В этих местах несет свои воды Лопасня, левый приток Оки. Русло ее извилистое, неразветвленное. Круглогодично клюет плотва, уклейка, елец, голавль, окунь и щука. Речка Лопасня, одно из самых рыбных мест Подмосковья, дала название подмосковному торговому селу.

Здесь шумел базар, неплохо было поставлено мясное и пекарское дело, а также гончарное, перчаточное и шубопошивочное. Потом из древнего села вырос город. Муниципальное образование получило название «Чехов» к 50-летию со дня смерти писателя, в 1954 году.

Нет нужды объяснять, что тут является главной туристической приманкой. Пассажира, вышедшего из поезда, у железнодорожного вокзала не встретит памятник классику отечественной литературы. Но, впрочем, в трех шагах пытливый турист, оглядевшись, найдет то, что искал. Трехметровый бронзовый Чехов, творение скульптора Михаила Аникушина, нависает над крышей скромного домика, уцелевшего от времен старой Лопасни. Появление здесь телеграфно-почтового отделения — всецело инициатива работавшего на удаленке литератора, крайне заинтересованного в средстве коммуникации. «Ну, будьте здоровы. Гонорар высылайте в Серпухов, ибо на Лопасне нет почтового отделения», — извещал он своего адресата издателя Лейкина.

Чехов сделался здешним землевладельцем, переселившись в 1892 году всем семейством в имение Мелихово Серпуховского уезда, в 13 верстах от станции Лопасня. Уже через год Антон Павлович организовал сбор подписей на прошении, поданном в Московский почтово-телеграфный округ насчет строительства земской почты. Местная интеллигенция горячо его поддержала подписями и сбором добровольных пожертвований.

2 января 1896 года в Лопасне открылось-таки почтовое и телеграфное отделение, которое было оснащено письменными столами, крытыми американской клеенкой, венскими стульями, шкафом, дубовыми табуретами, медным рукомойником, чернильницами с песочницами, пресс-папье, французскими весами для взвешивания конвертов, линейками, ножницами и прочим. Дорого, в 20 рублей, почте встали часы. Были назначены жалованья начальнику почтово-телеграфной конторы, которым стал Александр Васильевич Благовещенский, равно как надсмотрщику, почтальону и сторожу. Кстати, почтмейстер Благовещенский не забыл любезно пригласить Чехова присутствовать на открытии лопасненской почты.

Теперь из Мелихово на станцию ежедневно высылались лошади за корреспонденцией. Подсчитано: за годы «мелиховского сидения» землевладелец А. П. Чехов написал более двух тысяч писем. Большинство из них, а также рукописи и корректура произведений отправлялись через лопасненскую почту.

Чехову писали многие. Вот, скажем, сестра Мария Павловна Чехова отчитывала брата: «За последние твои два письма, дорогой Антоша, мне пришлось заплатить 40 копеек. Оказывается, ты покупаешь старые марки! На образец посылаю кусок конверта. Расследуй это дело, а то мне придется платить всякий раз по 20 коп.!»

Мария Павловна в 1916 году совершила несомненный подвиг любви, собрав в шесть томов и издав все эпистолярное наследие Чехова. А в 1987 году в здании лопасненской почты, сохранившей свой оригинальный облик, открылся Музей писем А. П. Чехова. В нем помимо мемориальной части почтовой конторы развернулась экспозиция, рассказывающая «Историю почтового дела в Лопасне» — от повоза, ямской гоньбы до земской почты, от берестяной грамоты до имейла. Почетное место заняли «восковые персоны» ямщика и почтальона в форменной одежде.

После посещения музея туристам, разумеется, следует отправиться в Мелихово, в тот самый низенький домик со стрельчатыми окошками, цветными стеклами, замысловатым крыльцом, похожим на ярмарочный киоск, где Антон Павлович провел семь лет. Имение он приобрел по объявлению в газете «Курьер» буквально за глаза, о чем и сообщал другу: «Волею судеб покупаю себе угол не в Малороссии, а в холодном Серпуховском уезде, в 70 верстах от Москвы. И покупаю, сударь, не 10–20 десятин, как хотел и мечтал, а 213. Хочу быть герцогом».

Покупка обошлась «герцогу» в 13 тыс. рублей. Продавцом оказался театральный декоратор Николай Павлович Сорохтин, выстроивший себе дом в духе феерий. Сколь бы ни иронизировал литератор над приобретением, а довольно скоро привязался к своему «хозяйству пустяковому». На земле в нем проснулся увлеченный садовник, с интересом вникающий во все тонкости ухода за цветами. К сестре в Москву, куда та уезжала на неделю, Чехов отправлял реестры по закупке семян просвирняка, желтой акации, луковиц шпажника, корней мальвы. Гостей подводил к каждому расцветшему тюльпану. «Душный запах, вдовий цвет», — упомянул он в своей «Чайке» пушистую синеву гелиотропа, цветшего в Мелихово около балкона по обе стороны крыльца.

