В палитре Pantone нашли цвет, совпадающий с цветом Красной Пресни — глубокий терракотовый в точности повторил оттенок старинного кирпича вагоноремонтных мастерских Московско-Александровской железной дороги. «Москвич Mag» поговорил историком архитектуры Николаем Васильевым о «цветных» топонимах города, узнал, что за пруды были на месте Трехпрудного переулка, где находится единственный в городе голландский парк, как москвичи растащили крепостные стены Белого города и куда исчезли Покровские ворота.

Какие вы знаете самые старые московские топонимы?

Наверное, Боровицкий холм. А вот Кремль не самое раннее название, изначально крепость называлась «детинец». Это еще помнят в Великом Новгороде. Изначальное название Красной площади — Пожар. Под стенами Кремля было предполье, на котором запрещено было возводить капитальные строения, так как в случае нападения все сооружения сжигались, чтобы врагам негде было спрятаться. И долгие века тут ничего капитального не строили. Потом, конечно, «Красная» стала восприниматься как красивая.

Красный — самый распространенный цвет в московских топонимах. Красная Пресня стала «красной» в 1918 году (тогда же Кудринская площадь была переименована в площадь Восстания) в память о революционных событиях 1905 года. До этого улица называлась Большой Пресненской, по имени притока Москвы-реки — речки Пресни (Синички). В XVII веке на территории Пресни располагалась Садовничая (Патриаршая) слобода, позднее возникла Грузинская, а на месте современного зоопарка — царский зверинец. В XIX веке Пресня превратилась в крупный промышленный район — здесь находились Прохоровская мануфактура (сейчас «Трехгорная мануфактура»), мебельная фабрика Шмита, Даниловский сахарный завод, Александровские железнодорожные мастерские.

На востоке Москвы, в Лефортово, есть Красноказарменная улица, которая происходит от красных казарм зданий бывших кадетских корпусов, которые до сих пор сохранились. Любопытно, что именно здесь в октябре 1917 года юнкера сражались против красных большевиков.

И, наконец, Красные ворота, которые до нас не дошли, назывались так потому, что были красивыми. Изначально это была барочная триумфальная арка из крашеного дерева и (условно) фанеры, возведенная в Москве в 1709 году по приказу Петра I в память о победе в Полтавской битве, через них стали входить маршем солдаты и гвардейцы после очередных побед Русской армии. Эта римская мода ставить триумфальные арки была подхвачена европейскими государями, часто создание триумфальных арок заказывали известным художникам. Например, для испанского инфанта Фердинанда такие ворота создал Рубенс.

Но почему Красные ворота стояли на востоке, где войн в XVII–XVIII веках Россия не вела? Дело в том, что войску, которое после очередной победы должно было при параде войти в Москву, нужно было где-то отдохнуть, переодеться, привести себя в порядок, отрепетировать марш. Гвардейцев размещали в казармах при дворце в Лефортово, которые потом назвали красными. И начиная от Лефортовского парка по Басманной через Капитанскую слободу войска двигались в центр.

Красные ворота несколько раз перестраивались, и в 1757 году их восстановил из красного кирпича и белого камня архитектор Дмитрий Ухтомский. После революции эти ворота реставрировал мой прадед Николай Дмитриевич Виноградов, но в 1928 году их снесли вместе со стоявшей рядом старинной церковью Трех Святителей в Огородниках. Сделано это было для расширения проезжей части Садового кольца, которую, впрочем, и так можно было расширить. Просто в конце 1920-х годов в Моссовете сидели ярые противники старины, которые ломали все что ни попадя. Тогда были утрачены многие исторические архитектурные памятники.

Еще одна триумфальная арка стояла на площади Тверской заставы, рядом с Белорусским (тогда — Смоленским) вокзалом. Ее построили по проекту Бове в 1834 году в честь победы над Наполеоном в войне 1812 года. В середине 1930-х арку разобрали, какие-то чугунные детали декора хранились в Донском монастыре в Музее Академии архитектуры СССР, что-то есть и в Музее архитектуры им. Щусева на Воздвиженке. Потом, уже в 1960-х годах, когда идеологически потребовалось связать победу в Великой Отечественной с победой над Наполеоном, эту триумфальную арку воссоздали на новом Кутузовском проспекте.

Как менялся цвет Москвы?

