Стародачный поселок за западной оконечностью Рублево-Успенского шоссе и на карте, и по своей сути похож на слоеный пирог, пригодный к употреблению по частям. Пирог, правда, причудливой формы — в самую его середину глубоким клином врезается поселок санатория «Сосны», а первые несколько улиц при въезде образуют поселок-спутник Заречье, так что, направляясь сюда в гости, немудрено запутаться.
Под поросшим лесом крутым склоном Николиной Горы есть река с пляжами, куда летом приезжают отдыхать москвичи. На горе — дачи с известными дачниками, которые дружат (или враждуют) поколениями и знают друг друга с рождения. А дальше — лес, когда-то совершенно непроходимый, а теперь застраивающийся новыми дачами. Прямо как почти сто лет назад, когда Николина Гора только строилась в сосновом бору на месте старинного погоста. Правда, называлась она тогда по-другому.
Здесь вам не Москва
В июне 1986 года два брата 8 и 13 лет совершали обход зеленых заливных лугов и лесов возле Николиной Горы после переезда на дачу по завершении учебного года. И поспорили о том, расширится ли город Москва настолько, что дойдет до их дачного поселка. Спор происходил чудесным летним днем на берегу реки с видом на редкие многоэтажки соседних Горок-10, стоящих посреди живописных полей. По местному шоссе тогда ездили грузовики с урожаем из соседних совхозов, комбайны, обрабатывавшие здешние поля, а иногда и запряженные лошадьми телеги.
Позади спорящих тоже были поля, называемые «окна», на которых паслись флегматичные коровы, а за «окнами» — стена соснового леса корабельной высоты. Москва тогда активно расширялась, делая первые шаги за МКАД — по всем направлениям, кроме заповедного западного. Здешние леса считались легкими столицы, поэтому были определенные сомнения в том, что власти решатся урбанизировать эту территорию, превращая здешнюю благодать в стройплощадку.
Не угадал никто. Нынешняя Николина Гора не Москва, хотя окружена ее территорией почти со всех сторон. Так получилось из-за административно-финансового кульбита, который стоит отдельной статьи. Если коротко, то те самые поля с коровами и разнотравьем, которое колосилось за спиной у двух братьев, отошли в собственность города по результатам извилистых отношений правительства Москвы с одним из системных банков. Но стали частью не ТиНАО — его граница проходит примерно в 10 км отсюда, — а самой что ни на есть старой Москвы. Теперь это «отдельная территория», то есть эксклав района Кунцево Западного административного округа на территории Подмосковья.
Гора, река, вода
Собственно, именно из района Кунцево сюда и попадают простые безлошадные смертные — рейсовая маршрутка №150 едет по Рублевке, пропуская многочисленные членовозы с мигалками, и привозит отдыхающих к местному памятнику павшим в Великую Отечественную войну.
Отсюда по крохотной аллее-перемычке, названной именем Сергея Прокофьева, надо дойти по шоссе, отыскать за остановкой калитку в заборе (ее, кстати, местные пытались закрыть магнитным замком, но у них не вышло) и спуститься вниз по горной тропке. Внизу у реки надо взять чуть влево, и перед вами бывший ведомственный объект МИД РФ — Дипломатический пляж. В советское время, чтобы пройти туда, жителям Николиной Горы приходилось говорить между собой по-английски — охранявшие его милиционеры, конечно, видели не совсем заграничные шмотки на советских купальщиках, но останавливать их, англоговорящих, не решались. Простым же смертным сюда было нельзя — им удавалось разве что, как нам с братом однажды, выудить из помойки заграничную банку из-под кока-колы с эмблемой чемпионата мира по футболу Мехико-1986. Мы мечтали продать ее в 2020-м коллекционерам за предположительно бешеные деньги, но так до сих пор и не решились — заветная жестянка по сей день стоит на полке в нашем сарае.
Теперь же некогда недоступный пляж лишился милицейского поста, павильона «Соки-воды», переодевалок, обзавелся контейнером с раздельным сбором мусора (и неизменным облаком ос над ним), а также площадкой для пляжного волейбола. Ах да, его название сократилось до Dip — здесь появился отличный бар с таким названием, открытый Владимиром Липницким, сыном трагически погибшего Александра Липницкого, музыканта группы «Звуки Му» и историка современной музыки. За пульт в нем периодически встает местный житель, электронный композитор Филипп Горбачев. А стены «Дипа», например, расписал художник Павел Пепперштейн.
