому шоссе. В этом двухэтажном доме Горбачев и провел следующий 31 год. Дом, когда-то считавшийся самым престижным в стране, «в десятки раз меньше современных домов, стоящих рядом на Рублевке. Это не просто скромное, а вызывающее по скромности помещение», — рассказал главный редактор «Новой газеты», совладельцем которой был Горбачев, Дмитрий Муратов. На первом этаже располагались столовая и кухня, на втором — всего два кабинета и спальня. Да и те остались в государственной собственности. Это было сознательное решение, рассказал еще год назад пресс-секретарь Горбачев-фонда Владимир Поляков: «У членов Политбюро имелись дачи, хорошие, большие, их можно было приватизировать. Вот Михаил Сергеевич не стал из принципа приватизировать дачу, где сейчас живет. А вокруг уже все приватизировано».

Фото: pastvu.com, открытые источники