Кажется, нет более похожего на Москву города, чем Париж. Расположенные на противоположных окраинах Европейского континента, две столицы удивительно рифмуются друг с другом. И в пафосе имперского прошлого, и в роскоши дворцов, и в самой географии. Нанизанные на примерно равные по величине реки, оба великих города расходятся от воды кольцами почти одного диаметра и функционала: от тенистых бульваров центра до ревущей кольцевой. На карте Москву легко спутать с Парижем. Логика земли диктует и похожие дилеммы в развитии города. Они оба выплескиваются за свои пределы, превращая окрестности в свои протуберанцы. Но внутри почти нет зон, пригодных для освоения. Почти: исключением в обоих случаях являются участки, прилегающие к железным дорогам, которые лучами расходятся из столицы во все концы метрополии.

Оставшиеся в наследство от индустриальной эпохи гектары пакгаузов, складов и промзон, протянувшихся вдоль железнодорожных путей, и в Москве, и в Париже являются главными областями редевелопмента. Но на этом сходства заканчиваются, и начинаются различия. В Москве полоски кварталов, возникающих вдоль железнодорожных веток, мало отличаются от многоэтажных джунглей Мытищ и Жулебино. Единственным их мотором служит сила рынка, заставляющая втискивать в ограниченное пространство как можно больше ячеек для хранения жителей. В Париже такое тоже хорошо известно. Но за последние два десятилетия город изменил стратегию. Редевелопмент был поставлен под общественный контроль и подчинен социальным, экологическим и урбанистическим задачам, сформулированным городскими властями, местным самоуправлением, экспертами, но при решающей роли самих жителей. Витриной этой стратегии стал квартал Клиши-Батиньоль, который многие мировые медиа называют новой иконой урбанистики.

«Улицы без автомобилей, геотермальное отопление и солнечные батареи, — восторгается британская The Guardian. — Клиши-Батиньоль является символом 15-минутного подхода к городскому планированию». В релизах мировых СМИ преобладают экологические мотивы и акцент на суперсовременных планировке, инфраструктуре и архитектуре. Но такое описание может сбить с толку, создав картину привилегированного района для богатой элиты. В то время как реальная специфика района представляет собой нечто прямо противоположное.

Суперсовременная архитектура Клиши-Батиньоля сразу вызвала те же споры, что и любая стройка в историческом центре Москвы. Историческое наследие, в котором готика переплетается с роскошными фасадами в стиле барона Османа, модерна и ар-деко, превратило Париж в туристическую Мекку, город с абсолютно уникальным и узнаваемым обликом. Построить посреди всего этого квартал из стекла и бетона многим казалось святотатством. «О да, вокруг вопроса наследия были бесконечные дебаты, — подтверждает Катрин Сентливр, проджект-менеджер муниципальной компании Paris&Metropole Amenagement, которая по мандату от мэрии координировала строительство Клиши-Батиньоля. — Несмотря на современный внешний облик квартала, в его концепцию заложены многие важные для Парижа традиции, которые делают его легитимным продолжением истории города. Например, для каждого района города очень важна широкая перспектива: панорамы, виды, нелинейная организация пространства. Если вы взглянете на мастер-план Клиши, вы сразу увидите большую перспективу, открывающуюся через парк, вокруг которого построены все здания. Если вы гуляете по улице Мстислава Ростроповича, вам открывается вид через парк на весь город, так же как он открывается из окон жителей. Так что наследие— это не только сами здания».

Впрочем, традиции города интегрированы в новый район не только через видовые панорамы. Парк, занимающий всю центральную часть квартала, отсылает к важному для Парижа мотиву тенистых бульваров, обсаженных платанами и кленами. Правда, в отличие от классических бульваров, проложенных бароном Османом, ландшафтные дизайнеры организовали растительность в композицию, соответствующую четырем сезонам: цветущие плодовые олицетворяют весну; полные разнотравья луга — лето; лиственная роща особенно впечатляет осенью, а хвойные деревья символизируют конец годичного цикла. В парке два пруда, которые являются частью ультратехнологичной системы геотермального отопления, но имеют и символическую нагрузку, делая ссылку на важную для Парижа роль воды в Сене и многочисленных каналах. Фасады зданий, обращенные к парку, отделаны местным камнем, веками использовавшимся архитекторами города.

Роль парка Клиши-Батиньоля не сводится к очевидной эстетической и экологической функциям. Он выполняет также и важную социальную миссию. В Москве чуть ли не каждый второй проект редевелопмента начинается с конфликта между застройщиком и жителями (от недоброй памяти точечной застройки времен Лужкова до драмы с Березовой аллеей на «Речном вокзале»). Схема всегда одна и та же: застройщик в погоне за прибылью угрожает общественному пространству: зеленые насаждения вырубаются, нагрузка на школы, детские сады и общественный транспорт увеличивается. В Клиши-Батиньоле редевелопмент начался с создания общего пространства.

