Слава Нового Иерусалима, подмосковного монастыря XVII века, столь велика, что многие туристы, отправляющиеся поглазеть на этакую диковину, даже не осознают, что едут-то при этом в Истру.

Заштатный русский городок, звавшийся когда-то Воскресенском, разумеется, находится в тени грандиозного проекта патриарха Никона, но тем не менее у Истры есть и другие, пусть и более скромные поводы для гордости. А 366-летний Новый Иерусалим, удостоенный даже собственной железнодорожной станции Новоиерусалимская, территориально относится все-таки к Истре. От монастыря до центра городка — два с небольшим километра, сам он находится в 40 км от Москвы по Волоколамскому шоссе. Ранние пташки успеют в один приезд посмотреть и святыни, и музейно-выставочный комплекс, и сам город.

Но начать, конечно, лучше с главного, тем более что оно появляется еще когда едешь в поезде с Рижского вокзала и соображаешь, на той ли станции собрался выходить. Вот тогда-то справа за окном, внезапно, как сердечный сбой, явятся вдруг сверкающие купола, белые стены и гордые башни…  Выходишь из вагона на ватных ногах (то ли от долгого сидения, то ли от благоговения), минуешь не самую симпатичную в мире привокзальную площадь, спускаешься в подземный переход (тоже не слишком обаятельный) — и упираешься взглядом в гордую вывеску ТЦ «Иерусалим». В общем, почему бы и нет, имеют право. Топоним этот давно стал для жителей Истры родным и привычным: много веков этой истории.

Подмосковные палестины, пятое Евангелие на языке родных осин, то ли церковный Вегас, то ли Диснейленд XVII века — детище патриарха Никона (в миру — Никита Минин) было задумано как своеобразный список настоящего Иерусалима. Идея «нашего ответа далеким святыням» явилась Никону потому, что река Истра в этих местах точно напоминала Иордан у места крещения Христа, а ближние холмы были как Сион и Фавор…  К тому же территория очень промыслительно окружена церковными престолами, освященными в честь Рождества, Преображения и Вознесения Господня: не хватало лишь Воскресения! Чем не знак свыше?

Патриарх выкупил необходимые земли и в 1658 году принялся строить здесь Воскресенский храм. Строил он его не только чужими мастеровыми руками, но и своими собственными — считается, что Никон лично копал ров для подземной церкви и что именно благодаря его лопате забил здесь святой источник. Был патриарх еще и главным архитектором — ориентировался на объемную (к тому же разборную!), сделанную из кипариса модель Храма Гроба Господня, гравюры, рисунки, обмеры и описания знающих людей. Получилась, конечно же, не точная копия, а весьма эффектная вариация — это касается всего монастыря и его окрестностей в целом.

Проект Нового Иерусалима был задуман грандиозный: Воскресенский мужской монастырь на горе Сион, восточнее — холм Елеон и Гефсиманский сад (березовая роща), Богоявленская пустынь на реке Истре, по которой назван город — реку в этом месте переименовали в Иордан. Кстати, именно пустынь стала первым зданием монастыря — диковинное строение, похожее на небольшой замок, было предназначено для постов и уединения. А в главном Воскресенском храме, скрывающем внутри себя Кувуклию (главную святыню — Гроб Господень, точнее, его копию), предполагалось устроить…  365 приделов, по числу дней в году! Этакий замах не всякий правитель выдержит, но Никону повезло с царем — Алексей Михайлович поддерживал его смелый проект. В 1658 году устойчивое положение патриарха-реформатора пошатнулось, он оставил кафедру и поселился при Воскресенском монастыре. Дальше все помнят, что было, по учебникам истории — осуждение Собором, низложение в простые монахи, ссылка и смерть. Бывший патриарх, а ныне рядовой схимонах Никон не дожил до завершения работ в Новом Иерусалиме — их приостановили еще при его жизни, а продолжили лишь в 1670 году при Федоре Алексеевиче. Тело Никона, как он и завещал, погребли под «Голгофой», воспроизведенной в Воскресенском храме со всеми нюансами (здесь есть и Лобное место, и кипарисовый крест, и даже трещина справа от креста, образовавшаяся после того, как «земля потряслась и камни разселись»). В 1936 году погребение патриарха было вскрыто советскими безбожниками. По одной из версий, останки были попросту выброшены, а по другой — собраны и перезахоронены у Богоявленской пустыни.

«Оставленная пустынь предо мной… » — писал Михаил Юрьевич Лермонтов в стихотворении «В Воскресенске». «Пред мной готическое зданье… » Но то, что лицезрел поэт, было постройкой позднего времени. Многие архитектурные находки Никона, к примеру поливные разноцветные изразцы, сохранились, но кое-что исчезло безвозвратно, не пережив безжалостных столетий. Ротонда Воскресенского собора, где находится главная святыня монастыря — Кувуклия (часовня Храма Гроба Господня, кувуклия в переводе с греческого — «спальня», «опочивальня»), при Никоне была увенчана каменным шатром, выложенным изнутри изразцами. Через 40 лет шатер обрушился, и уже при Елизавете гениальный Растрелли придумал деревянный шатер, а заодно украсил ротонду лепниной, характерной для стиля барокко. Лепнины, изразцов, цветочных узоров здесь вообще изобилие — отовсюду глядят ангелочки, всюду вьются виноградные грозди или красуются спелые плоды граната. Увы, первоначальный вариант шатра погиб в 1941 году, когда Новый Иерусалим взорвали отступавшие из-под Москвы немцы (этот факт, кстати, фигурировал на Нюрнбергском процессе как одно из преступлений фашизма перед русским народом и человечеством). Восстановили шатер лишь в 2014 году. А вот Кувуклия чудесным образом уцелела. Мало того, она сейчас считается более древней в сравнении с оригинальной — в настоящем Иерусалиме сегодня можно увидеть часовню 1810 года, тогда как подмосковная точно повторяет ту, что была в XVI веке. Ну и искренних молитв она слышала немало…

В Кувуклию можно зайти, оставив предварительно сумку у входа — за ней присмотрит охранник. Вообще по Воскресенскому собору лучше ходить, не придерживаясь плана, а доверяя собственным ногам — идти, куда выведут. Голова будет кружиться не раз и не два: во-первых, от потрясающего количества деталей, смелого соседства стилей и непривычного сочетания цветов, а во-вторых, от тщетной попытки понять наконец, что здесь оригинал, а что — подделка. Лучше об этом не думать, а воспринимать задуманное Никоном и осуществленное его потомками непосредственными чувствами.

