Сама по себе мобилизация в том формате, в каком она была объявлена, не является чем-то из ряда вон выходящим. Осенью 2020 года частичная мобилизация резерва проводилась в Азербайджане накануне очередного этапа войны за Карабах.

Только на нашей памяти к частичной мобилизации два раза прибегали США — накануне операции «Буря в пустыне», когда из резерва призвали аж 265 тыс. человек, и перед началом второй американо-иракской войны, когда Пентагону понадобились 10–20 тыс. резервистов для охраны военных баз и службы за границей в составе военной полиции. А постоянно воюющий Израиль мобилизует резервистов чуть ли не ежегодно. Однако ни в одном из этих случаев объявление мобилизации не приводило к панике и массовому бегству мужчин из страны. А массовая паника является чуть ли не главным бичом экономики, которая у нас все еще пытается работать в режиме мирного времени.

Многим кажется, что Москва, где создается до 20% российского ВВП, способна пережить и не такое. Что в нашем столичном случае, как всегда, сработает поговорка «пока жирный сохнет — тощий сдохнет». Но мобилизация и поднятая ею волна паники нанесли удар по самым основам экономики Москвы, а потому сейчас даже самые осторожные прогнозы далеки от оптимизма.

Механика кризиса

В настоящий момент над российской экономикой нависли три остро отточенных топора. Первый из них — отток мужчин всех подлежащих мобилизации возрастов, то есть примерно в диапазоне от 18 до 55 лет. Второй — это панические настроения и вызванное ими радикальное снижение потребления. Проще говоря, домохозяйства начинают все больше сберегать и все меньше тратить, сокращая и без того просевший спрос. И третий — реакция бизнеса на первые два фактора, понятная и предсказуемая: «Режем косты, увольняем персонал и затягиваем пояса».

Как говорят в таких случаях историки, «все это уже было». В середине книги Н. Н. Головина «Военные усилия России в Первой мировой войне» цитируется доклад Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по обороне государства под редакцией члена Государственного совета В. И. Гурко: «В частности, нельзя не указать, что включение в ряды войск многих квалифицированных рабочих, общее число коих у нас вообще незначительно, с неизбежной заменой их на заводах рабочими, к сложным производствам либо специальным работам не привычными, повлекло за собой увеличение общего числа заводских рабочих без соответственного увеличения производительности заводов…  Наряду с этим недостаток не только механиков, но даже простых слесарей и кузнецов достиг таких пределов, что отражается даже на сельских работах благодаря невозможности производить простейший ремонт сельскохозяйственных орудий».

В 1914 году многие квалифицированные рабочие, которые и до войны-то ценились в огромной крестьянской империи примерно как айтишники сегодня, добровольно отправились в воинские присутствия в самую первую, патриотическую мобилизацию. Поскольку никаких четких планов и дававших бронь ценным работникам стоп-листов заранее составлено не было, их, как и прочих, нарядили в шинели и отправили на фронт. Недостаток рабочих рук внес свой весомый вклад в «снарядный голод» 1915 года. Ну а когда те, кто не погиб в боях, все-таки вернулись на заводы, они принесли с собой гнев и разочарование, а с ними и подхваченную в окопах «бациллу большевизма», которая меньше чем за год добила романовское самодержавие.

Как аналогичная ситуация выглядит сегодня, хорошо описал телеграм-канал «Анатомия событий»: «Baza сообщает, что наши авиакомпании попали в идиотскую засаду: пограничники стали снимать пилотов с рейсов из-за запрета на пересечение границы. Уже более десятка пилотов из различных авиакомпаний получили стоп-лист за последние двое суток. Летчиков, снятых буквально накануне вылета, отправляют в военкомат! Пилоты узнают о запрете накануне вылета, на аэродроме. Что делают авиакомпании? Правильно, спешно ищут замену. И за штурвал могут сесть не отдохнувшие, не очень здоровые после вчерашнего пилоты. Кроме того, авиаперевозчики посылают в заграничные полеты членов экипажа в возрасте до 35 лет. Вопит гражданская авиация: караул, спасите летчиков. Вопит аграрный сектор: каждого второго комбайнера забирают, весной не отсеемся! Вопит строительная отрасль: призывают мастеров, бригадиров, строителей высокой квалификации! Вопит медицина: под призыв подпадают даже реаниматологи детских онкологических клиник! Вопит промышленная отрасль: караул, уходят уникальные мастера промышленного производства!»

