В связи с введенными ограничительными мерами с 17 марта в Москве отменили все спектакли. Для театров и их работников это большой финансовый и эмоциональный удар. Нина Кудякова расспросила режиссеров, художников, музыкантов и художественных руководителей о том, как они справляются и работают в новых условиях карантина.

Григорий Добрыгин, актер, режиссер, продюсер:

21 и 22 марта в «Практике» должны были состояться премьерные показы нового спектакля «Созвездия» нашей мастерской («Мастерская Олега Кудряшова». — «Москвич Mag»), но по понятным причинам они были отменены. Мы решили не прерывать репетиционный процесс и показали премьеру онлайн в «Яндекс.Эфире». Для нас это интересный опыт.

Сейчас планируем найти положительные стороны того, в чем оказались.

В обычном режиме сейчас вряд ли что-то может происходить в театре. Как минимум потому, что театр без зрителя — это необычно. Все спектакли нашей мастерской на данный момент идут в пространстве театра «Практика», резидентом которого мы являемся. На время карантина театр «Практика» отменил все спектакли, поэтому спектакли «Мастерской Олега Кудряшова» находятся в режиме ожидания окончания карантина.

Юрий Квятковский, главный режиссер Росгосцирка:

Я чувствовал, что отмена спектаклей приведет к вспышке творческой активности. Руководители ходят на работу. Премьеры не отменяются, транслируются в сети. Также попросили творческий персонал придумать, с чем бы они могли выходить в эфир.

Возможно, у нас появится стрим-театр небывалой мощности. Но минусов, конечно, больше. У артистов отменяются спектакли, съемки, мероприятия. Это катастрофа. Планируем премьеры. Никто не мешает планировать. Справляться с этим придется, если карантин продлится. Сейчас все приглядываются к ситуации.

Анастасия Нефедова, главный художник Электротеатра Станиславский:

Моя реакция на закрытие театров — грусть. Сейчас я работаю из дома с помощью всех доступных видов мессенджеров, с некоторыми коллегами встречаюсь лично. Пока мне сложно перестроиться — я привыкла передавать информацию непосредственно глаза в глаза, и она усваивается по-другому таким образом, а сейчас у тебя нет никаких особо ресурсов достучаться до человека.

Наталия Пшеничникова, основатель театра голоса «Ла Гол»:

Ситуация, сложившаяся сегодня, для многих шок, от которого еще не все отошли. Реакция — боль, смешанная с отчаянием и растерянностью. Тем не менее это абсолютно необходимая мера. И если все будут следовать призыву оставаться дома, есть надежда, что это поможет предотвратить чрезмерно быстрое распространение вируса.

У нас вся работа идет онлайн, отдельные групповые репетиции собираемся проводить в Zoom. У нас уже были в прошлом даже опыты чисто онлайновых проектов, например «Трансформация» с мастерской экспериментальной графики Бориса Трофимова. Сейчас работаем над проектами в реальном пространстве, но пока неясно, состоятся ли они.

Очень многое отменилось, то есть практически все до мая точно, но это у всех, тут мы не исключение. Специфика «Ла Гола» заключается в том, что у каждого солиста есть еще и собственные проекты, и они тоже все отменились, то есть возникла реальная угроза существования. Здесь надо вырабатывать новые формы подачи и надеяться на новые технологии, которые позволят делать что-то более интересное, чем просто стриминг из гостиной.

Плюсы если и есть, то как раз в том, что появляется новый опыт, связанный с беспрецедентной ситуацией, в которой каждому еще предстоит найти себя. Пока параллельно к репетициям все ушли в преподавание онлайн и прочую удаленную работу. Проблема заключается только в том, что брать уроки вокала или актерского мастерства в условиях апокалипсиса могут позволить себе немногие. Планы сейчас строить трудно: ситуация плохо поддается прогнозированию.