Грандиозный, но в то же время элегантный монастырский комплекс, обнесенный мощной крепостной стеной, включает в себя и Рождественский храм с Трапезными палатами, раскрашенный веселым шахматным узором, и некрополь, в котором сразу же выделяется надгробие некой А. С. Цуриковой, украшенное иконой по эскизу Васнецова, и, конечно же, саму крепостную стену (протяженность — около 1 км, высота — 9 м, толщина стен — 3 м), ни разу не использовавшуюся в военных целях. Прогулка по боевому ходу этой стены — одно из главных развлечений в монастыре: отсюда открываются  великолепные виды. Самые прозорливые замечают сверху вывеску «Вареничная» (а еще на территории монастыря есть «Трапезная» и «Блинная», но все три едальни разом открыты не каждый день), и это очень кстати, потому что одной духовной пищей сыт не будешь. После обеда можно выйти через противоположные главным ворота монастыря в Гефсиманский березовый сад, а можно вернуться и, прошествовав мимо стоящих бок о бок гостиниц «Восточная» и «Западная», спуститься к другому берегу Истры. Здесь теперь находится едва ли не главная приманка для москвичей, близких к искусству — музейно-выставочный центр «Новый Иерусалим». Когда после революции монастырь закрыли, его здания отдали музею. А когда произошла обратная передача, для музея решено было выстроить новое здание неподалеку — этим занялся архитектор Валерий Лукомский. То, что у него получилось, поразительно точно сочетается с идеями Никона — здание похоже не то на подземный храм, не то на обнаруженный дотошными археологами древний курган. Постоянная экспозиция содержит церковные облачения, невероятные иконы (особенно впечатляет ногинское барокко!), деревянную скульптуру, а временные выставки способны заткнуть за пояс иные столичные. Помните, как мы все ездили сюда «на Брейгелей»?..  А сейчас здесь представлены сразу два выдающихся достижения кураторской мысли: «Французский вкус князей Юсуповых» (Юбер Робер, Виже-Лебрен, Буше и др.) из коллекции музея «Архангельское» и «Азбука шедевра» — алфавит, составленный из выдающихся работ, хранящихся в провинциальных музеях России (без Москвы и Петербурга). Ходить от буквы к буквы можно бесконечно. Потом уже приходишь в себя на букве Ю (Юра — в смысле, Гагарин, не спрашивайте, сами все поймете) и видишь, что за окнами сгущаются сумерки…  А нам еще в Истру надо успеть!

В холле музея работают кафе с привычными десертами и две сувенирные лавочки (в одной — неплохой выбор книг по искусству). С картонным стаканом американо в руке и парой книжек в рюкзаке проносимся вверх — и уходим в Истру.

Выросший из села Сафатово заштатный городок был назван по имени монастыря — Воскресенском. Слово «заштатный», кстати, не оскорбление, а констатация факта: так в Российской империи назывались населенные пункты, не являвшиеся административным центром, но обладавшие при этом привилегиями города. В 1930 году, чтобы не путать с другим подмосковным Воскресенском (а скорее, по иным мотивам), город переименовали в Истру.

Для поэта Лермонтова главным местным гением Воскресенска был, конечно, патриарх Никон. Для нас, бредущих по улицам города сегодня, это Антон Павлович Чехов, в 1880-х живший в Воскресенске и окрестностях и работавший в местной больнице. Исследователи считают, что именно в заштатном Воскресенске Чехов отыскал вдохновение для пьесы «Три сестры» и нескольких рассказов. Поэтому к традиционному памятнику на площади перед драмтеатром истринцы добавили памятник «Даме с собачкой». С памятниками собачкам в Истре вообще все обстоит очень хорошо — есть здесь городская скульптура «Сантехник с собакой», а есть смелая композиция «Собака и кость»…  Фрейдист, наверное, нашел бы что сказать по этому поводу, но мы лучше заострим внимание на другом. Разрушенную во время Великой Отечественной войны Истру предполагалось отстроить заново и превратить в подмосковную здравницу — проектом занимался лично академик Щусев, даже были начаты работы, но в конце 1940-х их резко свернули. Бывший когда-то одним из самых маленьких городов Московской губернии, сегодня Истра заметно приросла и жителями, и отдыхающими, и, конечно, туристами в нашем лице. Многие, кстати, минуя монастырь и даже музей, едут прямиком в хелипорт «Истра» — сначала сытно завтракают сырниками в ресторане «Стрекоза», а потом отправляются на вертолетную экскурсию или сами садятся в кабину пилота. Один из самых популярных маршрутов — 30-минутный полет над Новоиерусалимским монастырем и Истринским водохранилищем. Лишь сверху можно разглядеть, как здание музея напоминает летающую тарелку, аккуратно приземлившуюся на берегу реки почти ровно напротив Богоявленской пустыни, где молился когда-то патриарх Никон.

Фото: shutterstock.com