Это случилось в «Кофемании» на Белорусской, еще до ковида. Вечер, столы заняты, топчусь нелепо у входа. Вдруг пара девушек поднимается из-за столика: «Мы уходим, садитесь!»

Со свойственной мне развязностью говорю им: «Так не уходите, давайте выпьем, поболтаем». Они синхронно кладут сумки на стол: «Что, правда? Вы будете один?» И в глазах у них радостная надежда. Извините, говорю, шучу, у меня тут встреча с дочерью. Девушки разочарованно: «Ну жаль… »

Девушки симпатичные, модные, трезвые. И надо видеть меня: потрепанный, седой, явно совсем небогатый. Ах да, еще заикаюсь. На кой черт этим милым девушкам такой экземпляр? Неужели трудно найти кого-то моложе, красивей, в добротном пальто?

Оказывается, трудно (что не удивительно, учитывая, что женщин в Москве больше мужчин почти на миллион). Да, я выяснял, расспрашивал много знакомых женщин. Очень трудно. Главная проблема Москвы не экология, не пробки, не ремонт тротуаров. Главная — это женское одиночество.

Тут все закричат: «Она не московская! Это всей страны проблема!» В целом — да. Но в Москве она наиболее острая и суровая. Объясню. Москва — это город пугливых мужчин. Они всюду ждут подвоха. От женщин в первую очередь. Девушка может долго и многозначительно смотреть на холостого коллегу, но тот будет думать: «Не, вообще симпатичная…  Но только, наверно, ей что-то надо. Точно, она же знает, что у меня большая квартира!»

Мужчины тут не хотят суетиться. Все эти ухаживания, выйти в кино, домой проводить — да ну на фиг. Одна знакомая, красотка с убедительной грудью, как-то решилась броситься этой грудью на амбразуру. Ей очень нравился парень в их компании. И они переглядывались, он вроде как-то игриво здоровался, красотка решила: «Пора!» Написала ему мейл с предложением сходить в кино (ну что поделать, не ждать же его проявлений до сорока лет). Но этот балбес не ответил. Более того, стал шарахаться. Даже в лифте вместе не ездил. И он не был женат, подруги у него не было, это моя красотка предварительно выяснила. Геем он тоже не был, если что. Просто не хотел суеты, даже ради красотки, на чью грудь смотрел с интересом.

Мужчины тут больше всего любят только себя. И свое отражение в разных витринах и зеркалах. Нарциссы цветут даже в лютый мороз. К тому же многие жадноваты, не будем скрывать. Нет, конечно, сейчас московские девушки в массе феминистично продвинуты, с ходу объявляют, что за себя платят сами, это большой им плюс с точки зрения прижимистых ухажеров. Но все равно будут траты, хотя бы эмоциональные. И зачем это надо? Лучше посмотреть сериал или кино, где широко представлены все аспекты взаимоотношений полов.

Мне кажется, мужчины даже перестали тут говорить «о бабах». О чем угодно трындят — о футболе, Навальном, замене колес, о сортах виски, о том, какой придурок их босс и как пережили ковид. Но не о женщинах. Разве что совсем молодые пацаны — у них еще что-то шевелится, еще что-то пульсирует.

А женщине после сорока вообще «ловить нечего». Это не я сказал — они сами так говорят, женщины. Нет, они бы и рады, одиночество измучило, но хрен дождешься чего. Если кто и зовет культурно выпить в субботу, то подруги, типа «секс в большом городе», ха-ха-ха. Но весь секс ограничивается коктейлем «Секс на пляже», разбавленным парой слез, потемневших от туши.

Только женщина все равно смотрит кругом: ну а вдруг? Вдруг он появится, хоть самый задрипанный мистер Дарси по имени Гоша, с лысиной и животом. Она будет надеяться, пока не уйдет последняя электричка, грохоча по ее остывающим венам.

В Москве женщины ищут любовь. Утром, вечером, ночью. В фейсбуке, тиндере, метро, кинотеатре, торговом центре. Но вместо нее получают вздохи подруг, а также дисконтную карту и приветливый возглас: «Приходите еще!»

… С кафе начал, им и закончу (Москва же гастрономический центр мироздания). Однажды я увидел пару в вечернем кафе. Ему, наверно, лет 35, ей столько же. Сидят напротив друг друга, чуть отстраненно, беседуют. В вазочке на столе — три розы. Или пять, неважно. Важно другое. Сразу понятно: это их первое свидание. Женщина одета хорошо, но строго, что-то вроде делового костюма. На шее лиловый платочек. Мужчина тоже в костюме, только без галстука. Он что-то ей говорит, она сдержанно улыбается. Почему-то мысленно я назвал ее Ритой. А его никак не назвал.

Кажется, я вижу их прошлое. Он был женат, только быстро развелся. Рита не была замужем, а мама зудит: «Что ж ты у меня такая вся неудачница?» Рита уже слышать это не может, ей и так худо и одиноко. Рита даже ходила к психологу, ходила в салон, меняла стрижку и цвет волос, ходила к какой-то еще ясновидящей — подруги отправили, потратила деньги, все без толку. Нет, был один, познакомился, ел хорошо, ночью храпел. А потом вдруг исчез. Безо всяких там объяснений. Короче, тоска.

А с этим Рита познакомилась на каком-то там сайте. Боялась идти на свидание, вдруг опять прохиндей. Но вот она смотрит в его глаза — вроде нет, вроде нормальный. Им приносят по бокалу вина. Чокаются, отпивают. Беседа идет живей. А я нервничаю, будто это свидание у меня. Мне так хочется, чтобы все у них получилось. Мне так хочется счастья этой Рите с лиловым платочком. И я мысленно их прошу: «Ребята, пейте еще! Потом еще! Потом езжайте к нему, к черту комплексы, скромность и всякую чушь, по дороге купите зубную щетку. А потом, уже ночью, стойте вдвоем у окна и любуйтесь на снег, укутавшись вместе большим одеялом. Вы нужны друг другу в этом холодном безжалостном городе. А пока Рита, пожалуйста, не отдергивай руку, когда он дотронется осторожно. Видишь, его ладонь уже близко, все так близко, милая Рита».