Обстановка самого восьмикомнатного жилища была скромной, без всякого намека на роскошь. Мать Чехова, добрейшая Евгения Яковлевна, жила в светелке с кружевными занавесками, швейной машинкой и сундуком. Вечно что-то шила, кроила, варила и пекла, внося в семейную обстановку ноту сердечности. Отец семейства Павел Егорович в маленькой комнатке с высокой конторкой среди запаха лекарственных трав, сушившихся на гвоздиках, систематически вел дневник. Он добросовестно фиксировал все течение сельской жизни, умещая в одной строке события каждого дня: «Приехали гости. Не хватило тюфяков. Антон сердит. Пиона расцвелась».

Антон Павлович благодушествовал в своем кабинете, большой комнате с камином, этюдами Левитана, медицинскими книжками на полках и турецким диваном. На подоконнике стояли склянки с лекарствами. За окном виднелся огород, который писатель нежно сравнивал с «югом Франции». Летними вечерами Чехов сидел на террасе, балагуря со своими таксами Хиной и Бромом (подарок журналиста Николая Лейкина). Питомцев Чехова увековечил в бронзе скульптор Александр Рожников.

По праздникам пеклись пироги «со счастьем» — в один из них прятали гривенник: кому такой пирог достанется, тому и счастье. Павел Егорович зафиксировал в дневнике: «Счастье досталось девице Дроздовой». Кто эта девица? Может быть, одна из «антоновок», многочисленных поклонниц Чехова, всю жизнь его осаждавших. Прохладно-насмешливая манера общения известного литератора и даже поездка в отдаленную, казалось бы, провинцию, каким было Мелихово, не останавливали воспламененных барышень. Да и всякий проезжающий мимо интеллигент считал своим долгом завернуть к Чехову, сетовавшему «… У меня толчется народ, а я тоскую по одиночеству. Целый день еда и разговоры».

Сельская обстановка, усадебный дух обнаружили в писателе дар беллетриста. В Мелихово был задуман «Дом с мезонином», написаны «Черный монах», «Скрипка Ротшильда», «Анна на шее», «Ионыч», «Душечка», всего 42 произведения. Хоть Чехов и шутил: «Писатель — беспутная профессия, не терпящая совместительства», но не оставлял своей первой профессии, медицинской практики, леча крестьян из окрестных сел безвозмездно. Во время эпидемии холеры 1892–1893 годов он был выбран в члены Серпуховского совета. Порой в ужасную погоду Чехов одевался и направлялся к двери, несмотря на тревожные восклицания Евгении Яковлевны: «Антоша, куда ты? Подожди, пока утихнет!» И отвечал родительнице на ходу: «Дизентерия не будет ждать, мамаша!»

Сравнительно недавно на территории Государственного литературно-мемориального музея-заповедника А. П. Чехова слева от главного дома появился объект «Амбулатория», где даже дежурит медсестра, готовая всегда измерить посетителю артериальное давление. Обстановка сельского медпункта повторяет ту, где доктор Чехов принимал пациентов в соседней деревне.

Стараниями Чехова в Мелихово была построена земская школа, в которую тоже стоит заглянуть. От чеховского дома придется пройти немного, всего метров пятьсот. Стены из лиственницы, старые парты, доска, а над ней портрет Чехова в пиджаке, составленном из цитат его же произведений — все сохранилось. Всего за свой счет в Лопасне писатель построил три школы, за что был награжден орденом Святого Станислава и удостоен потомственного дворянства, о чем, наверно, мало кто знает — сам меценат это предпочитал не афишировать.

Затерявшийся в саду среди вишневых зарослей флигель с ажурной резьбой и двумя тесными комнатками пользуется у гостей музея особым пиететом. Летом 1894 года домик был построен по чертежу архитектора Федора Шехтеля, друга Чехова, в ноябре того же года завершившего здесь свою знаменитую пьесу «Чайка».

Занятная деталь: коллективное письмо о необходимости почтового отделения в Лопасне, инициированное А. П. Чеховым, подписал и Александр Александрович Пушкин. Генерал от кавалерии, кадровый военный, старший сын великого русского поэта был ближайшим соседом Чехова и владельцем усадьбы Лопасня-Зачатьевское. Сейчас в доме XVIII века в углу старинного парка работает музей. В старинной усадьбе переплелись истории и судьбы сразу четырех дворянских родов — Васильчиковых, Гончаровых, Ланских и Пушкиных. Именно в этом живописном уголке росли и воспитывались дети Александра Сергеевича Пушкина.

Стоит сразу предупредить: сам поэт здесь никогда не бывал. В начале XVII века Лопасня находилась во владении костромских и смоленских помещиков Васильчиковых, возвысившихся при Иване Грозном. Фавориткой русского царя стала Анна Григорьевна Васильчикова, впоследствии сосланная им же в суздальский монастырь под именем инокини Дарьи. Еще один член фамилии был удостоен монаршего расположения, а именно Александр Семенович Васильчиков. Двадцатишестилетний корнет лейб-гвардии Конного полка, неся караул в Царском Селе, обратил на себя внимание Екатерины II и получил в дар от императрицы золотую табакерку за «содержание караулов», а с ней графский титул, орден Святого Александра Невского, 100 тыс. рублей, 7 тыс. душ крепостных крестьян, дом на Дворцовой площади в Петербурге и великое множество драгоценностей. Васильчиков хоть и сместил с позиции фаворита самого Григория Орлова, через два года наскучил Екатерине. Пенсию в 20 тыс. рублей при «увольнении», однако, получил.