Александр Андрияшкин, хореограф, педагог, перформер:

Так как закрытие площадок было ожидаемой мерой, то никаких сложных реакций у меня не возникло. Конечно, есть внутреннее социальное беспокойство, связанное в первую очередь с экономическими последствиями, но любопытство и возможность текущего опыта сейчас ценнее и пока перевешивает. И несмотря на то что работа и заказы у меня отменились уже до середины июня, я принимаю эту необходимость и с некоторой досадой наблюдаю, как какие-то проекты продолжают функционировать офлайн публично, объясняя это заботой об обществе, хотя все понимают, что причина лично-экономическая.

Сейчас в основном сижу дома, участвую в дистанционном образовании со студентами Школы-студит МХАТ, беру танцевальные онлайн-классы, провожу большее количество созвонов по поводу проектов, которые можно реализовать на удаленке, устраиваем видео хоум-баттлы с жителями из других стран, импровизационные музыкальные онлайн-сессии — в общем, Zoom наше «новое все».

Ну и возможность выспаться никто не отменял. Сейчас это звучит как банальность, но уже какое-то время многие в разговорах упоминали необходимость паузы, возможности пересмотреть свою деятельность и т. д. Вот нам и тест, насколько в этих разговорах было кокетства, а насколько — готовности к рефлексии и изменениям. В общем, все это страшно. И страшно интересно.

Павел Глухов, педагог, хореограф, танцовщик:

Новость о закрытии театров у меня вызвала улыбку. Я не поверил, что это правда, подумал, что это очередная шутка на тему пандемии. Но все оказалось серьезно, даже слишком, прямо как в блокбастере про апокалипсис. Мир за считаные дни перестроился на новый способ коммуникации. Конечно же, интернет стал для нас всем. Теперь эти слова звучат с положительной коннотацией.

Я работаю со студентами в педагогическом колледже на факультете НХТ (народное художественное творчество), веду предмет композиции и постановки танца. Конечно, достаточно проблематично перейти с практических занятий в классе на удаленное общение в сети. Я вынужден перестраивать процесс обучения, искать новые подходы работы с заданиями семестра так, чтобы у ребят не терялась связь с реальностью, чтобы они не растеряли тот опыт, который мы смогли получить в процессе обучения.

Что касается театра, то никто не унывает, а ищет новые пути общения со зрителем. Человек эволюционирует в меняющемся мире. Если раньше видеотрансляции спектаклей смотрел небольшой процент зрителей, то сейчас мы все только в сети и можем увидеть ту или иную вещь. А посмотреть или пересмотреть еще много чего можно и нужно.

Из печального. Практически вся возможная работа, проекты, все слетело пока до середины апреля, под вопросом летние проекты за границей. В общем, планы сорваны, а кормиться чем-то нужно. Но самый большой плюс конкретно для меня: впервые за долгое, очень долгое время я всего себя просвещаю семье.

Здоровье, как ни крути, самое ценное, что у нас есть. Уверен, мы справимся и выйдем из ситуации с осознанием того, что любая ситуация предлагает новые пути развития, поэтому мы продолжаем эволюционировать.

Елена Тупысева, директор театра «Балет Москва»:

Закрытие театров и других площадок в данной ситуации, к сожалению, необходимая мера, и нам пришлось адаптироваться.

У нашего театра нет собственной сцены. Офис находится в одном месте, а репетиционная база — в другом. Поэтому для нас работа на удалении в каком-то смысле — привычное дело. Конечно, не в таких масштабах.

Наиболее просто работать из дома администрации театра, поскольку для работы нужен компьютер и интернет. Артистам сложнее, им необходим ежедневный тренинг, чтобы не выходить из формы. Мне кажется, наши артисты хорошо справляются с вызовом сегодняшней ситуации. Занимаются разными практиками дома, сейчас много онлайн-ресурсов открылось в этом направлении.

Я думаю, отчасти это похоже на летний отпуск, но при этом большая часть артистов продолжает заниматься самостоятельно, чтобы не так сложно было потом входить в форму.

