Художник Марк Гинзбург (Алексей Серебряков) сидит на ПМЖ в Израиле и ожесточенно пытается добиться эвтаназии от иностранных врачей, убеждая их в том, что у него в черепе с детства застряла иголка, доставляющая ему невыносимую боль.

Когда очередная скайп-конференция кончается ничем, Марк запрыгивает на табуретку и пытается повеситься при помощи одного из своих произведений (он плетет абстрактные объекты из веревок). От фатального шага его спасает звонок отца-дирижера (Даниэль Ольбрыхский), который с руганью требует, чтобы чадо прибыло в Ригу на его концерт. В родном доме выясняется, что у папы трясутся руки и он время от времени падает на пол и начинает бормотать на идише. Врачи подтверждают болезнь Паркинсона, Марк, несмотря на приступы мигрени и оставшуюся в Израиле возлюбленную, берется разделить функции сиделки с отцовской сожительницей (Елена Коренева), а заодно вместо распутывания собственных произведений заняться застарелыми проблемами родственных связей.

«Ван Гоги» (в прокате с 7 марта) подаются как возвращение в режиссуру Сергея Ливнева, который в пресс-релизах значится прежде всего сценаристом соловьевской «Ассы». Оборот этот рисует несведущей публике образ чуть ли не художника-анахорета вроде Терренса Малика, копившего творческую энергию для нового шедевра. Это, мягко говоря, не совсем так. В 1990-х Ливнев освоил продюсерские функции, попрактиковался на малобюджетных фильмах вроде «Змеиного источника» — дебюта будущего автора «Легенды 17» Николая Лебедева. В 2000-х же Ливнев произвел на свет, в частности, дилогию «Любовь в большом городе», а также картины «Гитлер капут», «Ржевский против Наполеона» и «Служебный роман. Наше время». В этом контексте камбэк в режиссерское кресло выглядит действительно серьезно. Видимо, человеку есть что сказать.

Результат несет на себе отпечаток всего творческого пути сценариста и режиссера. С одной стороны, это очень старомодное, неспешное авторское кино с долгими разговорными сценами, проходами героев по фактурным рижским улицам и тревожными эпизодами на штормовом взморье. С другой — Ливнев, очевидно, помнит, что внимание зрителей необходимо как-то удерживать, так что эмоциональные центры во второй половине картины подвергаются нещадной стимуляции при помощи крупных планов трясущегося и разве что не захлебывающегося слюной Ольбрыхского и Серебрякова, пытающегося справиться с головной болью, забравшись под стул. Не забывает сценарист и про хлесткие фразы — запоминается, правда, лишь сравнение мятущегося героя с «высранной сливой».

Впрочем, автор, вероятно, понимает, что после перерыва режиссура может и не поддаться, а потому вокруг центральных без скидок выдающихся актеров толпится плеяда заслуженных деятелей экрана. Ненадолго в кадр заходят, в частности, Авангард Леонтьев, Наталья Негода и Ольга Остроумова, но самое пронзительное соло второго плана предоставлено Елене Кореневой, которая действительно сейчас находится в великолепной форме — это было понятно еще по краткому яркому выходу в «Лете» Кирилла Серебренникова.

Другое дело, что отличные артисты, ухватившиеся за возможность создания объемных образов, работают каждый в своем регистре. По идее ансамбль тут должен работать на центральный сюжет о возвращении блудного сына, но вместо этого фильм рассыпается на череду бенефисных эпизодов. Есть среди них хорошие, есть и по-настоящему выдающиеся (в частности, стоит отметить, что Ливнев волевым усилием сумел избавить Серебрякова от сопутствующего его героям последних лет алкоголизма), но цельной картины никак не складывается. Будем откровенны — даже социальная реклама 1990-х в духе «Позвоните родителям», к которой отсылает здешний финал, вызывала куда большее воодушевление.

Фото: Экспонента