Чума, как всегда, пришла с юга. В январе 1770 года во время русско-турецкой кампании солдаты в Яссах стали жаловаться на странную болезнь, вызывающую поначалу слабость, рвоту, а потом бубоны «в рублевик величиной». В ту зиму корпус потерял несколько тысяч солдат. К весне эпидемия дошла до Польши, а к августу — до Киева, однако врачи упорно называли чуму тифом.

В ноябре в Московском генеральном госпитале (теперь — Главный военный госпиталь им. Бурденко) от странной болезни умер офицер, чье имя так и осталось неизвестным. После этого число смертей росло в геометрической прогрессии. 21 декабря 1770 года штаб-доктор Сухопутного госпиталя Афанасий Шафонский уведомил главного врача Москвы Андрея Риндера о начале эпидемии чумы. Госпиталь оцепили солдаты, а с января заставами окружили всю Москву. Но было уже поздно. В марте чума вспыхнула в Замоскворечье. Генерал-губернатор Москвы Петр Салтыков приказал закрыть общественные бани, торговые ряды и кабаки. Город, поделенный на 20 частей, постоянно прочесывали врачи и полиция, разыскивая больных и развозя их по госпиталям. Зараженные дома оцепляли, все вещи больных сжигали. Это помогало мало.

Лишенные работы жители яростно сопротивлялись карантину. В июле в Москве умирало 100 человек в день. В августе на улицах появились мортусы — страшные фигуры в закрытых балахонах с прорезями для глаз. То были осужденные на казнь преступники, которых власти вооружили железными крючьями, дабы те вытаскивали трупы из домов и вывозили их за город. К сентябрю умирало уже 700 человек в сутки. Общественная жизнь в городе прекратилась, а население стремительно нищало.

По Москве шли дикие слухи, что чуму распространяют турки, а спасти от эпидемии может лишь Боголюбская икона Божией Матери на Китай-городе. Толпы народа стекались к Варварке. 12 сентября 1771 года архиепископ Амвросий запретил молебны и опечатал ящик для пожертвований. В 8 часов вечера 26 сентября над Москвой забил Спасский набат, и толпа, вооруженная дрекольем, с криками «Богородицу грабят!» ринулась на Варварку. Сначала разграбили Чудов монастырь, на следующий день в Донском монастыре зверски убили Амвросия. Затем пошли грабить Даниловский монастырь, больницы и дома знати. 27 сентября генерал-поручик Петр Еропкин призвал на помощь Великолукский полк и начал наводить порядок. 10 тысяч солдат и офицеров противостояли такому же числу бунтовщиков. На четвертый день бунт был подавлен.

Победу же над чумой одержал не Еропкин, а фаворит Екатерины II Григорий Орлов, прибывший в Москву с четырьмя лейб-гвардейскими полками. Он начал с того, что увеличил число госпиталей и поднял зарплату врачам. Выписавшимся из больниц он предлагал по 10 рублей, поддержал ремесленников и купцов, а также дал обнищавшему населению работу — углублять Камер-Коллежский вал. Уже в декабре смертность сократилась в более чем 20 раз.

Опыт Орлова был учтен. Когда началась эпидемия коронавируса, власти не стали ждать год, а сразу подняли зарплату врачам.