Собственно, этот бар — единственный уголок пляжа, где до последнего времени можно было видеть местных жителей. Купаться на бывший Дипломатический пляж никологорцы больше не ходят, в связи с чем его полностью занимают приглашенные сюда различными интернет-путеводителями приезжие из Москвы. В летние уикенды они голосят по ночам так, что их хорошо слышно на верхних дачах, а потом пытаются вскарабкаться по горе к уже давно уехавшей в свое Кунцево маршрутке. Дело это непростое, гора крутая и высокая, поэтому те, кто поумнее и потрезвее, выходят на дорогу у дальнего, западного подножия горы, откуда их забирают такси — прямо на границе между подмосковным поселком и принадлежащим Москве полем. Приезжие оставляют за собой горы мусора, уборку которого оплачивают местное самоуправление и владельцы питейно-увеселительного заведения.
В этом году, правда, бар Dip почти не работал из-за разного рода административных неувязок, связанных с пандемией. Красивое и бойкое место пустовало недолго — по выходным сюда до глубокой осени приезжал передвижной пункт проката сапбордов. В связи с этим река ближе к сентябрю стала неожиданно судоходной, точнее, наполнилась людьми на сапбордах, которые по выходным выглядят как сборная Харонов, тренирующихся плавать по течению Стикса.
Ах да, река. Москва. Это в городе она большая и широкая, а здесь своей шириной она напоминает горный ручей. И скоростью течения тоже: заплыв на другой берег, то есть всего на 70 метров, тут напоминает по своей траектории треугольник: при старте на левой стороне пляжа выйти из воды на противоположном обрывистом берегу получается примерно посередине, а при возвращении на пляж из этой точки несложно и промахнуться мимо правой оконечности. Купаться в здешней стремнине нетрезвым не лучшая идея, но именно так поступают многие отдыхающие. Иногда это заканчивается плохо.
Кстати, весной, как только потеплеет, Москва-река устраивает здесь настоящее половодье. То есть на самом деле не сама река, а администрация Можайского водохранилища выше по течению — там спускают воду, чтобы уберечь от затопления поселки в низине около Рузы. В итоге здешние пляжи и прибрежные территории переживают небольшое затопление. Иногда вода доходит до того самого «Дипа», едва не делая бар плавучим. А вот летом вода отступает, река сильно мелеет, обнажая целые островки, быстро зарастающие травой. Причем с каждым годом их становится все больше, и все в большем количестве мест Москву-реку можно перейти вброд. Можно, но не стоит — может унести.
Куда лучше пройтись по никологорскому берегу вдоль реки вниз по течению — по маршруту, который облюбовали любители скандинавской ходьбы. Тропинка идет по живописным зарослям хмеля и ив и пересекается ручьями, которые у впадения в Москву-реку превращаются в небольшие журчащие водопады. Вода в них всегда холодная и родниковая, ее можно пить. Над ручьями и окружающими их болотцами заботливо сооружены крепкие мостики.
Погост, гора и дачи
Своим названием Николина Гора обязана небольшому погосту Николы на Песку, который располагался у навершия склона, с западной, то есть дальней от Москвы, части холма. Небольшая обитель при нем была снесена в связи с ветхостью еще при Екатерине II, зато на некоторых участках до сих пор сохранилось несколько надгробных плит. В многовековой жизни погоста была одна важная историческая веха — в здешней обители встречали из польско-литовского плена патриарха Филарета, отца первого российского царя Михаила Федоровича из династии Романовых. Память об этом событии сохранилась лучше, чем сам погост — четырехчасовой пеший маршрут митрополита из села Дмитровское к соседнему с Николиной Горой Аксиньино через здешние леса теперь расчищен, и никологорских детей водят по Митрополичьей тропе в пешие походы.
В Аксиньино, кстати, еще с митрополичьих времен располагается храм в честь святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских: сначала деревянный, а с 1870 года — каменный. Он был закрыт в 1938 году, а поднят из руин в начале 1990-х при финансовой и организационной помощи никологорца Никиты Михалкова, именно туда сейчас приезжают молиться и отмечать церковные праздники верующие с Николиной Горы, на крестном ходе кинорежиссера-мецената можно видеть здесь с хоругвью.
Интересно, что сейчас свой храм строится и на Николиной Горе — в лесу, у границы с поселком «Корабельные сосны», по слухам, этим занимается один из основателей Группы ПИК Юрий Жуков. Он также будет освящен в честь Николая Чудотворца, которому поселок обязан своим названием. Как именно два равноуважаемых прихода поделят одного святого, непонятно.
