Муж, как известно, в дверь, жена — в Тверь. Толковать эту поговорку можно по-разному, хотя вот губернатор Тверской области Игорь Руденя еще пять лет назад объяснил ее смысл следующим образом: до революции, дескать, Тверь славилась своими портнихами, и модницы из Москвы приезжали сюда за новыми нарядами.

Заниматься этим было сподручнее в отсутствие супруга, чтобы не смущать его ум размышлениями о лишних тратах — вот так и сложилась поговорка, в которую некоторые вкладывают скабрезный смысл, уверяя, что жена поехала в Тверь к любовнику.

Тем не менее губернатор, как ему и полагается, во многом прав — в Тверской губернии, а именно в тысячелетнем городе Торжке действительно знали толк в шитье: изысканном, золотом по шелку и бархату. Промысел этот известен с XII века, но и сегодня можно купить у мастериц вышитые иконы, а также картины, перчатки, подушки и все, что в принципе может быть вышито. В Торжке помимо близкого знакомства с золотым шитьем следует свести не менее близкое со знаменитыми пожарскими котлетами, увековеченными классиком:

На досуге отобедай
У Пожарского в Торжке,
Жареных котлет отведай (именно котлет)
И отправься налегке.

Говорят, Пушкин был в Торжке не менее 20 раз, останавливаясь здесь на пути из Москвы в Петербург. И что знаменитые котлеты (из рубленого куриного мяса, да со сливочным маслом, панированные в сухарях — какое уж там «налегке»! Есть, впрочем, версия, что «отправься налегке» из пушкинского стихотворения объясняется тем, что в пушкинское время в трактире Пожарского был единственный в Торжке туалет с водяным смывом) подавала ему Дарья Пожарская, та самая, что не упала в грязь лицом перед Николаем I. Карета встала прямо перед лужей, царь замешкался выйти, но тут Дарья сбросила со своих плеч шубу и постелила ее перед монаршими ногами. А пожарские котлеты с тех пор вошли во все приличные меню империи, вот только правильные готовят вроде бы только в Торжке.

Кстати, Пушкин еще и вышитые «поясы» покупал для знакомых дам в Тверской губернии. Любил эти места. И Волгу поэт впервые увидел именно здесь, в июле 1811 года: когда дядя Василий Львович вез его в Царскосельский лицей, то сделал остановку в Городне, чтобы показать мальчику этакую красотищу! Красотищу можно увидеть и сегодня, как и церковь Рождества Богородицы, построенную в конце XIV века в память о победе на Куликовом поле — единственный сохранившийся пример архитектуры Великого княжества Тверского.

Волга в Твери совсем юная — она берет свое начало близ Осташкова, неподалеку от озера Селигер, в деревне с красноречивым названием Волговерховье. Летом здесь одно из самых популярных развлечений — шагать через Волгу туда-сюда. В Твери, конечно, река уже заметно разливается, никаких ног не хватит перешагнуть, но все равно видно, какая она тут молодая, «в начале славных дел»…  И немного странно, что, отъехав так недалеко от Москвы, вдруг попадаешь на волжские берега.

Но Тверь вообще город загадочный, таинственный. Даже, не побоюсь этого слова, мистический. То, как она стоит — на пути из Москвы в Петербург или, если угодно, из Петербурга в Москву — во многом определило не только внешний облик, но и судьбу города. Как сказано в туристическом буклете, обнаруженном в лобби тверского отеля «Гайд Парк» на Новоторжской, 2 (кстати, искренне рекомендую — будете приятно удивлены), «история создания главной дороги, которая соединяет две российские столицы, — это история становления Российского государства». Ну, может, и так (кстати, туристические буклеты в Твери выпускают отменные — я нигде в России не видела, чтобы совпали сразу три пункта: качество печати, любовь к своим достопримечательностям и внимание к текстам. Тверичи говорят, что это заслуга местного министерства туризма).

