О том, как в 1960-е жили в районе Измайлово, как был устроен повседневный быт высотки на Котельнической набережной и куда весь город ездил за требухой и костями, вспоминает 80-летний москвич Эдуард Васильевич Смирнов.

Эдуард Смирнов инженер-механик по системам автоматического управления

Военная Москва

Я родился в 1939 году на Украине. На самом деле должен был появиться в Москве, но здесь у родителей не было никакой родни, и мама поехала рожать в Миргород, к своей маме. Потом меня сразу вернули в Москву, в Леонтьевский переулок, где жили родители. Помню, как меня водили гулять на Никитский бульвар и дальше на Пречистенский, до памятника Гоголю, который «сидячий» тогда там стоял.

В 1943 году мы переехали на набережную Максима Горького (сейчас Космодамианская). Помню, как на набережной пленные немцы рыли траншеи под прокладку газа. Остался в памяти грандиозный салют в честь победы, который мы смотрели с балкона.

Впрочем, мое московское детство довольно скоро закончилось: в конце 1945 года отец, полковник КГБ, получил назначение в Кенигсберг, и мы с мамой и младшим братом поехали за ним. Город был сильно разбомблен, на Фридрихштрассе — одни руины, вся территория была разделена на кварталы, частично опутанные колючей проволокой, через город немцев репатриировали в Германию.

Я в детстве хотел поступать в Нахимовское училище, но произошел несчастный случай. Я ехал из школы в трамвае. Перескакивая из вагона в вагон, я поскользнулся, и нога угодила под последнюю пару колес. В военном госпитале мне ногу починили, но с мечтой о военно-морской службе пришлось расстаться, хотя с культей, будучи студентом МВТУ им. Баумана, я все же оказался офицером запаса.

В 1951 году отца перебросили на Дальний Восток. Поезд наш выбился из расписания, и до Хабаровска мы ехали 21 день. Потом на самолете до Южно-Сахалинска, где мы прожили три с половиной года. Помню, там были маленькие домики, оставшиеся от японцев, почти кукольные. В таком мы и жили. Климат для матери оказался негодным, она заболела полиартритом, и ее отправили на лечение на Большую землю. Вслед за этим отец добился перевода — его перевели в Мордовию, в Саранск. И мы за ним все хвостиком. Там, в Саранске, я школу и окончил. В Москву вернулся, когда поступил в МВТУ им. Баумана. 

Измайлово

К тому времени матери предоставили комнату в доме на 1-й Прядильной улице в Измайлово, там я и поселился. Это была коммуналка на три семьи. Сейчас разное говорят, но в целом коммунальное житье-бытье было неплохим, всегда было с кем детей оставить.

Зимой мы катались на коньках в Измайловском парке и лыжах в Измайловском лесу, а когда стали строить метро, то с большой горы, которую насыпали рабочие, съезжали на метростроевской вагонетке. Летом в парке народ играл в волейбол, качался, стоя на огромных качелях, ходили стрелять в тире из духового ружья и на танцевальную площадку, где я больше всего любил фокстрот и вальс-бостон.

В 1960-х годах большая часть Измайлово была в основном застроена кирпичными двухэтажными домами, все жили в квартирах с высокими трехметровыми потолками и просторными зелеными дворами. Сейчас похожие дома остались в Кунцево. До прихода Хрущева архитектурные проекты Москвы в основном были индивидуальными, все детали тщательно прорабатывались. При въезде в район Измайлово автомобиль встречал архитектурный комплекс, аналогичный полукруглым фасадным домам на Ленинском проспекте, которые, по замыслу архитекторов Фомина и Левинсона, оформляли въезд в столицу со стороны юго-запада.

Потом началась хрущевская эпопея малоэтажного типового строительства: на ВДНХ выставили интерьеры новых домов в натуральную величину. И люди со всей Москвы съезжались на них посмотреть. Появились первые Черемушки. На Земляном Валу со стороны Сыромятников построили по проекту архитекторов Розенфельда, Бергельсона и Лютомской первый в Москве 12-этажный жилой дом из вибропрокатных панелей. В нем внизу открылся магазин «Людмила». Я потом напротив этого дома жил на улице Чкалова.

Дом на Котельнической набережной

После Бауманки меня распределили на работу в почтовый ящик 2435, впоследствии Всесоюзный НИИ радиоэлектроники на Авиамоторной улице. После рождения сына мы поселились у родителей жены в высотке на Котельнической набережной, на 20-м этаже. Крыло, параллельное Москве-реке, построено было еще до войны, а центральную часть, где мы и жили, пристроили позже, и «Иллюзион» тоже позже.

Лифты были отделаны ореховым деревом, малошумные и красивые. По обе стороны от центрального подъезда были вставки, в которых располагались ведомственные гостиницы. Там и ресторан был. На самом верху, под шпилем, находились коммунальные службы. Дом был спроектирован из расчета на коллективное времяпрепровождение — монументальный вестибюль с высокими потолками и расписным плафоном, большие холлы на этажах, но сами квартиры маленькие.

Мы втроем вместе с родителями жены жили в двухкомнатной квартирке жилой площадью 36 кв. метров, правда, был большой балкон. В нескольких подъездах были организованы мини-группы для дошкольников, где можно было оставить детей, гуляли во внутреннем дворе, где была детская площадка. Фаине Раневской, которая жила в нашем доме, нравился мой сын, и всякий раз при встрече она приветствовала: «Какой очаровательный малыш».

С нашего 20-го этажа можно было выходить на крышу, там стоял стол для пинг-понга, и мы часами рубились в настольный теннис. Но после того, как один несчастный покончил с собой, выход на крышу заколотили. В этом доме мы прожили десять лет.

«Курская»

После высотки мы переехали в фасадный дом на улице Чкалова: родились дочки, семья стала многодетная, и нам дали комнату 27 кв. метров с эркером на Садовое кольцо. Кроме нашей в квартире было еще четыре комнаты.

Я ходил гулять с дочками в Андроников монастырь, где музей Рублева. Неудобно было, что двухместную коляску приходилось таскать на спине с 5-го этажа вниз и обратно. В подъезде оставлять нельзя было: Хрущев убрал консьержей, следивших за порядком.

В 1967 году, к 50-летию революции, наш дом обнесли лесами, его кто-то решил покрасить. Но так как стены были заштукатурены специальной смесью со слюдой, которая красиво блестела на солнце, после первого же дождя краска слезла, и по асфальту потекли желтые ручьи. 

Малая Калитниковская улица

Первую отдельную квартиру мы получили в 1978 году — в 14-этажной башне с лоджиями (чешский проект) на улице Малая Калитниковская рядом с кладбищем и Микояновским мясокомбинатом. Дочки в комбинатовский садик ходили.

Когда мы туда переехали, рядом стояли деревянные дома, керосиновая лавка, и сюда вся столица съезжалась за костями и требухой в ларьки мясокомбината. Потом поставили памятник Талалихину, потихоньку появились высокие дома, и район совершенно изменился.

Фото: Е. Люляев/antiqueauction.ru, gistory.livejournal.com, transphoto.org, pastvu.com