Свою нотку безумия в общий хаос вносят профильные министерства и лоббистские объединения. Минцифры, Минсельхоз, Минобразования, индустрия фитнеса и даже Союз кинематографистов во главе с Никитой Михалковым требуют одного и того же — отсрочек для своих. И отсрочки эти посыпались как из ведра — дадим айтишникам, дадим сотрудникам системообразующих (то есть государственных) медиа, дадим энергетикам и операторам связи, дадим сперва студентам-очникам государственных вузов, а затем и студентам всех остальных вузов, имеющих государственную аккредитацию, и т. д. Полную защиту от мобилизации получило, к примеру, ОАО РЖД со всеми своими 774 тыс. сотрудников. Механизм административного хаоса действует просто и безыскусно: чьи лоббисты успели первыми добежать до нужного кабинета, тому и дадут вожделенную бронь, переложив тяжесть мобилизации на всех остальных, которым предстоит выкручиваться как угодно. И эти «нестратегические» отрасли неизбежно просядут, а затем потащат за собой на дно остальных.

Ну а в Москве на одного мобилизованного приходится один его приятель, который встанет в очередь на посадку в Шереметьево. Точной статистики по новой, мобилизационной волне эмиграции пока нет ни у кого. Сведения от пограничных служб разных стран дают в совокупности разброс от 250 тыс. до 0,5 млн уехавших за границу после 21 сентября, а по мнению Forbes, который в свою очередь ссылается на неназванные источники в Администрации президента, с момента объявления мобилизации страну покинули около 700 тыс. граждан.

Понятно, что подобные резкие выходы из зоны комфорта доступны в основном городскому среднему классу, то есть тем, чей ежемесячный доход превышает хотя бы 50 тыс. рублей. Это и есть те самые квалифицированные сотрудники, чье исчезновение может критически отразиться на деятельности фирм и предприятий. Быстро заменить их новыми не получится. Уже сейчас аналитики предлагают работодателям повнимательнее присмотреться к вечно стоящей за воротами резервной армии труда, то есть к женщинам с детьми, трудовым мигрантам из Средней Азии и лицам, вернувшимся из мест заключения. Однако подобное выскребание по сусекам вряд ли окажется спасительным. Взятых с улицы придется переобучать, на это понадобится время, а потеря времени — это потеря прибыли.

Удар может прийтись куда угодно, например, по начавшей с большим трудом выстраиваться после 24 февраля инфраструктуре параллельного импорта. Множество небольших логистических контор, тянущих в страну привычные товары в обход западных санкций, потеряв из-за мобилизации специалистов по закупкам, будут вынуждены просто свернуть свою деятельность. И тогда — здравствуй, дефицит.

Еще одной проблемой московского рынка труда всегда была текучесть так называемого линейного персонала — курьеров, официантов, продавцов-кассиров, консультантов мобильных салонов и т. д. Из-за низких зарплат мужчины на этих позициях почти никогда не задерживались, а сейчас их начнет активно вымывать мобилизация. Работодателям придется конкурировать за оставшихся, повышая оплату труда, что соответствующим образом отразится на стоимости вашей доставки и на вашем ресторанном счете.

Но и это еще не все. Чем бы большой город ни занимался и на чем бы ни был специализирован, тремя китами его экономики все равно остаются недвижимость, торговля и сфера услуг. Но уехавшие и мобилизованные не снимают квартир, а сбежавшие в небольшие города и ПГТ больше не вносят своими расходами вклад в московский ВВП и не платят налоги со своих «серых» зарплат. Массовый отток наиболее платежеспособных покупателей и клиентов приведет к сжатию ключевых для городской экономики отраслей, точнее говоря, уже привел.

Московский рынок недвижимости уже неделю как летит вниз по спирали — даже элитные новостройки сейчас предлагаются с немыслимой скидкой до 40%. Это означает, что множество ранее запланированных девелоперских проектов, скорее всего, уже не запустится. Опустели бары и рестораны: «Например, основатель сети “Раковая” Евгений Ничипурук отмечает, что в первые дни после начала мобилизации посещаемость снизилась на 20%, а к понедельнику 26 сентября выручка упала уже на 50%. По словам основателя “Теремка” Михаила Гончарова, трафик в его заведениях снизился на 15–20% в зависимости от локации».