Государеву дорогу, соединяющую два главных города России, замыслил еще Петр I, но к строительству приступили лишь в 1776 году. Это была реально самая первая в истории нашего государства дорога с твердым щебеночным покрытием и специально проложенными мостами через реки, ручьи и овраги. 735 верст (сегодня, утверждает буклет, 697 км) и без малого 30 почтовых станций — грандиозное свершение для XVIII века, когда по Государевой дороге покатились первые экипажи. А чтобы монархам было где отдохнуть по дороге «из Калинина в Тверь», то есть, простите, конечно же, из Петербурга в Москву, возводились специальные путевые дворцы — изначально их было значительно больше, чем теперь, но царским указом велено было переделать дворцы в почтовые станции. Сохранились путевые дворцы в Вышнем Волочке, в тех же Торжке и Городне, а лучший из лучших — Тверской Императорский дворец, построенный в XVIII веке в стиле классицизма с элементами барокко специально для Екатерины II. Это, что называется, доминанта — и главный «маст-визит» Твери. До революции Тверской путевой дворец был официальной резиденцией тверских губернаторов.

Екатерина II вообще относилась к Твери с симпатией, после пожара 1763 года разрешила каменное строительство, которое запретил Петр I, и застроила сгоревшую Тверь по регулярному плану, прислав сюда своего любимого архитектора Матвея Казакова. Поэтому некоторые поэтические сердца зовут Тверь «маленьким Петербургом на Волге». И это при том, что Москва находится к Твери значительно ближе! Любопытно, что и сами тверичи предпочитают Петербург и петербуржцев Москве и москвичам, для которых у них находится много разнообразной критики (этому есть историческое объяснение, но о нем чуть позже). И, приезжая в Тверь по укатанной веками Государевой дороге, невольно чувствуешь себя императрицей, решившей переночевать в любимом городе и навестить роскошный дворец на Соборной площади. В постекатерининские времена в бывшем путевом дворце, перестроенном Росси, постоянно проживала сестра Александра I, Екатерина Павловна, супруга тверского губернатора Георга Ольденбургского. Как и подобает всякому приличному дворцу, Тверской путевой состоит из нескольких зданий, образующих единый ансамбль. В 2016 году провели его масштабную реставрацию, после чего в залах главного здания разместилась картинная галерея с отличной коллекцией, от икон до Айвазовского.

И все-таки любимый в Твери персонаж не Екатерина, а святой князь Михаил Тверской, личность и судьба которого во многом проясняют исторически сложившуюся антипатию тверичей к первопрестольной. Почитание святого Михаила и его супруги, святой Анны Кашинской (она действительно творит чудеса — кто не верит, пусть сам проверит, поклонившись мощам святой Анны в Твери или в Кашине), в здешних местах велико по сей день — вот совсем недавно в центре города, у ЗАГСа в Свободном переулке, был поставлен двойной памятник супругам. Бронзовые Анна и Михаил протягивают друг другу руки на фоне огромных венчальных колец — композиция называется «Венчание Великого князя Михаила Ярославича Тверского и княгини Анны Дмитриевны Кашинской». А в местечке Святая Гора, близ Конаково, где в 1318 году Михаил прощался с Анной, уходя на верную гибель в Орду, к Узбек-хану, поставлен и освящен памятный крест. В самом центре Твери, на Советской площади, откуда расходятся шесть улиц-лучей (почти как в Париже — там их, правда, двенадцать), поставлен конный памятник Михаилу Тверскому. При нем Тверь была самой могущественной, именно он объединял разрозненные земли и сражался с московско-ордынскими силами. Да-да, в ту пору с Узбек-ханом близко общался московский князь  Юрий Данилович, женатый на его сестре. Когда та самая сестра скончалась, коварный москвич обвинил в ее гибели Михаила, настроив шурина против тверского князя. Говорят, что именно люди Юрия Даниловича казнили отважного Михаила Тверского. Анна Кашинская не дождалась своего супруга, схоронила нескольких сыновей, а потом приняла в тверском Софийском монастыре постриг.

И вот как после этого тверичам относиться к Москве? Понятно, что осадок остался на долгие века. К тому же Тверь когда-то всерьез соперничала с Москвой. «Все же помнят, как называется главная улица столицы», — говорят тверичи (Тверская и Тверская-Ямская в Москве получили название потому, что там находились основные стоянки тверских ямщиков: Ямская — для пассажирских перевозок, на Тверской «парковались» ломовые извозчики, грузоперевозки).

Я, кстати, совершенно не шучу, когда говорю об исторически сложившейся неприязни между городами — это в принципе очень живучая штука. В Архангельске, например, по сию пору не любят петербуржцев — все не могут простить Петру I, что закрыл в свое время судоходство Архангельска в пользу нового морского порта на Неве. А тверичи вот не любят Москву, обижаются за князя Михаила и еще немного на то, что зарплаты в Москве значительно выше, да и работы там больше.

