Музей изящных искусств имени императора Александра III при Императорском Московском университете подарили городу два человека — доктор римской словесности и истории искусства Иван Цветаев и фабрикант-стекольщик Юрий Нечаев-Мальцев.

Первый сформулировал концепцию — общедоступный художественно-образовательный музей оригиналов и слепков греческой скульптуры, без которых невозможно понимание европейского искусства. Второй взял на себя большую часть расходов (2 млн рублей, то есть две трети стоимости строительства) и основные хлопоты. Марина Цветаева в очерке «Отец и его музей» писала: «По непосредственной ли любви к искусству или просто “для души” и даже для ее спасения (сознание неправды денег в русской душе невытравимо), — под страстным воздействием моего отца (можно сказать, что отец Мальцева обрабатывал, как те итальянцы — мрамор) Нечаев-Мальцев стал главным жертвователем музея, таким же его физическим создателем, как отец — духовным. (Даже такая шутка по Москве ходила: “Цветаев-Мальцев”.)»

Особое значение придавалось зданию — центр Москвы, напротив — Кремль и храм Христа Спасителя. Когда в 1896 году Академия художеств объявила конкурс на проект, условия составил сам Цветаев. Он был категорически против модной эклектики и настаивал на строго античной или возрожденческой форме. Из 18 конкурсных проектов золотые медали получили два автора: не имевший строительной лицензии Петр Бойцов и тогда уже знаменитый Роман Клейн. Оба проекта решили совместить под руководством Клейна. Получился античный храм на высоком подиуме с двумя крыльями и колоннадой по фасаду. Как всегда, все решали детали, на точности которых настаивал Цветаев. Колоннада фасада — это копия колоннады восточного портика Афинского Эрехтейона. Фриз за колоннадой — копия фриза Парфенона.

Первый камень заложили в 1898 году. Строительство заняло целых 13 лет. Здание действительно получилось уникальным. На Урале 300 рабочих, нанятых Нечаевым, добывали специальный морозоустойчивый мрамор для облицовки фасада. Десятиметровые колонны заказывались в Норвегии и плыли баржами до Москвы. Центральную лестницу выкладывали драгоценным цветным мрамором из Венгрии. Только на выбор мотива скульптурного рельефа центрального портика ушло пять лет. Для этой работы даже объявляли специальный конкурс, в котором победил эскиз Роберта Залемана «Олимпийские игры».

Оснащение музея было отдельной головной болью Цветаева. Около года Клейн провел в командировке в Европе, изучая современные музейные технологии. В итоге решено было не использовать электричества для освещения залов: музейные корифеи требовали осматривать экспонаты при естественном свете. Для установки прозрачной крыши знаменитый инженер Владимир Шухов спроектировал уникальные трехуровневые металлостеклянные перекрытия. Одним из страстных поклонников этого шедевра сейчас является Норман Фостер.

Музей открылся 31 мая 1912 года. На открытии присутствовала вся императорская семья, Академия художеств и профессура Московского университета. Марина Цветаева в рассказе «Открытие музея» описывала это событие так: «Старики, старики, старики. Ордена, ордена, ордена. Ни лба без рытвин, ни груди без звезды. Мнится, что сегодня вся старость России притекла сюда на поклон вечной юности Греции. Живой урок истории и философии: вот что время делает с людьми, вот что — с богами. Вот что время делает с человеком, вот что (взгляд на статуи) — с человеком делает искусство».

Фото: pastvu.com