У некоторых жителей Москвы, оказавшихся в Смоленске, может появиться смутное ощущение дежавю — будто вы перенеслись куда-то в родные места, но на 10–15 лет назад.

Если не брать в расчет особенности местного ландшафта, современный Смоленск местами может служить декорациями лужковской Москвы, которую мы, слава богам, потеряли. Даже большинство людей одеты тут так, как у нас в Москве одевались в нулевых. Но матерый московский гедонист найдет в Смоленске свои достоинства.

Шоссе М-1 «Беларусь» из Москвы в Смоленск во многих местах почти совпадает с трассой хрестоматийной Старой Смоленской дороги, по которой рвались к Москве с запада многочисленные супостаты: литовцы князя Ольгерда, шайки Гришки Самозванца, поляки короля Сигизмунда и сына его королевича Владислава, двунадесятиязыкие полчища Наполеона и моторизованные дивизии Гитлера.

На въезде в Смоленск билборд сообщает путешественнику патетическим капслоком: «ЗДЕСЬ БЫЛА СПАСЕНА РОССИЯ», очевидно, имея в виду героическую оборону города в годы Смутного времени (1609–1611) от войск короля Речи Посполитой Сигизмунда III, не позволившую тому сразу двинуться к Москве.

Город делится на три района — Ленинский и Промышленный по одну сторону Днепра, то есть старый город с остатками крепостных стен и башен конца XVI — начала XVII века, историческим центром, архитектурными памятниками и обширным частным сектором, и Заднепровский район по ту сторону реки с железнодорожным вокзалом, церковью Петра и Павла XII века, отреставрированной после войны, рынками и спальными многоэтажками.

Если не считать прекрасную древнюю архитектуру, Смоленск — классический российский постсоветский город с запущенной инфраструктурой, серыми и безликими новыми постройками, облицованными дешевым керамогранитом, очень неудобный для передвижения пешком, с почти полным отсутствием комфортной городской среды, дизайн-кода, без пешеходных переходов в действительно нужных местах, с разбитыми тротуарами и дорогами, как будто месяц назад пережившими бомбежку, и множеством заброшенных зданий. Памятник Ленину в Смоленске вроде бы один — на главной площади у областной администрации. В остальном все как полагается — улицу Большую Советскую пересекает Ленина с бургерами, хот-догами, колбасой, ателье «Смолянка», арендой торговых площадей и другой частно-собственнической вакханалией.

Никаких возвращений исторических топонимов, как в Москве в 1990-х, тут не было. Главные улицы города — Коммунистическая, Дзержинского, Большая Советская, Ленина, Октябрьской Революции, а также выдающихся товарищей Войкова, Ногина и Урицкого. Без обращения к интернету исторические названия улиц в Смоленске можно узнать разве что из редких табличек, прикрепленных под официальными советскими названиями на некоторых улицах в центре. Так узнаем, что Коммунистическая раньше называлась Большой Дворянской.

В центре Смоленска доминирует малоэтажная сталинская ампирная архитектура, обилием лепнины и декора способная порой удивить даже москвича, выросшего в пышно-парадной сталинке. Несмотря на многочисленные разрушения времен войны и снос остатков исторической застройки и замену ее сталинской, в некоторых местах сохранилась рядовая дореволюционная городская ткань. Панорамы города с впечатляющим холмистым ландшафтом, прореженным архитектурными памятниками, портят кучкующиеся на сопредельных высотах и противоположном берегу реки панельные дома, уродливая гигантская вышка сотовой связи в самом центре, остовы каких-то явно давно нефункционирующих предприятий, кричащая откуда-то из недр 1990-х реклама на фасадах исторических зданий с местами обвалившейся штукатуркой.

Рядом с добротной, особенно по провинциальным российским меркам гостиницей с почти обоснованной претензией на четыре звезды в самом центре города, но в тихом месте, работает ресторан «Смолка» «под готику». Подают русскую кухню с местным акцентом, щедрыми порциями незатейливых, но добротно, явно «с душой» состряпанных блюд, по ценам раза в два, а то и два с половиной ниже средних московских.

В десять вечера приходит местный почтенный лабух, ставит синтезатор, подключает электрогитару, вспыхивает светомузыка. Суровые отцы семейств с женами и сыновьями, тещами и снохами пьют водку, вино и просекко, едят отварной язык с хреном и тартар из брянского бычка и пускаются в пляс под шлягеры отечественной и зарубежной эстрады 1980–2000-х.

