В середине 1990-х меня позвали на встречу с модным политтехнологом. Приближались какие-то выборы. Встреча была назначена в лобби отеля «Балчуг». Я удивился: почему вдруг там? Мне ответили: «Все нормальные встречи проходят именно там».

В принципе, чему удивляться — в Москве тогда хороших мест почти не было. Чтоб по-европейски, чтоб в мягких креслах, чтоб тихо играла фортепьянная музыка. Не в бандитских же ресторанах встречаться приличным людям.

«Балчуг» открылся в 1992 году, на заре новой эры воссиял на Раушской набережной. Тут останавливались чуть ли не все звезды, а Майкл Джексон обитал в Президентском люксе и давал пресс-конференцию. Одно время здесь жила сама Пугачева — кажется, расставшись с Киркоровым, пока искала новое жилье. А теперь мне сказали: «Заезжайте к нам, Алексей! Чем вы хуже?» И сутки я провел в номере люкс с видом на реку, Кремль и парк «Зарядье».

Нет, я очень понимаю Аллу Борисовну. Имей я много денег — тоже бы поселился в отеле, в люксе. Как Шанель в парижском Ritz или Набоков в швейцарском Montreux Palace. Они там жили годы и годы, они там и умерли.

У меня нет привязанности к жилью, чтобы «родные стены» и вся эта фигня. Мне хорошо там, где мне хорошо. Ну и наша стандартная городская квартира — это набор хлопот. Иногда досадных — стиральная машина сломалась или у шкафа дверца отвалилась. Отель — совсем иное бытие, очень комфортная вселенная. Вокруг тебя суетится куча людей, просто ты этого не замечаешь. Нет, здороваешься, конечно, с горничной. Но как она там убирает постель или уносит полотенца — это где-то за кадром.

И еще завтрак в номере — просто лучшее, любимое, только для вас. Милый юноша вкатывает большой столик, открывает блестящие крышки, желает приятного аппетита, исчезает. Ты ешь небрежно, в белом халате, воплощая собой наглое бескомпромиссное сибаритство. На скатерть проливается кофе, на халат падает джем, но тебе по фигу, все унесут, отстирают, принесут свежее, белоснежное. «Балчуг» — он вообще балует, извините за нарочитое созвучие.

Например, тут оставили на посту специального человека у входа. Который открывает дверь любому входящему. Это довольно старорежимная процедура, такое мало где увидишь теперь, виной чему тотальная демократизация и банальная экономия. Но мне, блин, нравится. Мне приятно. Это часть философии Kempinski. Делать отели штучными, придирчиво выбирать место и здание. (Например, в Петербурге я часто останавливаюсь в Kempinski на Мойке, прямо около Эрмитажа.) Сеть намеренно не расширяют, всего отелей по миру где-то 80, что совсем немного, если сравнивать с другими отельными гигантами.

В здешнем спа меня разминала тайская массажистка с очень крепкими пальцами и нежным голосом, которым спрашивала изредка: «Are you ok?» Конечно, окей, милая. Еще бы мне не было окей, когда я лежу вялой тушкой на массажном столе и думаю о главном в жизни — об ужине. А ужин мне предстоял в ресторане «Кранцлер», похожем на венское кафе. Где я уплетал мидии в сырно-сливочном, ох боже мой, соусе. И мой вечерний гедонизм под вкрадчивый женский вокал чуть нарушала лишь пара за столиком рядом. Он и она. Которые зачем-то говорили о бизнесе. Ну я запустил в них мягкой булочкой — они тут же начали про любовь (шутка. Или Scherz, как говорят венцы).

Кстати, о любви. Здесь любят устраивать свадьбы. Потому что красиво, просторно, светло. Фотки получаются — обалдеть. Фон приятный, ласкающий. Сверкают огромные люстры Masiero, сделанные именно для «Балчуга», спецзаказ. Инстаграмные невесты в восторге.

И если кто соберется — даю совет: берите Кремлевский люкс. Дело в том, что его спальня расположена в угловой башне, и здесь три больших окна, полукругом (нет, я жил в другом, увы). Тут любовные утехи освещаются кремлевскими звездами и куполами Ивана Великого. Неплохой контекст, духоподъемный.

Еще в «Балчуге» есть пара дизайнерских люксов. Один них, на высоком этаже, делала принцесса Кентская, жена знаменитого Майкла Кентского. «Знаете, он сильно выбивается из нашего общего стиля», — сказали мне, будто заранее извиняясь. Ничего, говорю, показывайте. Я вошел и произнес «вау». Огромный номер, гардины в цветочек, бордовая обивка диванов. Словно лондонская квартира где-то в Хэмпстеде, только в глубине за окном высотка на Котельнической. «А что, — спросил я. — Нельзя ли тут чаю выпить? Чтоб задержаться еще минут на десять».