Основная сложность — что мы не занимаемся своим любимым и основным делом, не показываем спектакли. Для меня огромный плюс, что я могу сосредоточиться не на текущих вопросах, а на планировании нашей будущей жизни и новых постановках на следующие три года — 2021–2023. В такой паузе есть возможность подумать глубже, посмотреть видео разных хореографов, которые обращались к нам с предложением сотрудничества. Иногда не для всех предложений хватало времени. В общем, очень хочется использовать такую вынужденную паузу для создания еще более интересных творческих планов.
Надеемся, что хотя бы с мая сможем продолжить показывать спектакли. Готовим премьеры, которые должны состоятся осенью. Одна — на балетную труппу с хореографом из Нидерландов, другая — на труппу современного танца с хореографом из Австрии. Нам повезло, что репетиционный процесс этих двух премьер запланирован на вторую часть лета и осень. Мне кажется, должно все получиться.

Елена Ковальская, арт-директор Центра им. Мейерхольда:

Сначала у нас была попытка сохранить спектакли малой формы на 50 зрителей. Вплоть до прямого распоряжения департамента мы строили планы не закрываться полностью, дать возможность работать командам. Когда пришло распоряжение отменить все мероприятия, первое, что мы почувствовали всей командой — волнение за наших резидентов. Это частные, то, что мы называем, независимые команды, которые остались без средств к существованию.

Потом нашему главному билетному партнеру, платформе «Единое поле», пришлось возвращать деньги за билеты всех своих партнеров, и у них произошел коллапс. В результате нам не выплачено 4,5 млн рублей, и мы не можем расплатиться с командами даже за февраль. Сегодня это наша главная головная боль, и мы ищем возможности поддержать наших резидентов и предложить это сделать зрителям. Мы получили несколько писем от зрителей, в которых они спрашивают, как можно поддержать команды в это сложное время, и сейчас ищем возможность организовать общественную поддержку независимых коллективов.

Третье — беспокойство о команде. Без собственно заработанных средств наш зарплатный фонд оскудел на треть. Как мы будем платить зарплату своим сотрудникам — новая головная боль. По возможности мы пытаемся защитить и сотрудников ЦИМа, и наших партнеров, самыми незащищенными оказались именно они. Мы знали, что надежда русского театра, независимый сектор, очень уязвим. Теперь видим, что он беззащитен.

Мы перешли на дистанционную работу, но сотрудники, которым нужен доступ к специальным программам, выходят в офис. Мы приобрели профессиональный аккаунт в Zoom для ведения онлайн-конференций.

Главная сложность — дискоммуникация, когда несколько человек выполняют одно поручение. И, конечно, тоска, ведь наша работа — создавать и показывать спектакли. Мы сейчас испытываем тоску по собственной работе, как будто смысл ушел. Остро чувствуем, что театр — это не дистанционная работа, а коммуникативная.

Отменилась премьера спектакля «Алдар», поскольку испарились собственные средства. Зато мы выиграли грант «Открытая сцена» — значит, хотя бы одна запланированная премьера точно будет. Переносим международный фестиваль Noname на сентябрь, в его рамках должны пройти показы эстонского, японского и немецкого спектаклей. Планируем и ждем как манны небесной гастролей петербургского временного объединения «Хронотоп» с двумя работами, которые нас очень впечатлили в Питере. А еще наши магистранты заканчивают свое обучение в этом году, поэтому 13 июня все-таки состоится однодневный фестиваль «Маги 2020», а премьеру спектакля «Ракеты взлетают и разбиваются рассыпаются в воздухе» мы переносим на сентябрь. Мы отложили до лучших времен кружок сайт-специфик театра и кружок гендерных исследований.

О том, как наша команда справляется с изоляцией, можно прочитать в наших социальных сетях под хэштегом #говоритноунейм.

Фото: Олимпия Орлова/спектакль «Психоз» Электротеатр Станиславский