Завтрак с малосольными огурчиками и дорога по залитым солнцем пригородам в окрестности Смоленска, к остаткам усадьбы князей Тенишевых Фленово-Талашкино, которая больше ста лет назад, в эпоху модерна, была одним из главных прикладных креативных центров модерна а-ля рус. В конце XIX — начале XX века тут под покровительством знаменитой меценатки и художницы Марии Тенишевой и ее мужа было устроено что-то вроде художественной коммуны, где в разное время работали братья Бенуа, Репин, Рерих, Нестеров, Врубель и другие мастодонты русского модерна. До наших дней в музее и парке бывшей княжеской усадьбы сохранились лишь немногие остатки былого изящества — здание сельскохозяйственной школы, терем в «сказочном» неорусском стиле и церковь Святого Духа — квинтэссенция неорусского стиля, оформленная в начале века мозаиками Рериха, заброшенная и полуразрушенная в 1920–1940-е, сейчас постепенно восстанавливается.

Главный открыточно-буклетный символ Смоленска — остатки крепостной стены, возведенной зодчим Федором Конем в самом конце XVI — начале XVII века по заказу правителя, потом царя Бориса Годунова, прозорливо ожидавшего скорой попытки польско-литовского государства вернуть себе Смоленск, захваченный Московией у Литвы меньше чем за век до этого — в 1514 году. Кстати, историки архитектуры считают, что стены и башни смоленской крепости почти идентичны стенам и башням московского Белого города — третьего оборонительного кольца Москвы, построенного тем же Конем за несколько лет до смоленской крепости.

От смоленской крепостной стены с 38 башнями разной формы и назначения, опоясывающей весь средневековый город, осталось лишь несколько участков — примерно половина ее изначальной длины с 18 башнями. Начать осмотр смоленской крепостной стены лучше всего с исторического Лопатинского сада — небольшого парка в центре Смоленска, он же главный городской ЦПКиО, по своим размерам больше похожий на московский сад имени Баумана и, наверное, потенциально такой же уютный, если бы не его крайняя запущенность и аттракционы, такие же, как стояли в парке Горького в 1990-х, что в очередной раз рифмует Смоленск с Москвой дособянинской эпохи.

Сад был основан по приказу местного губернатора Александра Лопатина в 1873 году и, как полагается на Руси, нес не только рекреационную, но и мемориально-патриотическую функцию. Во всяком случае в саду расположено целых три старинных памятника защитникам Смоленска в войне 1812 года, один из которых, на вершине остатков так называемого Королевского бастиона (построенного поляками в XVII веке уже для защиты от московских войск), был открыт Николаем II во время визита в Смоленск в 1912 году. Через сад проходит один из сохранившихся, относительно недавно отреставрированных участков крепостной стены с двумя башнями, но легально зайти туда нельзя, по крайней мере пока. Входы на стену закрыты решетками, около которых местные граждане обоего пола тайком распивают крепкий алкоголь. Узнав, что мы из Москвы, подвыпившие смоляне радостно кричат: «А, Москва, знаем, были… » и предлагают «дернуть по писярику».

Расположенные на территории Лопатинского сада внушительные Копытенские ворота недавно отреставрировали, рядом реставрируют башню с загадочным названием Бублейка — вокруг строительный мусор, грязь, шум техники и горожане, приведшие детей покататься на аттракционах и поесть сахарной ваты. Спешим в следующую отдельно стоящую башню Громовая с намерением попасть в музей — как сообщают путеводители, вездесущее РВИО недавно открыло в Громовой экспозицию «Смоленск — щит России», посвященную роли города в отражении супостатов от пределов государства Российского.

Но на поверку оказывается, что музей закрыт, башня и прилегающий к ней участок стены плотно затянуты строительной сеткой, а вокруг них вырыт то ли котлован, то ли ров. Никаких строительных работ при этом незаметно. Зато рядом с Громовой можно полюбоваться памятником зодчему Федору Коню в образе древнерусского бородатого мастерового, задумчиво оперевшегося на большой циркуль.