При этом местные «домовладельцы» всерьез рассказывали мне, что тверские работяги в последнюю очередь нанимаются к москвичам — предпочитают гордо сидеть без работы, чем пахать на столичных жителей. Не знаю, правда это или нет. А вот что тверичи безоговорочно в массе своей предпочитают Петербург Москве, на правду очень похоже.

«По всему видно, что Тверь играла роль коридора между Петербургом и Москвой, который беспрестанно мели и чистили и, по памяти и привычке, метут и чистят до сих пор», — так отзывался о Твери драматург Александр Островский. Это правда, Тверь город чистый, умытый, причесанный. Здесь не ощущается мрачного запустения провинциальных российских городков: в кофейнях подают правильный флэт-уайт в ярких стаканчиках, некоторые рестораны (например, La Rotonda — итальянская кухня в историческом постконструктивистском здании кинотеатра «Звезда» с роскошным видом на Волгу) не хуже московских, да и весь облик города не производит упадочного впечатления. Кое-где, конечно, зияют провалы несоответствий между желаемым и действительным, но где они, интересно, не зияют? Уж точно не в Москве. Временами же Тверь действительно изумляет, причем именно в тот момент, когда ты этого меньше всего ждал и не успел сгруппироваться. Скажем, здание того же кинотеатра «Звезда» имеет форму…  не звезды, а бинокля! А построено это чудо было на месте домика Петра I, который тоже любил провести ночку в Твери по пути из одной столицы в другую.

Или вот возьмем Староволжский мост — буклеты туристического министерства утверждают, что это прямо-таки младший брат знаменитого будапештского моста Свободы, но интересен он в первую очередь другим. Староволжский — первый в истории Твери постоянный мост через Волгу! А раньше, спросите вы? А раньше как-то обходились понтонными.

Набережная Волги от моста выше к «Звезде» носит имя Степана Разина, устроена она была по принципу «сплошной фасады». Набережная до моста названа в честь Михаила Тверского. А вот на другой стороне, в Заволжье, набережную назвали в честь Афанасия Никитина, и не от фонаря, хотя фонари там тоже имеются, а потому что знаменитый русский купец-путешественник был родом из Твери. Так что памятник Никитину, поставленный у церкви Воскресения на набережной своего имени, красуется здесь на законных основаниях.

То же самое можно, впрочем, сказать и по поводу памятника Михаилу Кругу — как бы вы к нему ни относились, из песни (особенно шансонной) слов не выкинешь. Автор лирического сочинения «Владимирский централ» шансонье Михаил Воробьев, известный под псевдонимом Круг, родился в Калинине и умер в Твери сорока лет от роду после нападения неизвестных злоумышленников. В июне 2007 года, когда Тверь праздновала День города, на бульваре Радищева был торжественно открыт памятник Кругу — бронзовый 200-килограммовый шансонье сидит на скамейке, опираясь на бронзовую 50-килограммовую гитару. Памятник Кругу регулярно привлекает внимание тверских (или заезжих) вандалов — то отпилят гитару, то раскрасят статую в разные цвета. Выглядит памятник, кстати, вполне органично — и не слишком бросается в глаза: я прошла бы мимо, если бы по чистой случайности не заметила шансонье на его скамеечке.

Бульвар Радищева выводит гостей Твери к Трехсвятской (бывшей Урицкого) улице — симпатичной местной пешеходке, по обеим сторонам которой немало зданий — памятников архитектуры. Сравнительно недалеко отсюда — мой любимый тверской музей, расположенный на улице Жигарева в доме №7. Это музей, вообразите, козла! Точнее, козлов, конечно же, потому что в коллекции музея, основанного историком и энтузиастом Владимиром Лавреновым в 2008 году, представлены все виды козлов (включая спортивный), каких вы только можете себе представить. Вход в музей для Козловых (а также Козликовых, Козловских и Козленко) бесплатный, с Барановых берут полцены, а с Волковых — двойную цену! Мне с моей незоологической фамилией визит обошелся в 100 рублей, но я об этом не пожалела — узнала о рогатых много нового и выяснила, почему тверичей иногда называют козлами. Оказывается, в здешних местах испокон веку выделывали козлиные шкуры и производили из них справную обувь. В любом случае на «козла» в Твери обижаются не так, как в других городах России, если только это скажет не москвич.

Фото: shutterstock.com