Именно Васильчиков построил в Лопасне-Зачатьевском усадебный дом в формах барокко, говорят, основываясь на типовых проектах Доменико Трезини. Вокруг разбил обширный парк с липовыми аллеями и каскадом из семи проточных прудов.

Усадьба перешла по наследству к потомкам брата Александра Семеновича, Василия. В 1860 году породнились семейства Васильчиковых и Гончаровых: Екатерина Николаевна Васильчикова вышла замуж за Ивана Николаевича Гончарова, родного брата Натальи Гончаровой, вдовы А. С. Пушкина. Мать Екатерины Николаевны, Мария Петровна, урожденная Ланская, приходилась сестрой Петру Петровичу Ланскому, ставшему вторым, после семилетнего вдовства, мужем Натальи Николаевны Гончаровой. Второй раз Пушкины породнились с Ланскими, когда уже упомянутый генерал Александр Александрович Пушкин женился на племяннице Петра Ланского, Софье.

Разобравшись в фамильных хитросплетениях, стоит осмотреть и саму усадьбу, чьим украшением помимо главного дома стал пятиглавый с ампирной колокольней храм Зачатия праведной Анны. В церковной ограде покоятся потомки Пушкина, в том числе сам Александр Александрович. Его родная сестра, Мария Александровна Гартунг, внешностью которой Толстой потом наделит свою любимую героиню Анну Каренину, вплоть до 70-летнего возраста приезжала в Лопасню, где, поддерживая хорошую форму, летом плавала в каскадном пруду. Ее супруг поручик Гартунг был обвинен в краже вексельной бумаги и, не выдержав позора, застрелился в зале суда.

Овдовев, Мария Александровна принимала живейшее участие в воспитании многочисленных племянников — учила их хорошим манерам, языкам и игре на фортепиано. Перед кончиной, уже после революции, жила в Москве, не имея особых средств к существованию. Ежедневно приходила на Тверской бульвар и одиноко сидела на скамейке перед памятником отцу. В витрине «Зеленой гостиной» в музее в Лопасне внимательный глаз заметит вещицы, принадлежавшие первой дочери Пушкина, знавшей толк в элегантности: пара шкатулок, инкрустированных перламутром, веер, вышитый бисером кружевной воротничок.

В советское время в Лопасне-Зачатьевском располагалась школа, сам же усадебный дом неоднократно подвергался пожарам. Реставрация здесь началась в 1987 году. Интерьеры музея восстанавливались буквально по крупицам. К счастью, уцелели колонны парадного зала и изразцовые печи. В отличие от мелиховского дома, по сути новодела, в 1960 году заново воссозданного, стены Лопасни-Зачатьевского относительно устояли.

Музей, который иногда называют «Пушкинским гнездом», включенный в качестве филиала в состав заповедника А. П. Чехова «Мелихово», открылся в 2007-м. Чтобы хоть как-то возродить былую усадебную атмосферу, экспозицию собрали из характерных предметов эпохи и даже смогли дополнить ее семейными реликвиями, подаренными потомками Пушкина, разбросанными по миру. Например, напольное зеркало и столик красного дерева на ножках-лирах.

В насыщенной музейной программе, которую предлагают окрестности города Чехов, вполне может появиться пауза, чтобы помечтать, отдохнуть, наконец-то послушать не экскурсовода, а тишину. Лучшее место для подобного ретрита в здешних местах — загородный отель «Чехов APi». Центр города находится в пяти километрах. Когда-то у слияния рек Лопасня и Никажель лежала помещичья усадьба, в свое время уступившая место пионерскому лагерю. По старинному парку, чья планировка сохранилась, разбросаны гостевые домики, спроектированные архитектором Юрием Григоряном. В домиках стоит мебель не менее известного архитектора Александра Бродского. Вокруг леса, грибные и цветочные поляны. Все предусмотрено для занятий спортом.

Единственное, что немного может омрачить путешествие: хоть воды Лопасни и славятся рыбным богатством, в подмосковном Чехове пока не замечено учреждение общепита, кафе или ресторана, готовое порадовать эстета местными специалитетами. Отчего б не воспользоваться рецептами даже того же Антона Павловича, обожавшего в солнечный день посидеть с удочкой на берегу, изловить какого-никакого окунька, голавлика или пескарика. А Чехов разбирался в пескариках: «Знаете, если их смазать яйцом да обвалять в сухарях и поджарить так, чтобы корочка хрустела, — это будет великолепная закуска». И действительно.

Фото: lori.ru, chekhovapi.com, chekhovmuseum.com