Впрочем, историческое название Николиной Горы и само, пусть и светское, упоминание небесного покровителя поселка пытались стереть из памяти — уже при большевиках, когда на месте здешнего леса чуть меньше ста лет назад стали рубить просеки для поселка, участки в котором раздавались работникам науки и искусства. Или, сокращенно, РАНИС. Правда, старое название никуда не делось — до конца 1990-х они существовали параллельно: советское — на картах и дорожных указателях, нормальное — в повседневной речи.
В постсоветское время Николиной Горе официально вернули ее имя, а советская аббревиатура стала служить для обозначения общественного центра поселка, в котором находятся местный клуб, алкомагазин, волейбольная и футбольная площадки, теннисный корт, галерея «Гараж» и два ресторана, а также контора правления дачно-строительного кооператива.
Местная жизнь
В руководстве ДСК РАНИС фамилии не менее громкие, чем в названиях здешних улиц, аллей и проспекта — в честь артиста Василия Качалова, великого врача Николая Семашко, композиторов Виссариона Шебалина и Сергея Прокофьева. Участок Ильинского шоссе, идущий через поселок от Успенского к Звенигороду, называется проспектом Шмидта — в честь знаменитого ученого, полярного исследователя Отто Шмидта. Все эти люди основали династии, представители которых теперь здесь власть. Есть и значительные люди в первом поколении: командует кооперативом журналист Сергей Фонтон, один из основателей «Эха Москвы» и Euronews, одним из ключевых деятелей остается не нуждающийся в представлении музыкант Юрий Башмет.
А еще здесь живут потомки великого гроссмейстера Михаила Ботвинника, авиаконструктора Андрея Туполева и его коллеги Владимира Мясищева, писателей Самуила Маршака и Викентия Вересаева, великого врача Андрея Воробьева, музыканта и рок-журналиста Александра Липницкого. Тут впору водить экскурсии, как это делают в другом писательском дачном поселке Переделкино, но, к великому удовольствию здешних дачников, заняться здесь таким бизнесом никто пока не догадался. Например большой каменный, похожий на палаццо дом Туполева, выстроенный им по образцу его крымской дачи. Или просто чудесные столетние, невероятного изящества постройки с большими застекленными верандами с кружевными абажурами, из которых на гуляющих по аллеям в темное время суток льется теплый свет. Причем не только по выходным — с началом пандемии многие переехали в свои загородные резиденции на ПМЖ, окончательно превратившись в местных жителей.
Впрочем, попасть на эти аллеи сложно — они часто перегорожены воротами, пускают только с магнитным пропуском, который выдают в правлении кооператива. И это своего рода метафора местного сообщества, в котором люди знают друг друга с рождения и общаются поколениями.
Это не мешает им ругаться на чем свет стоит на заседаниях кооператива и в местных чатах, напоминающих фильм Рязанова «Гараж», превратившийся в бесконечный сериал. Одним из поводов для ссор стала оккупация главной артерии поселка — аллеи Семашко большой киногруппой, все лето снимавшей здесь сериал. Чуть ли не на той же самой даче, которая снималась в «Утомленных солнцем» Никиты Михалкова в 1993–1994 годах. Но если тогда на здешних аллеях можно было видеть соседа-никологорца Никиту Михалкова, его дочь Надежду и всеобщего любимца Олега Меньшикова, то теперь взору местных жителей приходилось довольствоваться кедами Саши Петрова, торчавшими из окна реквизитной «копейки», на заднем сиденье которой модный актер валялся между дублями со смартфоном.
Впрочем, эти споры не мешают местным именитым дачникам радостно раскланиваться друг с другом на главном ежегодном празднике в конце августа — итоговом концерте здешней детской танцевальной студии. Для него взрослые никологорцы, точнее, главным образом, никологорки, готовят отдельный номер, неизменно исполняемый в заключительной части концерта под одобрительный хохот соседей.
