Рыжая Надя Вулвоков (Наташа Лионн) таращится в дизайнерское зеркало в подсвеченном неоном туалете. За дверью — вечеринка в честь ее 36-го дня рождения, устроенная в лофте участливыми подружками.
Через несколько секунд Надя выйдет из сортира, выкурит услужливо предложенный косяк, склеит похотливого филолога, переспит с ним, а потом ее собьет машина. Или не склеит и — скатится с лестницы. Или еще раз упадет и сломает шею. Или в квартире удочерившей ее в свое время старушки-психотерапевта взорвется газ. Не важно — в любом случае она будет умирать раз за разом и возвращаться на исходную позицию — к зеркалу, чтобы понять в итоге, как попала в эту странную временную петлю и что это все, черт возьми, значит.
Оказывается, в Netflix умеют не только скупать все лучшее сразу и думать о господстве в мире телевизионного кино, но и совершать красивые жесты. В дате премьеры сериала видится даже что-то ритуальное. Уже беглого взгляда на сюжет достаточно, чтобы понять: «Матрешке» самое место где-нибудь в районе «Дня сурка» — вот он и вышел ровно накануне прославленного фильмом Гарольда Рэмиса праздника предсказания весны, 1 февраля. Впрочем, удачно адаптированная под сегодняшние реалии классическая концепция не единственное и даже не главное достоинство «Матрешки».
Сыгравшая заглавную роль Наташа Лионн — характерная актриса замечательного дарования, чуть не угробившая себя в нулевых, ведя такую же беспечную жизнь, как и ее нынешняя героиня. И вполне естественно, что Лионн здесь не только сыграла главную роль, но и выступила в качестве сценариста, режиссера и продюсера. «Матрешка» в этом контексте выглядит предельной концентрацией накопленного опыта. Даже удивительно, что Лионн пришла на экран не из мира стендапа — нет сомнений, что заболтать кого угодно она способна не только на экране, причем делает она это с явным хищным удовольствием.
Именно эта способность к постоянной остроумной болтовне и прочей эксцентрике и делает «Матрешку» лучшей комедией начала года. Вспоминается здесь не столько, собственно, «День сурка», сделанный в регистре душевного семейного кино, сколько нью-йоркский цинизм Вуди Аллена (даром, что начинала Лионн как раз у него — в фильме «Все говорят, что я люблю тебя»). Его герои ведь тоже мрачно шутили, чтобы скрыть фрустрации и отчаяние, будто выменивали на остроумие время и пространство, необходимые для хотя бы временного решения проблем. Так же и в «Матрешке»: вместо того, чтобы двигаться вглубь и поддавать психоанализа, авторы концентрируются не столько на поиске решения проблемы, сколько на ее многослойности. И вот тут в ход идут все разрешенные и запрещенные приемы, от попытки объяснить аномалию содержанием праздничной папиросы до теории вероятности и, наконец, рефлексий на тему отношений с родителями. В какой-то момент в кадр со скоростью падающего лифта врывается парный Наде персонаж, и становится совсем весело.
В «Матрешке» куда увлекательнее сюжета (хотя и с ним полный порядок) панорама жизни, ее многообразие (даже в пределах временной петли). В конце концов финал (как и в жизни) более или менее понятен любому опытному зрителю, так что основной интерес представляет, что называется, не результат, но процесс. Впрочем, и в заключительной части, предполагающей неизбежное нравственное перерождение героев, Лионн удается преподнести что-то вроде сюрприза. С другой стороны, нет ничего необычного в том, что взрослая умная женщина отлично понимает: жизнь — это не только выяснение отношений с прошлым и настоящим, но прежде всего веселый, хоть и суматошный карнавал.
Фото: Netflix