Деревянные дома если и красили, то кто во что горазд, той краской, которая была дешевле. А вот каменные, точнее кирпичные, церкви и соборы, как правило, были красными с белыми деталями. Красно-белыми были и Архангельский собор в Кремле, который построил итальянец Алевиз Новый, и церковь Вознесения в Коломенском, ее автором был другой итальянец — Петр Фрязин. Потом в какой-то момент все кирпичные постройки начали белить, но побелка хороша, когда свежая, а в нашем климате известка довольно быстро приобретает сероватый оттенок и покрывается подтеками. Кремлевские стены и башни строили другие «фрязины» (так на Руси называли выходцев из Южной Европы, в основном итальянцев) — Алевиз и Петрок Большой (Пьетро Антонио Солари). Кремль был беленый вплоть до 1920-х годов.

На фото видно, что в 1918 году, когда братья Виктор и Александр Веснины оформляли Красную площадь и Кремль к годовщине Октябрьской революции, он еще был весь белый, поэтому красный цвет полотен и транспарантов на его стенах и башнях смотрелся очень эффектно. Первоначальный кирпич раскрыли во время реставрации Кремля, которую провели в 1920-х годах, уже после окончания Гражданской войны. И решили его таким оставить.

Красный — самый распространенный цвет в московских топонимах.

Желто-белое сочетание, ампирные цвета, было очень популярно в XVIII–XIX веках. Зданий XVIII века в Москве сохранилось очень мало, почти все уничтожил пожар 1812 года, но уцелел дворец Апраксина — Трубецких — красивое барочное здание на Покровке, известное как дом-комод. Изначально дворец, который сейчас выкрашен в голубой цвет, был золотым, как Зимний дворец, который тоже сначала не был бирюзовым. Позже, при Екатерине II, когда появился классицизм, штукатурка стала разных оттенков бежевого и лепнина — белой.

Украшения в архитектуре — как правило, какие-то резные детали — часто были из другого камня. Потом, в XVII веке при Алексее Михайловиче, появились муравленые (покрытые прозрачной глазурью цвета травы-муравы) изразцы, когда их начали делать в Гончарной слободе, где сейчас Гончарная улица. Это были очень дорогие элементы для интерьерных печей и точечного украшения зданий. С расцветом промышленности, когда научились делать облицовочный кирпич клинкер разных цветов и керамику, которая имитирует каменную резьбу, и из белой глины, и из синей, в Москву возвращается яркий цвет. И весь XIX век — полная полихромия. В это же время возникает неорусский стиль, и архитекторы вспоминают про красный кирпич, который обильно украшают изразцами (произведенные промышленным способом, они уже стоят гораздо дешевле). Это сочетание, как на здании Третьяковки или Ярославском вокзале, выглядит ярко и нарядно.

А вот храм Николы Чудотворца у Тверской заставы, построенный в начале ХХ века, сознательно выполнен в белом цвете, чтобы подчеркнуть связь с новгородской домонгольской архитектурой, которой в Москве нет. В белом цвете выстроена и Марфо-Мариинская обитель на Ордынке.

На рубеже столетий в архитектуру приходит майолика и мозаика, в Москве есть очень красивые здания в стиле модерн с майоликой. Например, доходный дом Перцовой на Пречистенке. Дом, который Лев Кекушев построил для петербургского предпринимателя Ивана Исакова, тоже в стиле модерн, весь состоит из золотых оттенков, даже цвет оконных переплетов из желтого дерева, и отделочная плитка «кабанчик» тоже была золотой. Сейчас ее покрасили, и лепнина желто-горчичная.

Советские здания в стиле конструктивизма монохромны, почти все в бело-сером цвете, на котором выгодно смотрятся лозунги. Предполагалось, что здания будут часто украшать красными флагами, портретами, плакатами и растяжками.

Как по названию улицы, если речь идет о фамилии, можно понять, старое оно или новое?

В дореволюционной России улица называлась Пушкинской в честь Пушкина, Хавская — от фамилии Хавский, а в советское время уже площадь Гагарина, улица Шухова.

В московских названиях много ворот — Арбатские, Никитские, Покровские, но самих ворот нигде нет. 

