Недавно я решила, что буду исполнять свои желания. Одним из них стало «попасть на Курентзиса». Попасть — это значит купить билет, пока не закончились, и отдать за это приличную сумму денег.
Вчера сходила на концерт — «Реквием» Моцарта на сцене Московской консерватории.
И на сайте, и на билете было написано: мобильные телефоны надо будет оставить в камере хранения. Это известная история: Теодор Курентзис прервал концерт после того, как у кого-то в зале зазвонил телефон. Поэтому и была введена новая мера предосторожности, уже протестированная в Петербурге и Вене.
Я, кстати, только за такой digital detox, но об этом позже.
Концерт начинался в 20.00. За полчаса до начала, когда я подошла, ко входу тянулась длинная очередь, которая заканчивалась примерно на уровне памятника Петру Ильичу. Через 10 минут очередь уже загибалась за угол дома на Большой Никитской и, говорят, «доходила до церкви».
Шок, ажиотаж, непонимание: люди, отдавшие за билеты в партер по несколько десятков тысяч, не получили свое обслуживание бизнес-класса, а будто бы проходили регистрацию на чартерный рейс. К тем из них, кто поближе к входу, сбоку тихонько пристраивались скромные возрастные дамы «с балкона», делая вид, что они тут были всегда. Вдоль очереди ходили толпами с вопросом про лишний билет.
Попала вовнутрь в начале девятого, и оказалось, что такое затруднение на входе вызвано упаковкой телефонов: мальчики и девочки на пяти столах клали их в чехлы и запечатывали магнитными замками, которые вываливались из рук, не закрывались с первого раза и вообще все было сложно. Логистика по «обестелефониванию» 1700 посетителей Большого зала консерватории провалилась.
Тем временем в зале сидели те зрители, что пришли пораньше и прошли свободно, — в полном недоумении, потому что зал пустой и ничего не начинается. Руки и глаза занять нечем — телефон ведь не достать. Невозможно сделать селфи, зачекиниться, полистать инстаграм, позвонить другу. Понурые дамы в дизайнерских нарядах сидели на ступенях у буфета с бокалами шампанского и смотрели отрешенными глазами куда-то в себя.
То в одних руках, то в других мелькали светящиеся экраны — некоторые хитрецы таки обманули систему и вроде бы оказались умнее всех. «Вот будет смешно, если после всех этих мытарств на входе у кого-нибудь все же зазвонит», — обсудили с соседкой в зале.
Концерт начался после 21.00 — точнее сказать сложно, часы ведь тоже в телефоне. Выступление оказалось прекрасным — при первых звуках музыки я оцепенела и отлетела одновременно и так и сидела в течение всей мессы. Это было как служба в полутьме и атмосфере храма, которую совершали порядка ста музыкантов в церковных почти одеждах и человек в черном, стоявший перед ними.
Первый звонок раздался в самом начале григорианских песнопений, которые шли откуда-то из-за спины, не со сцены — их исполняли новые участники коллектива Теодора Курентзиса, византийский хор musicAeterna byzantine. Звонило тихо, но настойчиво прямо у меня за спиной. «Может быть, вы все-таки выйдете?!» — сказали девушке, которая запаковала в чехол телефон с включенным звуком и теперь не могла его выключить. Та вышла.
Дальше в течение часа были магия и таинство, и вот когда Курентзис свернул одним жестом все звуки и держал поднятым вверх пальцем финальную паузу, важную так же, как музыка до этого, в торжественной тишине зазвонил телефон — громким и похабным звонком. Его сразу захлопали и заткнули криками «браво», но ружье все же выстрелило, как и ожидалось.
Треть зала сразу подскочила и побежала в гардероб, остальные остались на долгую стоячую овацию.
После концерта я встретила товарища, известного журналиста, театрала и меломана. Он в деталях рассказал и про особенности исполнения Курентзиса, и про то, что решение с телефонами нужно для того, чтобы переключить это must see и пафос вокруг имени на собственно слушание и проживание музыки.
Сошлись на том, что качество внимания в зале было совсем иным: люди не отвлекались ни на потребность хвататься каждые 15 минут за свой айфон, чтобы посмотреть, а что там нового, ни на свет экрана в руках тех, кто не может себя сдержать.
Я почитала обсуждения питерского эксперимента с изъятием телефонов, там было разное, от «что он себе позволяет» до «у таких известных людей телефоны забирать нельзя». При этом в Вене, как рассказывал друг, вся местная буржуазия спокойно стояла в очереди, чтобы выполнить это требование организаторов и посвятить час своей жизни только музыке.