Как писали авторы светской хроники Москвы, клуб «Дягилев» был «соткан из аромата шальных денег». Этот клуб был и остался символом самого эффектного, безудержного и креативного загнивания русской буржуазии. Французский писатель Фредерик Бегбедер в романе «Идеаль» воспел этот особый русский размах, перед которым почтительно склонялись все богатые распутники просвещенного Запада.

Человеком, который подарил Москве жирных нулевых собственный гламур, заставивший нервно курить все подобные заведения мира, стал легендарный промоутер Алексей Горобий. Начав с рейв-вечеринок и демократичных проектов вроде «Пентхауса» все в том же саду «Эрмитаж» в 1990-е, Горобий в 2001-м открыл родоначальницу московского гламура «Шамбалу» на Кузнецком Мосту, а потом неизбежно пришел к чисто коммерческим клубам для ну очень богатых.

«Дягилев» на Щукинской сцене театра «Эрмитаж» был построен в 2006 году как нечто среднее между театром и цирком. Концепция Горобия наглядно воспроизводила знаменитую пирамиду Маслоу. «Мы изобрели клубный амфитеатр, — рассказывал промоутер Павел Пичугин по прозвищу Паша Фейсконтроль. — У кого меньше денег — сидят снизу, их не пускают наверх, у кого больше — наверху в имперских ложах. Те смотрят за этими, эти на тех. Самые крутые столы были сделаны с туалетами. Это часть удобства, что, если ты сидишь за этим столом, у тебя есть туалет рядом. Горобий приучил людей сидеть с комфортом и расставаться со своими деньгами. Чем выше сидел, тем было круче».

На открытии «Дягилева» играл обладатель «Грэмми» Дэвид Моралес. Если публика хотела Шакиру, Иглесиаса или Роджера Санчеса, она их получала за любые деньги. Это был особый вид постсоветского гламура нулевых, когда русские нувориши ушли в полный отрыв, а значимость персоны определялась степенью безумия вечного праздника. Заказ столика в «Дягилеве» стоил от 10 тыс. долларов, Паша Фейсконтроль вспоминал, что однажды продал столик за 42 тыс., причем деньги ему привезли налом в рублях. Цена дягилевских лож на несколько порядков превосходила ценник Большого театра. В знаменитых туалетах «Дягилева» не только велись закрытые переговоры и заключались сделки, но и купались в ваннах с шампанским. За один вечер в «Дягилеве» и его тогдашних конкурентах «Раю» и «Опере» мог сгореть чуть ли не годовой бюджет небольшого дотационного региона. «Но люди тогда расставались с деньгами гораздо проще, — говорил Горобий. — Тогда же деньги были шальные, многие, отправляясь тусоваться на выходные, брали с собой пачку денег на глаз, и им не важно было, что сколько стоит, им важно было тусить пятницу, субботу и продолжить где-то в воскресенье».

Завсегдатаями «Дягилева» были Роман Абрамович, Михаил Прохоров, их подруги, члены правительства, депутаты и звезды. Впрочем, пройти фейсконтроль Паши трудно было даже им. Главным критерием для входа был креатив. Девушки и молодые люди, еще не достигшие славы и богатства, играли роль дизайнерских элементов в концепции Горобия. В «Дягилев» могла попасть бедная золушка, которая сама сшила платье, делавшее ее украшением вечера. При этом Паша, кстати, по первой профессии челюстно-лицевой хирург, мог не пустить любого, кто «не в формате». Например, на вечеринку Dolce&Gabbana Паша не пустил самих представителей компании. Бедную Ладу Дэнс Паша не пускал регулярно, потому что не мог запомнить, как она выглядит. В том же здании старинной Щукинской сцены располагался еще один клуб — «Парижская жизнь». Это заведение процветало за счет того, что все неформатные гости «Дягилева» находили утешение там.

В 11.30 утра 7 февраля 2008 года на пульт МЧС поступило сообщение о пожаре по адресу Каретный Ряд, 3. Пожарные, выехавшие на место, уже в 11.40 присвоили пожару третий уровень сложности. Площадь горения составила 1,5 тыс. кв. м. Тушить историческую сцену «Эрмитажа» приехали министр МЧС Сергей Шойгу, 15 пожарных расчетов и вертолет К-32 с водосливным устройством. Все было тщетно. Всего за час здание выгорело полностью. Пламя поднималось на сотню метров над стенами и было видно всей Москве.

О причинах пожара много спорили. Вроде бы на нижнем этаже здания шли сварочные работы, и искры попали на экран над сценой. Знающие люди, впрочем, утверждали, что это поджог. Уж больно все складно получалось: в апреле клуб собирались закрывать, все дорогое оборудование было застраховано. Сразу после пожара Алексей Горобий начал строительство нового клуба, еще более дорогого по замыслу.

Но тут в истории русского гламура произошел роковой перелом. Пожар «Дягилева» стал поминальной свечой на похоронах юности русского бизнеса. «Мда! Сгорел и фиг с ним! — написала в “Афише” пользователь JuliaC, отзываясь на новость о пожаре. — Все это наносное…  пафос…  гламур! Будьте попроще!»

То ли кризис 2008 года так напугал богатую публику, то ли все немножечко повзрослели, но больше таких головокружительных вечеринок Москва не знала. «Очень сильно сменились люди, — сетовал Паша Фейсконтроль в 2017 году. — Старая тусовка сидит по дачам и домашним вечеринкам. Редко кого можно вытащить. Все перенасытились, и их сложно чем-либо удивить. Они тусуются редко. Многие стали бояться дорогой атмосферы, дорогих клубов, меню, цен, хоть могут это себе позволить. Все эти люди стараются не светиться и даже на Ибице ходят в клубы в те дни, когда никого нет. Раньше было проще, была пора беспредела, когда никто ни с кого не спрашивал, что ты зарабатываешь и сколько тратишь».

Кстати, в том роковом феврале лучшей московской шуткой стала фраза «Пожарные не прошли фейсконтроль».

Фото: МИА «Россия сегодня»