В эту субботу московские власти столкнулись с совершенно новой формой митинга, за которым надо было бегать по всему центру города. Как это было, наблюдал Никита Аронов.

— Выходить только через «Известия», — зло орет какой-то немолодой метрополитеновский охранник.

Мог бы и не говорить. Другой выход со станции «Тверской» уже и так перегородили люди в форме и защитной экипировке.

Акция в поддержку снятых с выборов в Мосгордуму независимых кандидатов была назначена на Тверской в 14.00. Еще с утра в город стянули внушительные силы. Даже знакомый подмосковный полицейский жаловался, что его отправляют в Москву на усиление. В результате Тверская напоминала зону военных действия. Чтобы вдруг чего не случилось, все кафе, выходящие непосредственно на главную столичную улицу, закрыли, на дверях висят бумажки с извинениями. Правда, приказ был, видимо, только от Тверской. Чуть свернешь за угол — и все работает. Работает и «Макдоналдс» на «Пушкинской». Я узнал это через 15 минут, когда спокойно перешел Тверскую по еще недавно наглухо перекрытому переходу.

Полицейские и гвардейцы блокировали то одно, то другое, но разглядеть за этим какую-то логику было невозможно. Хотя у силовиков вроде бы был развернут целый штаб. По крайней мере, в дальнем конце Новопушкинского сквера стояло несколько здоровенных армейских палаток. А возле самого Пушкина — защитного цвета машины с длиннющими антеннами и предусмотрительно закрытыми бумажками номерами. Хоть они сегодня и пришли на защиту мэрии, за парковку платить сотрудникам явно не хотелось.

В поисках митинга

Первый натиск оппозиции уже рассеяли. Что в Новопушкинском, что возле памятника Александру Сергеевичу стеной стояли бойцы Росгвардии, той ее части, что еще недавно была внутренними войсками. Невысокие парни призывного возраста в защитных бронежилетах и военных касках-сферах. ОМОН перестраивался где-то на заднем плане. А перед гвардейцами на газонах толпились протестующие. Одни скандировали «Допускай!». Другие сидели, привалившись к деревьям, и смотрели свежие новости в интернете. Сеть работала плохо — то ли из-за того, что народу много, то ли из-за «глушилок».

— Говорят, в Брюсовом столкновения, — переговаривались люди.

Судя по сообщениям, в Брюсовом переулке шел настоящий бой. И я решил отправиться туда. Лучший способ проехать по городу с перекрытыми тротуарами — прокатный велосипед. Сев на один из них в начале Сретенского бульвара, я прокатился по всей вооруженной до зубов Тверской. Полиция, полиция, гвардия и снова полиция. В каждом переулке небольшой заслон. Резервные бойцы сидят в «ПАЗиках» и мобилизованных мосгортрансовских автобусах: голубых, длинных, с гармошками. Окна занавешены каким-то брезентом. Из-за этого само здание на Тверской, 13 напоминает автобусную конечную. Явно главное внимание силовиков было сосредоточено на том, чтобы не пустить никого именно к мэрии.

В Брюсов переулок я попал к шапочному разбору. Толпу тут уже разогнали, попутно разбив дубинкой голову хамовническому муниципальному депутату Александре Парушиной. Но люди никуда не делись. В сквере Ростроповича сидели группки протестующих, думая, куда бы направиться теперь. Вот несколько седых мужчин и женщин, вот совсем молодые ребята. Некоторые одиночки. Вот Аида, крашеная под блондинку восточная девушка с татуированными руками.

— Я не москвичка, но давно здесь живу и не могу терпеть того, что происходит в стране, что всю власть захватила небольшая кучка людей, — говорит мне она.

На соседней скамейке сканирует интернет Валентин, мужчина за сорок, постоянный участник протестных акций, вплоть до «Прогулок оппозиции». По словам Валентина, его в 2003 году посадили по ложному обвинению, и после освобождения он не пропускает ни одной акции протеста:

— Навальный мне тоже не нравится, но если он победит, то первое, что сделает — это будут люстрации. И в стране появятся более-менее свободные СМИ. А это мне на руку.

