Машина встает в очередь перед КПП, пассажиры выходят с паспортами в руках. Пока сотрудники безопасности бдительно изучают документы, я вспоминаю свои поездки в другие уральские ЗАТО (закрытые административно-территориальные образования) — холмистый Новоуральск, живописный Лесной…

В Новоуральск (тогда он назывался Верх-Нейвинск или Свердловск-44) в моем советском детстве можно было проникнуть через дыру в заборе, а меня лично пару раз провозили туда в багажнике «жигулей» — сейчас такие вольности совершенно недопустимы (лучше даже не пытайтесь). «Через дыру у нас только медведи иногда прорываются», — шутят местные жители, снежинцы и снежинки (ударение ставьте сами). Влекло нас в советское время в запретки не только желание навестить местных друзей или родственников, но и вполне обоснованная тяга затариться дефицитами — все ЗАТО снабжались не в пример лучше других городов, даже таких крупных, как близкие Свердловск и Челябинск.

ЗАТО довольно странное место для жизни, если смотреть со стороны. Со стороны чаще всего смотреть и получается: попасть сегодня в атомный, космический или оборонный (у каждого своя приписка) населенный пункт можно только в том случае, если местные жители докажут, что ваш визит им позарез как нужен. В наше непростое время требования к въезду в запретки стали, как легко догадаться, еще выше: подавать заявку надо за несколько месяцев и нет никакой гарантии, что ее одобрят. Некоторые считают, что визу в Латвию получить проще.

Мои знакомые в Снежинске клялись, что не могут пригласить в гости двоюродную сестру (не та, по всей видимости, степень родства), что уж говорить про туристов. Поэтому если вам по какой-то причине откроют въезд в ЗАТО, спешите, как говорится, видеть — и наслаждаться ощущением собственной избранности.

Это чувство, кстати, в той или иной мере характерно для всех местных жителей — так повелось с тех самых лет, когда в Советском Союзе стали появляться первые ЗАТО — в середине 1940-х и до конца 1950-х. И если подумать, оно вполне оправдано. Закрытые города не указывались на географических картах и даже не упоминались; жители некоторых запреток давали подписку о неразглашении сведений; у них не было привычных всем адресов, только почтовые ящики; каждый такой город имел псевдоним — Свердловск-44 или Челябинск-70. Благодаря цифровому псевдониму должно было создаться впечатление, что речь идет о микрорайоне областного центра, а не о самостоятельном муниципальном образовании. Кстати, у Снежинска, основанного в 1950-х, было несколько таких псевдонимов — он последовательно назывался Касли-2, Челябинск-50 и Челябинск-70. А нынешним романтическим именем город обязан погоде и одному из местных градоначальников — вроде бы когда выбирали мирское название для ЗАТО, за окном шел красивый крупный снег…

Уральские запретки, как правило, расположены в живописных местах, например, вдоль всего Снежинска тянется знаменитое озеро Синара, и совсем рядом с ним другие, не менее известные и прекрасные — Иткуль, Силач, Сунгуль. Последнее расположено у подножия Вишневых гор (массив в системе Среднего Урала) и самим фактом своего существования сможет слегка утешить тех туристов, которых не пустили на территорию Снежинска. Дело в том, что на берегу озера Сунгуль, на полуострове Мендаркин, находится поселок Сокол, который как бы тоже принадлежит к ЗАТО «Снежинск», но при этом попасть сюда по предварительно поданной заявке (и обязательно имеющемуся гражданскому паспорту) все-таки значительно проще.

В предвоенные годы «на Соколе», как говорят местные, построили громадный санаторий НКВД. Эффектное здание в стиле конструктивизма побывало с тех пор военным госпиталем, а потом превратилось в общежитие сверхсекретной лаборатории «Б» — исследовательского института, где по приказу Сталина изучали способы воздействия радиации на живые организмы. Здесь работал сам Зубр, Николай Тимофеев-Ресовский (его коттедж можно увидеть на экскурсии по Соколу), а бок о бок с отечественными учеными трудились иностранцы — говорят, что среди работавших на объекте хватало военнопленных.

Нынешняя лаборатория своим видом отчасти напоминает Чернобыль — то, каким он предстает на фотографиях туристов. Все, как говорится, быльем поросло — лабораторию закрыли в далеком 1955 году, к бывшей проходной мешают пробраться раскидистые деревья, да и предупреждающий знак «Радиоактивность» изрядно проржавел. Но воспоминания о страшной радиационной аварии 1957 года на химкомбинате «Маяк» в Озерске (он же Челябинск-40, ближайший сосед Снежинска) ржаветь не собираются — в результате того жуткого происшествия пришлось отселить и захоронить (такова официальная терминология) 23 населенных пункта, подвергшихся радиоактивному загрязнению. Так что сравнение с Чернобылем, увы, не случайно.

