Бывают такие имена, которые ко многому обязывают уже от рождения.

Родившемуся в Кельне Флориану Хенкелю фон Доннерсмарку досталось именно такое — не идти же с таким прозванием в электромонтеры или, там, слесари. Доннерсмарк мог бы сделать политическую карьеру, но выбрал кинематограф. Прежде чем взяться за кино, он освоил русский язык (в Ленинграде), а также выучился в Оксфорде политологии, экономике и философии. Все это, во-первых, выдает в режиссере человека крайне основательного, а во-вторых, отчасти объясняет круг интересующих его тем. Первым фильмом Доннерсмарка стала «Жизнь других» — элегическая драма про перековавшегося под воздействием искусства агента «Штази» в Германии 1984-го. За эту картину он получил «Оскар», потом попытался завоевать Голливуд с более легкомысленным «Туристом» и вот наконец вернулся к родному материалу в новом фильме под названием «Работа без авторства».

В центре рассказа — первые тридцать лет жизни художника Курта Барнерта (Том Шиллинг), пришедшиеся на эпоху великих германских потрясений. Сначала на его глазах люди со свастиками на рукавах забирают ангелическую тетю, немного сбрендившую после вручения цветов фюреру. Потом, уже после войны, он влюбляется в дочь арийского гинеколога (Себастьян Кох), фактически отправившего тетю в газовую камеру. В третьем акте Курт наконец перебирается в Западную Германию, где сходится с авангардистами и находит собственный стиль, художественно отрисовывая фотографии из газет и семейных архивов.

В основе сюжета фильма — биография еще живого и очень дорогого художника Герхарда Рихтера. Доннерсмарк рассказывает, что всякое соприкосновение с работами Рихтера вызывало у него духовное потрясение, так что кино про него он просто не мог не сделать. Режиссер провел с художником довольно продолжительное время в процессе работы над сценарием. Они ездили по местам Рихтеровой юности, но в итоге пришли к соглашению вывести его на экране под вымышленным именем. Теперь живой классик кроет постановщика на чем свет стоит за перевранные детали биографии, но придраться не к чему, поскольку формально героя зовут иначе. Американская киноакадемия в свою очередь вновь заметила работу режиссера, однако мимо «Оскара» фильм на сей раз все же пролетел. Это объяснимо: все-таки тема в этот раз выбрана не такая острая, как духовный мир сотрудника тайной полиции в расколотой Германии.

Тем не менее «Работа без авторства» не прошла незамеченной — виной тому и имена прототипа с режиссером, и все же по-прежнему болезненно отдающаяся в памяти зрителей эпоха, о которой идет речь. Другое дело, что собственно болезненность ограничивается выбором этой самой темы. Рихтер прожил (и продолжает жить) долгую жизнь, за время которой успел поэкспериментировать с самыми разными техниками и оставить обширное наследие. Однако в фильме речь идет о самом начале его пути, о формировании — которого при этом в кадре практически нет. Фильмы о художниках — жанр почтенный и открывающий кинематографисту возможность для экспериментов с визуальной формой. Доннерсмарк этой возможностью демонстративно пренебрегает, ограничившись лишь неоправданно художественными сценами пожаров и бомбежек. Вместо того чтобы исследовать собственно видение художника, он использует факты его биографии как материал для исторической мелодрамы. Причем мелодрамы демонстративно величавой, выполненной с уважительной бесстрастностью парадного портрета.

За три часа, которые длится «Работа без авторства», успеваешь подумать о том, что пошлость в кино, конечно, не порок, но Доннерсмарк все-таки пошляк пониже рангом, чем какой-нибудь Соррентино, который обязательно превратил бы фильм в ожившее полотно. Или о том, что немцам, конечно, прилично досталось и от своих, и от наших (за коммунистов здесь, кстати, отвечает Евгений Сидихин в погонах и усах), но режиссер все-таки слишком упрощает. Ну и, наконец, о том, как хочется дождаться финальных титров и повнимательнее изучить работы самого Рихтера — художника, безусловно, выдающегося.

Фото: Ten Letters