В общем, для некоторых сегодняшних протестующих московские выборы — скорее повод выйти на улицу, чем главная причина.

Возле Пушкинской за это время произошла новая перегруппировка. На этот раз Росгвардия перекрывает Большую Дмитровку. Возле бара Crazy Daisy в три ряда выстраиваются призывники в защитных бронежилетах. За ними — кинологи с собаками. «Вперед», — истошно кричит омоновский капитан, и все эти сотрудники силовых ведомств четко, мелкой рысцой, как на учениях, бегут по улице. Только зачем они бегут — не понять. Там впереди еще одна линия полиции, никаких протестующих особо и нет. Так, несколько человек, которые потом спокойно выходят к Страстному бульвару, даже не арестованные. Вроде бы было столкновение где-то в Столешниковом, и эта переулочная маршировка — его отдаленные последствия.

Здесь тоже уже делать нечего. Противники мэрии мелкими группками перемещаются в сторону Трубной. Я иду вместе с ними. Говорят, там что-то намечается. Судя по всему, и в полиции так считают.

— Пропустите колонну, — слышится из динамика полицейской машины, и по бульвару на север действительно проносится колонна. Впереди бронеавтомобиль «Тигр» с открытыми от жары бойницами, а за ним пяток белых омоновских камазов, которые в просторечье называют «автозаками».

Неуловимая толпа

Тем временем из онлайн-трансляции становится понятно, что по городу ходят то ли две, то ли три серьезных колонны протестующих. Одна — на Новом Арбате, вторая — в районе Лубянки. Я отправляюсь на их поиски. И полиция, видимо, тоже. Потому что на бульварах снова слышится привычное «Пропустите колонну», и те же шесть машин проносятся в обратном направлении. Они останавливаются, разгружаются в переулке, потом снова загружаются и едут дальше искать протестующих.

На углу Кузнецкого Моста я наконец встречаю одну из толп, которая как раз заворачивает на Петровку. Из-за закрытых дверей Петровского пассажа встревоженно поглядывают охранники в черных пиджаках. Толпа при этом сугубо интеллигентная и стеклянным дверям ничем не угрожает. Очень много двадцатилетних, татуированные парни, девушки с крашенными в неестественные цвета волосами. Бодрые, веселые. На первый взгляд тут две тысячи человек.

Одна девушка в очках то и дело забегает вперед и фотографирует на фоне митинга маленькие, с игральную карту размером, плакаты.

— Это интертитры немого кино, — объясняет мне она и демонстрирует белую надпись на черном фоне «Всех не пересажаете». — Меня зовут Стася, и я очень люблю немое кино. У меня есть проект street cinema, я снимаю такие маленькие интертитры в разных местах города.

Здесь все очень разные. Один парень тянет вверх картонку с именем кандидата Ивана Жданова. Другой накинул на плечи российский флаг. Мужчина с проседью кутается в знамя СССР. Его нагоняет молодой человек с анархистским черно-красным полотнищем. В общем, полный плюрализм.

— Это уже вторая группа, с которой я сегодня хожу, — признается мне Иван, парень лет двадцати. — Их несколько по центру гуляет. Я решил воды купить и первую группу потерял. Зато нашел вот эту.

Вся эта куча народу управляется как-то сама. Завидев впереди очередной сомкнутый полицейский строй, голова колонны поворачивает на Петровские линии. А потом опять на север, на Неглинную. Драки, к которой никто из протестующих не готов, а полицейские очень даже готовы, просто не происходит. Когда слишком растягивается хвост, слышатся женские голоса: «Ждем, ждем», и вся передняя часть колонны сбавляет шаг. Лозунги самозарождаются и проносятся над толпой. «Допускай!», «Свободу кандидатам!».

