Николасу Кейджу в жизни повезло куда больше, чем его ближайшему другу Джонни Деппу, который сейчас переживает крушение звездной репутации. И нет, дело совсем не в том, что он племянник Фрэнсиса Форда Копполы, а в том, что он очень рано стал проверять свое положение в профессии на прочность.

«Оскаром» за «Покидая Лас-Вегас» он обзавелся еще в конце прошлого века, а дальше начались настоящие американские горки. Вот уже минимум два десятилетия карьеру актера хоронят все кому не лень, однако всякий раз Кейдж умудряется найти проект, который возвращает коллегам и зрителям понимание того, с кем они имеют дело. И нет ничего удивительного в том, что пока все страдают от тягот прошлого года, Кейдж готовит очередной камбэк. Судите сами: на 2021-й у него запланировано несколько премьер, среди которых, например, фильм «Невыносимая тяжесть огромного таланта». Там Николас сыграл самого себя, переживающего кризис из-за летящей к чертям карьеры. Начался год тоже с неожиданной премьеры — научно-популярного сериала Netflix «История бранных слов», где Кейдж попробовал себя в роли ведущего.

Структура «Истории бранных слов» вполне очевидна: шесть коротких серий, посвященных шести словам, перевод двух из которых запрещен российским законодательством (остальные — «дерьмо», «киска», «сучка» и «черт»). Спикерами выступают заинтересованные лица: пара лингвисток, специализирующихся на предмете, несколько стендаперов и актеров, один рэпер (Open Mike Eagle), активистка феминистского движения и другие интересные люди. В бодром монтажном темпе они рассказывают сначала об истории происхождения (вы удивитесь, узнав, сколько лет слову «сучка»), а потом переходят к особенностям употребления и тому, как с годами меняются значения каждого из слов.

Разумеется, не обходится без немного детсадовского задора, который явно объединял членов съемочной группы по обе стороны камеры — держать лицо в полной мере удается разве что лингвисткам. Однако разговор, несмотря на всю его внешнюю фривольность, получается вполне содержательным. Рассказ о ругательствах естественным образом превращается в разговор о цензуре. С точки зрения культурологии еще ни разу, кажется, нигде так точно и просто не формулировали значение рэпа в современной культуре вообще и языкознании в частности. На простейших примерах здесь объясняют, как слова меняют значение: слово «Bad» было плохим и негативным, пока Майкл Джексон не назвал так песню и альбом. Слово «damn» было страшным проклятием, но здесь актриса Сара Сильверман наглядно доказывает, что ада не существует. В другом эпизоде она, кстати, изображает мошонку. Отдельно хочется отметить, с каким упоением авторы «Истории» подбирают иллюстрации своим выкладкам: в главе про «сучку», например, помянули не только Нефертити, но и главреда американского Vogue Анну Винтур («железная сучка»). Есть, наконец, и эпизод про ругательства других стран, в том числе и российские («Путин, судя по всему, не главная проблема русских»). И это второе упоминание русских в сериале, первое, разумеется, Pussy Riot.

Все вместе не занудный научпоп, а в первую очередь набор забавных фактов. «История бранных слов», к счастью, не претендует на особенную глубину исследования, но наводит, что называется, на размышления. Например, о том, кто мог бы появиться на экране в российском аналоге — кроме неизбежного Шнурова, конечно. Николас Кейдж в свою очередь говорит, что участием в проекте хотел напомнить зрителям о своем комическом даровании. И то, как он на разные лады произносит «fuck» в первом эпизоде — одни из лучших кадров, успевших в этом году выйти на телевидении. Впрочем, это далеко не все: дождитесь последней серии, где он примерит на себя образ Кларка Гейбла в роли Ретта Батлера из «Унесенных ветром». Очевидно, что «невыносимая тяжесть огромного таланта» по-прежнему в надежных руках.

Фото: Netflix