Решаем пропустить музей «Смоленщина в годы ВОВ», расположенный в следующем участке стены, за башней Донец. Следующая уцелевшая Маховая башня с прилегающим участком стены, очевидно, недавно отреставрирована, как и площадка вокруг нее с памятником-стелой «Защитникам и освободителям Смоленска» — в башне вставлены стеклянные окна, вероятно, устроены какие-то теплые помещения, но что в ней размещено — непонятно. Башня со всех сторон наглухо закрыта. После Маховой начинается самый протяженный и живописный из сохранившихся отрезков стены длиной почти два километра аж с девятью башнями, живописно поднимающийся на крутой склон одного из холмов, на котором стоит исторический центр города.

Никольские ворота, с которых начинается самый длинный сохранившийся участок стены, занимает музей «Смоленский лен» — одна из немногих легальных возможностей попасть на крепостную стену. Рядом с Никольскими воротами — сквер памяти воинов-интернационалистов, часовня Святого Георгия со стилизованными под средневековье барельефами печальных десантников с автоматами в руках и, видимо, их плачущими женами или матерями в образе старозаветных матронушек. Вдоль внешней части самого длинного участка стены, по холмистым, заросшим лесом уступам ведет извилистая крутая тропа с потрясающими панорамными видами стен, башен, оврагов и рощ, окружающих город.

Дойдя до башни Веселуха — одной из главных городских доминант на вершине холма, у Покровской церкви и Смоленской духовной семинарии, спускаемся через тихий частный сектор на пустынную и широкую улицу Соболева, идущую вдоль берега Днепра — одну из немногих в городе с почти идеально гладким, новеньким асфальтом. Уже в сумерках добредаем до последнего сохранившегося огрызка стены — перед главным городским автомобильным и пешеходным мостом через Днепр возвышается благородный силуэт заброшенной башни Волкова с огромным, продуваемым всеми ветрами, ничем не закрытым входом, зияющим на виду у проезжающих. Внутри завалы битого камня и кирпича рухнувших сводов, залежи пивных бутылок и запах застоявшейся мочи.

Прямо за башней Волкова начинается центральная городская набережная — относительно чистая, но какая-то неопрятная, бесприютная и пустынная в погожий выходной день, зато с обращенным к Днепру новеньким памятником крестителю князю Владимиру, с почему-то протянутой, словно у нищего, рукой. Рядом с памятником Владимиру последняя, 18-я по счету Пятницкая башня с «одним из лучших ресторанов города», если верить интернет-рейтингам. Решаем вознаградить себя плотным ужином за почти шестикилометровый поход вдоль стены.

Вопреки ожиданиям ресторан «Темница» расположен не в сводчатых подвалах башни, а на ее верхних этажах. Оказывается, в XVIII веке в Пятницкой башне располагалась церковь, потом она была переоборудована в тюрьму. Это и навеяло создателям ресторана идею названия. В 1812-м отступающий Наполеон распорядился взорвать башню. Позже она была отстроена заново в ампирном стиле. В ней разместили церковь Николая Чудотворца. После революции церковь закрыли, а в башне устроили музей революции. В 1990-е в ее стенах поселился музей водки (конечно, с дегустационным залом), а с недавних пор — ресторан, слоган которого утверждает, что «Темница — русской кухней гордится». Пускают в башню-ресторан только по предварительной брони или прошедших фейсконтроль.

В главном зале возникает ощущение, что попал в какое-то почтенное, старинное европейское заведение — добротно, стильно, породисто. Зал высотой метров пять-шесть под дубовым потолком, кованые люстры, витражные окна, изразцовая печь, камин со свечами, на стенах под потолком изящно стилизованные под средневековые фрески со сценами из жизни древних смолян. Вышколенные, без натуги расторопные официанты в черных кителях с галунами и белых перчатках к женщинам обращаются не иначе, как «барышня», напоминая стародавних высококлассных половых из каких-нибудь дореволюционных «Яров», «Славянских базаров» или «Медведей».

Главный акцент в меню сделан на местную дичь и ценные породы рыб — закусывать предлагают тартаром из астраханской осетрины по 495 рублей, нарезками из дичи: ростбифом из благородного оленя, бужениной из кабана с горчично-сметанным соусом, сыровяленым мясом смоленского лося в пикантных приправах с овощами по 725 рублей; сырами из козьего молока, солянкой с копченостями из тех же оленя, лося и кабана, лапшой на утином бульоне с копченой утиной грудкой и крем-супом из тыквы с семечками. Отдельным пунктом в меню идут пельмени с лесной дичью.