Да, этих ворот нет, так как нет уже крепостной стены, окружавшей Белый город. От белгородских стен не осталось никаких архитектурных памятников, хотя это была мощная крепость, которую построил замечательный русский фортификатор Федор Конь в самом конце XVI века, уже после смерти Ивана Грозного, при Федоре Иоанновиче. Крепостные стены были внушительными и действительно белыми, так как по традиции кирпич белили. Всего в Москве было восемь ворот, через которые въезжали в Белый город. Некоторые, как Сретенские или Тверские ворота, совсем исчезли из названий, а Покровские ворота остались только в названии площади. Когда при Екатерине II было принято решение убрать крепостные стены, которые к этому времени обветшали и утратили свое оборонительное значение, москвичам было предложено использовать их как строительный материал для своих нужд. Горожане стены очень быстро разобрали, место очистили и образовавшееся пространство засадили деревьями — так образовалось Бульварное кольцо, ставшее одним из первых городских общественных пространств и излюбленным местом для прогулок у москвичей. В начале XIX века к нам пришла лондонская мода фланировать — гулять пешком по городу и окрестностям (англичане были известными любителями пеших прогулок). А после пожара 1812 года, когда выгорело две трети городских построек, вдоль Бульварного кольца стали появляться престижные дома. Один из самых первых — усадьба Луниных, которую построил швейцарский архитектор Доменико Жилярди в стиле ампир. Сейчас в этом особняке Музей Востока.

Некоторые бульвары оставались частично застроенными, остатки этой застройки мы видим у Покровских Ворот. Перегорожен был бульвар в районе нынешней Пушкинской площади, которой не было, а был женский Страстной монастырь XVII века, уничтоженный в 1937-м. Теперь на его месте памятник Пушкину и здание кинотеатра «Россия».

Когда именно в Москве появились общественные парки?

Общественных парков и садов исторически было очень мало, только при дворцах и богатых усадьбах (Кузьминки, Морозовский сад), и свободного доступа туда для жителей города не было. Первый публичный парк — Александровский сад под стенами Кремля на месте речки Неглинки, который был основан в 1812 году. Он выполнен в ампирном стиле с гротом и решеткой с коваными элементами, фасциями, орлами. Фонтаны авторства Церетели над торговым центром на Манежной как раз и намекают на речку, которая течет рядом в трубе. Но еще раньше Александровского сада появился Тайнинский сад внутри Кремля. По Верхнему Тайнинскому саду можно погулять и сейчас, а в Нижнем — президентская вертолетная площадка, туда не пускают.

Общественных парков в старой Москве было немного, она стала гораздо более зеленой после того, как были частично реализованы заложенные в первом советском генплане «зеленые клинья».

Был сад на Болотной площади, это, кстати, довольно поздний топоним — ровно потому, что никакой площади не было, а был самый большой московский рынок. Там ничего капитального не строили, так как этот низкий берег постоянно затапливало. С этим пытались что-то сделать, построили водоотводный канал. Но благодаря наводнениям на этом острове образовалась плодородная почва, и его засадили садами. Отсюда и топонимы — Садовническая улица, Верхние и Нижние Садовники, церковь Николая Чудотворца на Берсеневке в Верхних Садовниках, которая действует и сейчас.

Любимым местом для прогулок москвичей XIX века был Нескучный сад, тогда он был нарезан на усадьбы с отдельными спусками к реке (набережных еще не было). Там даже Николай I купил участок и построил своей супруге дачу.

В какой-то момент Нескучный сад (та его часть, где усадьба Голицына и часть набережной с фонарями) превратился в сад с увеселениями — ресторанами, аттракционами и прочими атрибутами развлечения публики. Еще одним местом для увеселения публики был сад «Эрмитаж», который сначала располагался в Марьиной роще, а потом переместился на привычное нам место — Каретный ряд. Это был уже конец XIX века. Антрепренер Михаил Лентовский, взяв сад в аренду, превратил его в самое модное место для гастролей и развлечений.

Но в целом общественных парков в старой Москве было немного, она стала гораздо более зеленой после того, как были частично реализованы заложенные в первом советском генплане «зеленые клинья». На юго-западе появилась единая зона — Воробьевы горы, Нескучный сад, парк Горького, с севера — Олимпийский проспект, Екатерининский парк и Самотечный бульвар и т. п. После революции старую застройку сносили, но не всегда застраивали снова, а иногда превращали скверы. Когда к Олимпиаде-80 разобрали застройку на площади Кропоткинских Ворот (где сходятся Остоженка и Пречистенка), то обнаружили белые палаты. Их расчистили и оставили на этом месте сквер с памятником Энгельсу.