Сегодня посетителям Сокола ничто не угрожает, одежду после поездки сюда сжигать не придется (а вот тем, кто покупал тур в Чернобыль, это еще 12 лет назад всерьез рекомендовали), да и уровень радиации регулярно измеряется. Бывшее общежитие лаборатории выкупил в 2008 году снежинский пожарный-пенсионер Алексей Липатников. Изначально в его планах было проводить здесь квесты для всех желающих, но в дело безжалостно вмешался финансовый кризис. К тому же сама история лаборатории требовала более уважительного к ней отношения. По случаю Липатников попал на Уральскую индустриальную биеннале современного искусства и хотя сам «актуальным артом» не проникся, но решение интуитивно принял верное, подав заявку на участие в конкурсе арт-резиденций. Кураторы программы пригласили на Сокол московского художника Павла Отдельнова. Тот сначала собирался сделать лишь несколько объектов, разместив их в колоритных декорациях атомной общаги, но в процессе увлекся. Результатом стала 21 комната экспозиции «Звенящий след», которую посетили уже несколько тысяч человек со всей России. Сокол теперь получил статус арт-кластера, Липатников и члены его семьи проводят по нему экскурсии, а в 2023 году был записан аудиоспектакль, посвященный атомной истории поселка — в основу легла книга воспоминаний Аргенты Титляновой «Рассыпанные страницы».

Так что приезжайте на Сокол — вам здесь будут рады. И в «основном» Снежинске тоже, конечно, будут рады — если вам удастся проникнуть через КПП. Пункт досмотра здесь, кстати, находится на значительном удалении от города — не как в Новоуральске или Лесном, где ты сразу же оказываешься в «центре». Густые сосновые леса, мелькающее здесь и там озеро — идиллия, уральская Швейцария! И вот на горизонте вырастают многоэтажные дома.

— Вот те три серые девятиэтажки у нас называют «Три поросенка», — рассказывает моя спутница. — А тот розовый дом рядом — это «Волк».

Названия улиц в Снежинске разительно отличаются от общеуральских. Наши стандартные Ленина, Свердлова и Бажова здесь, конечно, тоже есть, но центральные артерии ЗАТО носят имена главных местночтимых героев — улица Академика Забабахина, проспект Имени академика Щелкина…  Это, кстати, большая редкость, и снежинцы своей топонимикой очень гордятся.

Академик Забабахин, по улице имени которого мы теперь едем — физик-ядерщик, один из создателей ядерного оружия в СССР (умер в Снежинске, похоронен на местном кладбище). Академик Щелкин — участник успешного испытания первой советской атомной бомбы. Собственно и сам Снежинск, о чем раньше вслух говорить было не принято, а теперь вовсю пишут в открытых источниках, место разработки тех самых «ядреных бомб». Сейчас здесь работает Российский федеральный ядерный центр — Всероссийский научно-исследовательский институт технической физики им. академика Е. И. Забабахина. При центре имеется музей ядерного оружия, но попасть туда не менее сложно, чем в сам город. Нельзя не то что фотографировать, запрещено даже проносить с собой телефон — а как иначе, если здесь показывают водородную бомбу? Впрочем, пара «экспонатов» выставлена в городе совершенно открыто — это два мирных голубых глобуса из оболочки бывших бомб. Один стоит на территории детского лагеря «Орленок», другой — в центре Снежинска. Спросите — любой покажет.

Несмотря на все эти пугающие подробности, в Снежинске, как и в других ЗАТО, царит атмосфера расслабленности. Преступности здесь практически нет — въезд в город подозрительным элементам запрещен, всем прочим — усложнен. Детей преспокойно отпускают на улицу в любое время, на каникулы многие московские семьи с родственниками в Снежинске отправляют сюда школьников. «У нас и “Озон”, и “Вайлдберриз”, и доставка, все есть!» — с гордостью говорят снежинцы (и зарплаты, конечно, повыше, чем в обычных городах). Чего здесь нет, так это театров — иногда в местном ДК «Октябрь» выступают заезжие артисты, но чаще местные театралы все-таки ездят на спектакли и концерты в Озерск. У ЗАТО принято дружить друг с другом.

Есть и рестораны, конечно, не в таком количестве, как в Екатеринбурге (Снежинск находится в Челябинской области, но до Екатеринбурга отсюда чуточку ближе). Снежинцы хвалят ресторан «Снежинка» (ул. Свердлова, 9) и кофейню «Культура кофе» (ул. 40 лет Октября, 4). В этой кофейне были даже стаканчики с рисунками местной художницы, воспевшей лето в Снежинске. А когда я попросила крышку для стаканчика, бариста со знанием дела сказал, что «вообще-то это сейчас не модно, везде пьют без крышек, вот вы сами попробуйте и сразу почувствуете разницу».

Стараясь не облиться кофе, выходим к набережной озера Синара — горожане этой набережной гордятся не меньше, чем оригинальной топонимикой, а впрочем, она действительно хороша. Среди высоких сосен установлены мольберты — то ли учащиеся местной художественной школы, то ли активные самоучки наслаждаются пленэром. Летом здесь открывается пляж — самый настоящий, с лежаками и переодевалками. Памятник спящему медведю (символизирующему, как мне пояснили, мирный атом) и ротонда 1959 года постройки — два пункта притяжения для местных фотографов, причем ротонду давным-давно облюбовали молодожены — все снежинские «брачующиеся» непременно делают фото на ее фоне. Бетонный памятник Снежику пользуется несколько меньшей популярностью — это бело-синее существо считается неофициальным символом города.

— Если тебе там будут дарить бомбы, не отказывайся, — напутствовал меня муж накануне выезда в Снежинск. Бомбу, к счастью, не подарили, а вручили как раз таки плюшевого Снежика. Точнее, Снежинку — девочку.

Фото: Дмитрий Щукин/Фотобанк Лори, RSvetsanna/shutterstock.com