Когда я узнал о новой коллекции коктейлей Surrealisme от Петра Сороковова в ресторане Ray, я страшно взволновался. Потому что я люблю выпить. А бармены Слава Ланкин, Дима Соколов и компания давно меня приучили к коктейлям, а не к чистым напиткам. И несмотря на то что с возрастом возвращаешься к «чистоте», вкус новых коктейлей до сих пор мне интересен, особенно от молодого бартендера.

«В новой коктейльной карте шеф-бармен Петр Сороковов создал множество аллюзий, произвел слияние (вот это да!) с первого взгляда несочетаемых ингредиентов. При этом каждый ингредиент не является оппозиционным другому, а, наоборот, создает неповторимое парадоксальное сочетание».

Мудрено сказано. И не понимаю, какое это все отношение имеет к «сюрреализму», эта цитата подойдет к любому направлению живописи, например к импрессионизму, ну оставим игры в «сюрреализм» на совести шеф-бармена и пиарщиков Ray.

На дворе пушистая холодная зима. Я вышел из ЦУМа. Настроение было не очень, но напротив был Ray. Я просмотрел меню коктейлей…  итак, сюрреализм. Бретон — на хер, Рене Магритт, наверное, попсово, Миро — возможно, заморочено, Дали я просто не люблю, тем более пить. Эрнст — пожалуй, получше будет, но начинать с него не хотелось, истеричка. Филипп Халсман — да!!! Отличное начало для зимнего вечера с пробками и снегом.

«Море и цитрус» — первый коктейль, который мне захотелось заказать. На основе джина, с добавлением грейпфрута и икры морского ежа. Второй коктейль, приглянувшийся мне от старика Халсмана и Петра Сороковова — Timut Pepper на основе рома ангостуры, с перцем тимут, яблоком и краснокочанной капустой. Ну и коктейль Gorgonzola. Я люблю этот вид сыра, а с грушей и ромом коктейль звучал многообещающе. Я заказал еще какую-то закуску и сел в предвкушении. Мне так хотелось выпить, наверное, так же, как и Веничке Ерофееву в буфете Курского вокзала, когда он смущенно попросил: «Мне бы хересу, пожалуйста… ». Ему тогда отказали. Мне, кстати, тоже. «Чтобы попробовать коктейли с этой последней страницы меню, вам надо спуститься вниз, в барную зону», — сказали мне. «А я не хочу вниз», — так примерно тоже умоляюще сказал я, как когда-то Веничка попросил о хересе.

Подошел менеджер Ray. «У нас такой ритуал — пить эти коктейли надо внизу». — «А вы не могли бы объяснить суть ритуала, я уже человек немолодой, мне здесь удобно, нельзя ли в виде исключения принести сюда эти коктейли?»

Суть ритуала мне объяснить не смогли, но минут на двадцать вокруг меня возникла зона отчуждения: официанты больше не обращали на меня внимания, ушли в зону гардероба и не смотрели на меня, и только менеджер изо всех сил пытался дозвониться кому-то, но тщетно. Я почувствовал себя изгоем. В этот чудный предновогодний вечер я сидел напротив ЦУМа, и мне стало очень грустно. Я подозвал менеджера. «Но ведь ритуалы, особенно если вы их не можете объяснить, можно же нарушить?» — «Нет, нельзя, — менеджер был строгим и принципиальным. — У нас строгие договоренности». — «С кем?» Он отвечает: «С руководством. А ему дозвониться не получается».

Я сидел без алкоголя и еды, а где-то там веселилось или было страшно занято «безличное» руководство. «Может быть, я сам ему наберу?» — подумал я. И тут официант сжалился надо мной: «Давайте я принесу вам тартар, пока вопрос с коктейлями не решился», — тихо сказал он почти на ухо. Это был смелый и хороший поступок бесстрашного человека, почти героический, ведь он почти что выступил против Ритуала. Кто знает, чем он рисковал, может быть, своей новогодней премией или даже местом работы? «Спасибо, друг!» И мне дали сырого мяса. А вскоре пришли и первые три коктейля. Никакого «ритуала» в подаче не было, ну, может быть, подсвеченная подставка к одному из напитков. Да и вообще не понятно, какое они отношение имели к творениям Филиппа Халсмана. Но бог с ним, с Халсманом. В коктейле Gorgonzola вкус горгонзолы не чувствуется совсем! В Timut Pepper нет ни остроты, ни задора, а краснокочанная капуста потерялась. Выделить можно, пожалуй, только «Морской цитрус». Но он вполне себе классический. Действительно свеж и хорош для начала дегустации. После того как мне величественно разрешили пить в зале ресторана, а не в таинственной барной зоне, я стал пить все подряд. Пить и делать записи: «… вот коктейль на джине с укропом и с морковью — никуда не годится. Может быть, все испортил персиковый ликер. В результате он получился не такой храбрый и интересный по вкусу». Или: «Трюфель, кофе, негрони, опять же, на джине с кампари и красным вермутом. Уже гораздо симпатичнее. Но все равно…  красиво, а стиля не хватает… »

Но вот тут-то произошло нечто: мне принесли Sea Buckthorn & Passionfruit: «Яблочная водка, облепиха, маракуйя, персиковый ликер, вино Cabernet Sauvignon (очищен топленым молоком)». От выпитого становилось лучше, но этот коктейль ничего хорошего не предвещал, особенно нервировало вот это: «Очищен топленым молоком». Кстати, а если не топленым? Интересно, что бы изменилось во вкусе? Или в градусе?

Но это оказалась бомба, реально. Может быть, дело в классическом сочетании яблочной водки с облепихой? Или в этой капле каберне совиньона? Маракуйя дала аромат, но не сладость. Персиковый ликер принес негу. Все это вместе было похоже на поэтическую строку, на Анну Ахматову, когда там перчатка с левой руки на правую. Или наоборот. Изысканно, тонко, я очень рекомендую. Конечно, он более девичий, но и мужчинам здесь можно подвинуться.

Но когда пришло время для Feijoa & Tomato, я подумал, что в жизни, оказывается, можно достичь гармонии. Ну сказали мне спуститься на первый этаж, ну чего я заартачился? Что я из себя фифу делаю? Если бы Веничке Ерофееву тогда на Курском вокзале сказали, например (шепотом): «Давай спустимся в подвал, мы нальем тебе хересу», разве бы он отказался? Фейхоа с томатом на водке с молочным улуном и содовой — это просто и стройно, как тот самый херес на вокзале. Я только не понимаю, при чем здесь Андре Бретон, как это написано в меню. Если не Ерофеев, возможно, Овидий. Почему-то я подумал о расставании, о своей семье, и стало так грустно, что захотелось плакать. А потом выпил второй фейхоа с томатом и стало как-то фейхуево на все проблемы, то есть я пришел к этой самой гармонии, и вот тогда-то я и подумал: а в чем тут вообще дело? Почему я не спустился вниз?

Потом я оделся, меня провожал весь персонал Ray. Я смотрел им в глаза, и мне было так по-человечески хорошо. Вы меня понимаете?