Гвардии поручик Григорий Колокольцев (Алексей Смирнов) с группой товарищей напоил слона шампанским. Слон издох, Гришу вызвал на ковер высокопоставленный папа-генерал (Андрей Смирнов), а в юноше в процессе выволочки взыграла гордость, и он потребовал отправить его в настоящую армию.

По пути, в поезде, он встретил графа Льва Толстого (Евгений Харитонов), который вез в Ясную Поляну специально доставленных ему из-за рубежа черных свиней. В роте Колокольцева ждали воровство, дедовщина и чистая душа — писарь Шабунин, которому за случайную пощечину старшему по званию полагался расстрел. Чтобы спасти безвинного от гибели, Колокольцев обращается к Толстому, который, во-первых, как известно, очень любил детей, а во-вторых, как раз недавно закончил экстерном юридические курсы и готов выступить в роли адвоката в суде.

Случай Колокольцева и Шабунина описан в книге Павла Басинского «Святой против Льва». Именно оттуда взяла сюжет своего четвертого фильма Авдотья Смирнова, а Басинский выступил соавтором сценария. Впрочем, ненавистникам официозных байопиков беспокоиться не стоит, а даже напротив — имеет смысл сосредоточить свой интерес на картине, которая имеет куда больше отношения к русской жизни вообще, чем к частным преданьям старины глубокой.

Эффект достоверного присутствия здесь достигается методами, вдохновленными сериалом Стивена Содерберга «Больница Никербокер». Это и живая, подвижная камера, и отсутствие фиксации на реконструкции старосветских интонаций, и саундтрек, соавтором которого неожиданно стал Василий «Баста» Вакуленко. Другое дело, что во всех этих благих начинаниях автор будто бы боится перегнуть палку, слишком шокировать зрителя. Там, где Содерберг уверенно хлестал зрителя по глазам сверхрезкой картинкой и въедливыми ракурсами, Смирнова лишь немного реформирует привычные принципы костюмного кино. Да, здесь есть сцены, снятые тряской камерой, но на общем фоне они все же выглядят скорее аттракционом для удержания внимания. То же касается и саундтрека, который покорно стихает до шепота, чтобы не шокировать людей сочетанием царских мундиров и хип-хопового бита за кадром.

С авторским голосом в то же время происходит обратная метаморфоза. Режиссер будто опасается, что ее мысль о необходимости милосердия не будет услышана, а потому ближе к финалу превращает строгий и точный очерк во что-то среднее между мелодрамой и проповедью. И тем поразительнее, что потрясающий сюжет, несмотря на (очень, кстати, толстовские) усилия подчинить его авторскому пафосу, начинает работать как бы сам по себе.

«История одного назначения» (в прокате с 6 сентября) не про милосердие, а про то же, о чем были и предыдущие картины Смирновой. Это история о столкновении социальных страт, причем одна из них (интеллигенция) фактически выдумала другую (русский народ), не вполне отдавая себе отчет, что нет никакого народа, есть много чудовищно разных людей. И нет ничего удивительного, что никак не выходит у них найти точки соприкосновения и услышать друг друга.

Наиболее точно происходящее описывает реплика, брошенная Софьей Толстой (Ирина Горбачева), которая обвиняет мужа в «фальшивой любви к русскому народу». Собственно, этот самообман делает картину настолько актуальной. Формально блестящая (и полностью сочиненная Смирновой и Анной Пармас) речь Толстого в суде обнаруживает, что классик выступает не с позиций помощи, а как великий прозаик и общечеловек. Его призыв спасти Шабунина, чтобы он смог хрустнуть зеленым огурчиком, указывает на то, что он (как и Колокольцев) не вполне понимает, кто перед ним находится. И ужас, который испытываешь от этого, сидя в мягком кресле кинозала — едва ли не самое ценное переживание сезона. Ужас от того, что, несмотря на ход времен и смену формаций, тупиковая привычка интеллигенции успокаивать себя, поверяя букву закона милосердием и добрым словом, никуда не делась, а вреда приносит едва ли не больше, чем самые драконовские статьи УК РФ.

Фото: Кинокомпания СТВ