Аналогичная история происходит и с фитнесами — продажи новых клубных карт упали от 25% до 50%, к тому же около 70% должностей тренеров, инструкторов-методистов и ведущих специальных программ заняты мужчинами, которых в любой момент могут мобилизовать. Кинопрокат потерял еще 20% своих сборов, и теперь на нем можно смело ставить крест.

Со стороны кажется, что дела, конечно, идут плохо, но не очень, ведь в конце концов во время локдауна и карантинных ограничений было еще хуже. Но помимо объективных экономических процессов существует еще и государство. И если во время пандемии оно хотя бы на словах обещало бизнесу поддержку, то сейчас в основном бросает ему на плечи новые плиты из свинца. Так, 27 сентября Госдума сразу во втором и третьем чтениях приняла закон о сохранении за мобилизованными и контрактниками их рабочих мест, так и не пояснив бизнесу, откуда он должен взять на это средства в условиях сжимающегося спроса. К тому же бюджет в этом году будет сверстан со значительным дефицитом в 2,9 трлн рублей, а значит, экономику ожидает неизбежный рост налогов.

На дне корзины

Потребительская психология масс реагирует на любые исторические пертурбации одним и тем же способом — резким и непредсказуемым изменением существующей модели спроса. При этом люди ориентируются не на какие-то рациональные модели поведения, а на сплетни, слухи и сарафанное радио. Скажем, в начале пандемии мы наблюдали ажиотажную скупку продуктов питания длительного хранения — круп, консервации и макаронных изделий — и базовых средств медицинской защиты — масок, перчаток и санитайзеров. Когда локдаун вступил в свои права, начался неожиданный рост продаж товаров для строительства и ремонта, а затем и прочих предметов потребления вплоть до одежды люксовых марок — граждане таким образом спускали средства, которые при иных обстоятельствах потратили бы на посещение массовых мероприятий, рестораны или путешествия. Ну а когда городские власти чуть ослабили запреты, то Москва с хрустом и шиком вновь пошла по ресторанам. Но в любом случае, пока одни сегменты потребительского рынка начинали проваливаться, другие в это же самое время демонстрировали рост.

Сейчас же ситуация принципиально иная. По данным даже сверхлояльного ФОМ, уровень социальной тревоги за первую мобилизационную неделю взлетел с 35% до 69%, значительно превысив показатели времен пандемии и став самым высоким за последние несколько лет. Помимо социально-политических последствий подобный рост общественной тревожности имеет и экономические. В результате вниз летит вся торговля за исключением разве что продуктов питания. Общая проходимость московских торговых центров упала на 13% по отношению к постпандемийному 2021 году, а в отдельных местах падение составляет аж 40%. Общие обороты ритейла снижаются на 10–20%. Помимо перехода к сберегающей модели потребления люди начинают инстинктивно избегать мест массового скопления.

Единственный сегмент ритейла, переживающий сейчас рост — торговля спортивными, туристическими и военными товарами. Кто-то даже по этому поводу грустно пошутил, мол, «если в августе мы думали о том, как собрать первоклассника в школу, то в сентябре о том, как собрать призывника в армию». А думать есть над чем — стоимость минимального «набора мобилизованного» (термобелье, фонарик, походное сиденье каремат, походная подушка, подшлемник, тактические перчатки, химическая грелка и мультитул) выросла в среднем на 20–27%, а цены на бронежилеты так и вовсе улетели в небеса — аж на 1829%. Федеральная антимонопольная служба уже направляет военторгам и маркетплейсам запросы об обоснованности подобного ценообразования, но принцип «кому война, а кому мать родна» еще никто не отменял.

Экономист Владислав Иноземцев недавно выдал неутешительный прогноз — после объявления частичной мобилизации на каждый рубль собранных налогов будут приходиться по 2–4 рубля выпавших из ВВП, а общее падение этого показателя составит как минимум 10%. И доля крупных городов в этом падении будет одной из самых значительных. А значит, Москве предстоит приготовиться к очень трудным временам, к таким, по сравнению с которыми пандемия была лишь легкой тренировкой на выносливость.