Какие остались топонимы от московских речек, убранных в коллекторы?

Больше всего названий осталось от Неглинки, реки с песчаными берегами, которая текла через весь город. От Марьиной рощи она самотеком стекала к центру, отсюда все эти бесконечные Самотечные переулки и улица. Пересекая нынешнее Садовое кольцо, она течет дальше по Цветному бульвару, у Трубной площади (потому и Трубная, что под ней река в трубе) делает поворот на Неглинную улицу, через Кузнецкий Мост (где действительно был мост через реку), у гостиницы «Метрополь» поворачивает в сторону Кремля и далее вдоль Александровского сада к Боровицким Воротам (где раньше был пруд), и потом вытекает на набережную. Между Большим Каменным мостом и угловой Водовзводной башней можно увидеть, как Неглинка вытекает из коллектора в Москву-реку.

Маленькая речка Ленивка, которая тоже сейчас в трубе, дала название одной из самых коротких улиц, короче нее только улица Венецианова в поселке Сокол, где всего два дома.

В самом конце Гоголевского бульвара, у Храма Христа Спасителя, впадает в Москву-реку ручей Черторый, тоже заключенный в трубу. Он течет от Патриаршего пруда под Спиридоньевкой и далее по Никитскому и Гоголевскому вниз, к реке.

Недалеко от Патриарших прудов есть Трехпрудный переулок, который так назван по находившимся на его месте трем прудам. Патриарший пруд к ним не относится. Вся эта территория относилась к ведомству патриархии, и пруды использовались для хозяйственных нужд, в них разводили рыбу.

Из Патриаршего пруда вытекает речка, которая течет под Садовым кольцом и превращается в Пресненские пруды, которые находятся на территории Московского зоопарка. Из них уже вытекает река Пресня, которая течет мимо метро «Краснопресненская» к Белому дому. Там рядом есть Горбатый мостик, как раз через эту реку. Неподалеку в Краснопресненском парке сохранились остатки усадьбы Студенец. Ее первый владелец князь Гагарин устроил в конце XVIII века редкий для России голландский парк строгой геометрической планировки с искусственными прудами.

Еще на востоке Москвы есть речка Хапиловка, приток Яузы, которая течет под Электрозаводской улицей и потом впадает в Черкизовский (Архиерейский) пруд. В эту речку окрестные промышленные предприятия сливали свои отходы, и местные жители в начале ХХ века называли ее «чистой воды керосина». Река дала название промышленной зоне Хапиловка. Недалеко в Лефортово вдоль жилых домов конструктивистского поселка Дангауэровка проходит улица со странным названием «Пруд-Ключики». Там действительно были пруды и текла река Нищенка, которую окончательно заключили в коллекторы уже после войны. Но маленькие остатки прудов по ее течению еще встречаются.

Ваши самые любимые маршруты по Москве?

Я очень люблю Соколиную гору, район от «Семеновской» до «Электрозаводской», где можно пропетлять переулками. Начать прогулку можно от Преображенской площади через улицу Девятая Рота, которая получила свое название еще в XVIII веке, пересечь речку Хапиловку, пройтись по Малой Семеновской, по Семеновскому переулку и выйти на Измайловский Вал к старому району Благуша. Дальше через Медовый переулок к «Электрозаводской», где на Журавлевой горке стоит «Дворец на Яузе» (Введенский народный дом). Это живописный, очень московский маршрут с холмами, смешанной застройкой, фабриками, советской и досоветской застройкой, поликлиниками в стиле модерн. Люблю прогуляться по Хамовникам, по многочисленным Ростовским переулкам, которых там несколько штук, окрестностям Плющихи, где есть и деревянные, и конструктивистские дома, затем к Девичьему полю и по Саввинскому переулку в сторону Новодевичьего монастыря и дальше к Комсомольскому. Нравится ходить между «Ленинским проспектом» и «Тульской», через Хавскую, Лестева, Донской монастырь и Рощинские улицы, за которыми в глубине мусульманское кладбище. Это такой нетронутый медвежий угол, московский Бермудский треугольник.

Фото: из личного архива Николая Васильева