Еще один способ понаблюдать за более молодой частью сообщества именитых дачников — приехать поиграть в волейбол. В качестве главного и любимого вида спорта на Николиной Горе волейбол окончательно вытеснил некогда популярный теннис: в него здесь играют сызмальства и до седых волос, а попрыгать с местными даже специально приезжают в выходные их московские друзья. Собственно, волейбол — это инструмент интеграции в местный микросоциум: как и дети на занятиях в секции, взрослые быстро знакомятся и начинают общаться, вместе попрыгав у сетки. А игроков всегда не хватает, так что шанс влиться всегда есть. Волейбольное первенство среди местных команд в конце августа обычно предшествует танцевальному концерту и знаменует собой закрытие дачного сезона. И отмечается соответствующим празднеством, которое последние лет сорок ежегодно сопровождалось довольно веселым, но немного диковатым ритуалом — кражей калитки при входе на один из участков.
Если заниматься спортом лень, можно отправиться в один из двух здешних ресторанов — существующий с незапамятных времен «Николина гора» и более свежую «Дачу». Первый открыли в помещении бывшего продмага, второй — на месте лесопилки, в 1990-х превратившейся в магазин фермерских продуктов. Посетители недешевой «Николиной горы» в 2021-м вели себя чуть более раскованно, чем гости соседнего заведения — к неудовольствию местных, любили покричать на весь поселок и позапускать огнеопасные фейерверки. В «Даче» дорого, но при этом демократично и гостеприимно, видимо, поэтому сюда иногда приезжают отнюдь не местные посетители с пятью машинами охраны.
Впрочем, черные машины и охранников можно видеть и в других местах Николиной Горы — в поселке «Коттон Вей» проживает премьер-министр Михаил Мишустин; когда он дома, у въезда в поселок можно видеть еще и машину ДПС. А в самом центре поселка поселился бывший губернатор Тверской области Дмитрий Зеленин.
Лес
Обилие сановных и известных жителей нисколько не мешает Николиной Горе быть таким же поселком, как тысячи других в 89 регионах страны. Например, в некоторых местах Николиной Горы связь настолько плохая, что приходится выходить из дома и искать возвышенность, чтобы позвонить (в связи с чем тут активно пользуются обычными проводными телефонами, которые в городской черте выглядят анахронизмом). В других местах беда с дорогами — они выглядят так, будто их не перекладывали со времени основания поселка; перед выборами подмосковное правительство переложило покрытие на аллее Качалова, но только в той части, которая ведет в соседнее СНТ «Градостроитель» и деревню Маслово.
Кстати, эта дорога пролегает в лесу, и проезд по ней на любом виде транспорта оставляет совершенно волшебные впечатления в любое время года: летом путь пролегает в цветущей и пахнущей хвоей зелени, осенью — в желтом лиственном золоте, зимой — посреди ослепительно-белых сугробов.
Правда, сам лес, в котором во время Второй мировой бойцы Красной армии сумели хорошо истрепать укрепившихся на господствующей высоте фашистов, сильно поредел и совсем перестал быть доступным для прогулок. Некогда начинавшаяся сразу за границей поселка чащоба, куда отправлялись погулять и за грибами, теперь поделена трехметровыми заборами на участки, к которым ведут даже не дороги, а колеи, проложенные груженными стройматериалами «КамАЗами». В самом лесу уже стоят каменные дворцы, правда, разглядеть их из-за высоты почти невозможно. Так что местным, чтобы побродить по лесу и поохотиться на сыроежки, приходится ехать по той самой дороге в соседние Маслово и «Градостроитель». Но и там открытыми для любителей лесного пешего туризма в основном остались заболоченные участки.
Очень грустно, но так, наверное, и должно было произойти. Живущие у леса никологорцы в 2000-х еще пытались сопротивляться межеванию и застройке леса, бегали по судам и прокуратурам — там надавали особо ретивым захватчикам по рукам, но жителям быстро объяснили, что в свое время их предки получили свои участки подобным же образом; род приходит, род уходит, а жить как-то надо всем, ну или по крайней мере тем, кому хватает денег на здешние сотки, по своей стоимости сопоставимые с Москвой. Другое дело, что еще лет десять-пятнадцать назад от количества кислорода здесь начинала кружиться голова, а теперь не кружится.
Все к тому шло еще с конца 1990-х. Сначала те самые «окна», отделяющие лес от принадлежащих теперь Москве аксиньинского болота и прибрежных лугов, обросли дачными домиками, а затем превратились в два СНТ, «Конник» и «Пион», с шикарными домами и проезжими улицами. Теперь настала очередь леса — так или иначе Николина Гора и соседние с ней садовые товарищества будут наступать на него и расширяться. И вот же парадокс: кажется, единственное, что сдерживает их безудержное наступление на природу — это административные границы города.
Фото: Владимир Зуев