Видимо, Бенедикт Камбербэтч тоже устал от непреходящей моды на котиков в соцсетях и решил спродюсировать фильм с собой в главной роли о человеке, которому мы обязаны «выходу кошек из тени».

Напомнить, что феномен котиков придуман больше ста лет назад. Актер столько уже переиграл исторических личностей — ученых и изобретателей (Томаса Эдисона в «Войне токов», Алана Тьюринга в «Игре в имитацию»), что когда его живший в конце XIX — начале XX века герой Луис Уэйн начинает бредить «природой электричества», кажется, что где-то мы это уже видели. К счастью, основным занятием и главным талантом Уэйна были анималистические иллюстрации, которые давались ему легко и были источником дохода — все началось с того, что издатель Illustrated London News заказал Уэйну серию рисунков с котами в рождественский номер, чтобы «поднять дух читателей». Дух этот был поднят успешно, и кошки Уэйна стали популярными настолько, что именно ему приписывают изменение отношения англичан, а потом и остальных народов к кошкам.

До конца XIX века «благородными» домашними питомцами считались собаки, кошек же держали, чтобы избавиться от мышей и крыс. Рисуя антропоморфных кошек в «человеческих» ситуациях (кошки на пикнике в саду, кошки на уроке, кошки, танцующие на вечеринке), Уэйн, как говорит в фильме глава Национального кошачьего клуба, «вывел кошек из тени», изменил отношение к ним как к животным, которых заводят без всякой ощутимой пользы, просто потому что они милые («Даже аристократы теперь заводят кошек», — говорит восторженная председательница клуба).

Режиссер Уилл Шарп, написавший сценарий фильма вместе с Саймоном Стивенсоном, показывает своего героя непрактичным человеком, забывшим запатентовать свой прием, поэтому старость Уэйн, всю жизнь кормивший не только себя, но и пять сестер — старых дев, провел нищим в психиатрической клинике.

Нет, это не мимимишный фильм про художника, который видел вокруг только прекрасное, пока мир к 1914 году вступал в Первую мировую. «Кошачьи миры Луиса Уэйна» (в кинотеатрах с 21 октября) довольно депрессивны, они скорее не о том, что, несмотря на трагедии (Эмили, жена Уэйна, умерла всего через три года после свадьбы от рака груди, сестре Мари диагностировали шизофрению, самого Уэйна всю жизнь преследовал необоснованный страх утонуть), нужно уметь видеть красоту вокруг, а о том, что с возрастом и потерей близких жизнь превращается в ужас и кошмар.

К счастью, Шарп не боится показывать распад Уэйна, иначе его жизнеописание превратилось бы в слащавый байопик про человека и его котиков. Конечно, совсем без банальностей о торжестве человеческого духа не получилось. «Кошачьи миры Луиса Уэйна» не смогли обойти несколько штампов, которые преследуют любую кинобиографию, приукрашивающую своего героя. Например, навязчиво повторяемая несколько раз на протяжении фильма истина, что мир прекрасен, как бы мы ни страдали, воспринимается как циничный художественный прием, а не как мудрость и оправдание жестокостей жизни.

Шарп приготовил две в меру забавные кастинговые находки: Тайка Вайтити играет встречающего Уэйна в Нью-Йорке американского издателя, а Ник Кейв — Герберта Уэллса, который в 1920-х помог основать фонд помощи Луису Уэйну. Но, конечно, главная приманка здесь — работа Камбербэтча, который играет своего героя на протяжении полувека. В финале, в гриме глубокого безумного старика, он совсем неузнаваем. Следы горя и последствия болезней, оставленные временем на его лице, показывают, какую жизнь прожил Луис Уэйн, больше, чем клише современного байопика. Возможно, рисованные кошки Уэйна легкомысленны и наивны, но слеза, скатывающаяся по щеке Камбербэтча, показывает, что придумавший и нарисовавший их человек умен, добр и глубок. Этот фильм вызывает грустные чувства, но именно это и делает его человечным.

Фото: Вольга