«Идея парка родилась самой первой, — рассказывает Катрин Сентливр. — В 2002-м, когда городские власти собирались подать заявку на проведение Олимпиады-2012 (та давняя заявка не преуспела, но Париж стал столицей летней Олимпиады-2024. — “Москвич Mag”). Мы хотели создать еще больший парк, в котором здания были бы лишь элементами. Идея заключалась в том, чтобы соединить окружающие районы большим благоустроенным общественным пространством. В первоначальном плане многое пришлось изменить, но парк остался ключевым элементом планирования, а его пространство сливается с тканью города. Он связывает прилегающие районы, а не разрывает их. Когда первый фрагмент парка был завершен, мы пригласили жителей соседних районов: вот, это для вас».

Общественное пространство не исчерпывается одним парком. В основе проекта «Клиши-Батиньоль» лежит влиятельная в западной урбанистике концепция 15-минутного города. «Идея в том, чтобы собрать в радиусе 15-минутной прогулки все необходимые человеку сервисы: зеленую зону, школу, общественный транспорт, велосипедную мастерскую и булочную», — суммирует Сентливр. Кумулятивный эффект велик: снижается нагрузка на транспорт и коммуникации, у жителей появляется больше свободного времени, улучшаются даже показатели здоровья населения (прогулка в парке под окном полезнее, чем автомобильное путешествие по пробкам).

Создание общественных пространств (в ущерб числу квартир) принесло на уровне города даже экономические выгоды. Цены на недвижимость значительно выросли во всех прилегающих районах города. «Если вы сравните магазины на соседних улочках с тем, как они выглядели 10 лет назад, вы не поверите, как все сильно изменилось», — улыбается Катрин. Джентрификация увеличивает доходы городской казны. Правда, она делает жилье и городское пространство менее доступным для небогатых граждан — в прилегающих кварталах, но не в Клиши-Батиньоле.

Внешне новый район выглядит как удачный пример квартала upper middle class, представители которого могут наслаждаться экологической, но комфортной средой как привилегией. Но внешность обманчива: Клиши-Батиньоль — витрина социальной политики парижской мэрии, которую уже четверть века возглавляют левые политики. Более половины квартир являются разными формами социального жилья, предназначенного для уязвимых категорий (семьи, студенты, молодые работники, пожилые люди). Контролируемая городом арендная плата позволяет району сохранять социальное разнообразие, не превращаясь в заповедник для богачей. Часть этих квартир получают очередники (почти забытая в нашей стране возможность: получить квартиру от города, простояв в очереди несколько лет!).

На квартал с 7500 жителей приходится три комплекса начальной школы и одна средняя, центр материнства и детства, медицинский колледж, центр детского здоровья и специальный центр местного комьюнити, в котором проходят детские кружки, собрания жителей и прочие общественные мероприятия.

«Нас обычно спрашивают про экологию и то, как мы в Клиши-Батиньоле искали ответы на вызовы, связанные с изменением климата, — говорит Катрин Сентливр. — Но если говорить честно, то самым острым является жилищный кризис. И наша компания — инструмент городской политики, направленный на его решение. Многие семьи вынуждены покидать Париж, который становится слишком дорогим и непригодным для жизни. Город реагирует на это, проводя жилищную и социальную политику. На уровне города 20% жилья должно соответствовать социальному регулированию (уменьшенная и контролируемая арендная плата и др.). Но этого недостаточно. И Клиши-Батиньоль стал лабораторией, вырабатывающей решения».

Клиши-Батиньоль — результат трудных и многосторонних компромиссов. Поскольку городу были нужны частные инвестиции, приходилось искать способы коммерчески заинтересовать крупный бизнес. Но чтобы не позволить ему извлекать монопольную ренту, город создал целую плеяду муниципальных компаний, от проектирующих и координирующих строительство до муниципальных застройщиков.

Как и в любой лаборатории, в новом районе тестируют многочисленные модели социально-жилищной политики. Помимо разных уровней сниженной арендной платы к ним относится схема продажи жилья, направленная против спекуляций недвижимостью. «Вы покупаете только углы и потолок, — объясняет специфику этой модели Сентливр. — Это собственность, и вы можете продать ее в любой момент. Но лишь за ту цену, которую вы заплатили, плюс поправка на инфляцию. Заработать на росте стоимости недвижимости вы не сможете». По ее словам, такая модель позволяет снизить стоимость жилья в покупке примерно в два раза. Если в соседних кварталах стоимость 1 кв. м начинается с 10 тыс. евро, то аналогичная (а иногда лучшая) по качеству квартира в Клиши-Батиньоле будет стоить 5 тыс. за 1 кв. м. Правда, купить ее смогут только те, чью кандидатуру одобрит город исходя из своих социальных приоритетов. «Это политика, направленная на спасение если не рабочего класса, то хотя бы среднего», — объясняет Сентливр.

Времена, когда средний класс процветал, давно миновали не только в Париже. Джентрификация и логика финансового капитализма сделали многие города слишком дорогими для учителей, врачей, инженеров и журналистов. В итоге проигрывают все, а базовые услуги — здравоохранение, образование и культура — становятся привилегией узкой верхушки. Но вопреки скептикам выясняется, что в этом вовсе нет никакой неизбежности. Как минимум на уровне «лабораторного эксперимента» существует множество решений, превращающих город в комфортное пространство для всех. Настоящая выставка этих технологий расположена недалеко от Северного вокзала Парижа под открытым небом, на 54 га квартала Клиши-Батиньоль.

Фото: Bruno de Hogues/Gamma-Rapho via Getty Image