Колонна свободно идет по проезжей части. Но автомобилисты не обижаются и большей частью приветственно бибикают. Улица позади плотно стоит. И где-то там тонут в уличном потоке полицейские мигалки.

Толпа идет по Неглинной, потом — по Трубной. Из окна клиники мужского здоровья улыбаются и снимают на телефоны девушки в белых халатах. Доходим до Садового, заворачиваем направо. «Пойдем до Сахарова», — говорит кто-то. Но люди в голове колонны, видимо, решают, что просто дойти мало. Несколько человек, а за ними еще и еще начинают перебегать Садовое кольцо в конце Самотечной эстакады. Минута, и магистраль полностью перекрыта. С лозунгами толпа устремляется к Сухаревской площади прямо по проезжей части. Несколько машин ГИБДД даже не пытаются преградить ей дорогу. Но на хвосте маячат мигалки.

Демонстрацию нагоняет та самая колонна из «Тигра» и омоновских грузовиков. Из них на ходу выпрыгивают то ли омоновцы, то ли полицейские и бросаются на протестующих, которые все уже давно на тротуаре. Объяснять, что я журналист, некогда, и вместе с несколькими молодыми людьми я прыгаю в ближайшую подворотню. Человек пять омоновцев (а может, и полицейских) в полной экипировке и в масках гонятся следом с криками: «На пол, суки». Но мы перепрыгиваем через полутораметровый забор, который они в своей полной экипировке преодолеть не в состоянии. Пойман только один парень, на котором люди с дубинками и отыгрались по полной.

Дворами и переулками разрозненными группками протестующие пробираются в параллельный Садовому Большой Сухаревский переулок. Встречаются, ищут друзей.

— Я товарища потерял, но он на скейте был, надеюсь, уехал, — говорит 21-летний Никита. — Сам я москвич, ставил подпись за Соболь, а ее признали недействительной. Сюда пришел, чтобы восстановить право людей выбирать своих кандидатов.

По переулку проезжают микроватобус и «ПАЗик» с полицейскими, но даже не останавливаются. Здесь, когда нет ни плакатов, ни лозунгов, протестующие ничем не отличаются от обычной московской публики. Как их арестуешь?

Человек 20 сидят на металлическом заборчике, пьют газировку и обсуждают, что делать дальше. Появляется информация, что Илья Яшин и Любовь Соболь освободились и через час приедут на Трубную. Все решают постепенно двигаться туда. Весь час кучками по три, по пять человек протестующие пробираются к Трубной.

Но к приезду оппозиционных кандидатов полиция уже готова. Соболь и Яшина задерживают. А потом постепенно по одному выхватывают участников протеста. Толпа совершенно не собирается принимать бой. Стоит полицейским двинуться в сторону людей, как они волной откатывают в сторону. Когда полиция пытается зачистить бульвар, митингующие просто рассасываются и сливаются с обычными москвичами. Собственно, они ведь и есть обычные москвичи. Наверное, так воюют с регулярными армиями какие-нибудь горцы-партизаны. Вылазка, короткий бой и полное растворение в сочувствующем местном населении.

Вся эта погоня полицейских автозаков за протестующими больше всего похожа на попытку остановить рукой водяной поток: вода всегда находит новую дорогу или просачивается через пальцы. А потом снова собирается и течет, куда ей надо. Силе, строю, боевой выучке и разработанным в полицейском штабе планам операции люди на улице противопоставили самоорганизацию и умение разбегаться и собираться снова. И строй тут получается бессилен.

Такому партизанскому митингу без лидеров очень сложно что-то противопоставить. Разве что ввести в город войска и перекрыть в Москве вообще все улицы с переулками. Это тебе не протестные колонны образца 2012 года. Да что там разгонять, о таком ускользающем митинге, разваливающемся на кучки и снова собирающемся, даже писать толком невозможно.

Фото: screenshot @varlamov