Любителям народных аперитивов предлагают сет из пяти собственных настоек: травяной, клюквенной, кедровой, перцовой и вишневой на водке и натуральных ингредиентах с добавлением меда, гвоздики, цедры апельсина и других душистостей. Уха с подкопчеными разными рыбами — пальчики оближешь, а вот пирожки с дичью к ухе на кухне запечь не успевают, их с извинениями приносят уже после ужина, кладут с собой и предлагают компенсировать оплошность комплиментарными десертами.

Однако самая большая концентрация ресторанов и приличных забегаловок Смоленска расположена в другой части центра города. Главная местная пешеходная или полупешеходная улица — Ленина, она же бывшая Кирочная, со зданием бывшей лютеранской кирхи без колокольни, где сейчас размещается местный клуб любителей шахмат. Тут и венское кафе, и русская чайная с пузатым самоваром в витрине. В доме начала XIX века, где, как гласит мемориальная доска, жил композитор Михаил Иванович Глинка, расположился Surf Coffee с серфбордом вместо вывески, скейтбордом на двери и своеобразным «знаком качества» — наклейкой Ильи Варламова на стеклянной двери.

За углом, у пересечения уютных дореволюционных улиц, ныне именуемых Ленина и Маяковского, рядом с местным барбершопом «Чоп-Чоп» другое, судя по интернет-отзывам, популярное место — кафе «Маяковский». В будни днем и вечерами тут едят и выпивают, а с четверга по воскресенье дают концерты, в субботу, например, играл местный джаз-банд. Но в воскресенье днем зайти не получается, «Маяковский» закрыт «на свадьбу». Замечаю, что на двери «Маяковского» в отличие от Surf Coffee наклейки Варламова нет, хотя, по словам курящей на крыльце официантки, «кучерявый к нам зашел после крепостной стены, посидел, поел», но свой «знак качества» не приклеил.

Идем обедать в буквально на днях открывшийся «Малевич», позиционирующий себя как «интеллигентное кафе», в здании культурного центра Тенишевых, то есть местного ДК для детей и подростков. По сути «Малевич» — пиццерия со слишком прямолинейной заявкой на «интеллигентность». В меню 30 видов пиццы. Самая дорогая «Морская», весом больше килограмма — 880 рублей, салаты, сэндвичи, мексиканские буррито и чимичанга, вок с разными наполнителями. Кормят качественно, порции щедрые, средний счет на человека — 1500 рублей, это если объесться. В 3 дня в воскресенье тут кроме нас и персонала никого нет, но, говорят, предыдущим вечером кафе было под завязку — выступала местная популярная рок-группа. Здесь вполне может показаться, что ты где-нибудь в рядовом московском заведении, если бы не белье в окне, развевающееся на веревках во дворе соседнего жилого дома.

Как выясняется в последний вечер, одно из главных гастрономических must visit place Смоленска — раковарня «Клешни и хвосты», небольшое заведение в сталинском ампирном доме на проспекте Гагарина, с лепниной, зеркалами, окнами на шумный проспект и несколькими столами на 2–6 человек. Публика — местный «креативный класс», светские сплетницы, богатые студенты и столичные заезжие, как мы. Место явно скроено по лекалам классического сифудного бистро, но с акцентом на отечественные морепродукты. В воскресный вечер тут полная рассадка, приходится ожидать стола за тесной барной стойкой. Опытные барышни и их спутники заказывают щупальца крабов с соусами и просекко, надевают на руки пластиковые перчатки и с помощью ножниц и крючков добираются до нежной мякоти, отрываясь на болтовню и смех.

Молодая симпатичная официантка, у которой вся жизнь еще впереди, говорит, что и не подумает уезжать из Смоленска — тут живут прекрасные люди, которые активно налаживают горизонтальные связи друг с другом. Всем надоела несменяемость и некомпетентность чиновников, но она уверена, что это не навсегда, она еще застанет лучшие времена в родном городе.

Сидя в смоленской раковарне с видом на отрезок проспекта Гагарина, может на мгновение показаться, что ты в Москве, а среда вокруг абсолютно привычна, понятна и предсказуема. Но стоит выйти на улицу, как по множеству мелких деталей, от которых мы уже успели отвыкнуть — по отбитым бордюрам, дыркам в асфальте, железным антипарковочным заборчикам, покосившимся старым фонарным столбам, остановкам из профнастила и общей неухоженности окружающей городской среды отчетливо понимаешь — это провинция. И все же есть одно обстоятельство, которое может немного примирить москвича со всем этим — возможность вкусно и недорого поесть.

Фото: rabochy-put.ru