9 августа скончался один из самых ярких и умных людей современного театра. Артист МХТ, ставший затем выдающимся педагогом и основателем собственной Мастерской, фактически отцом и предводителем целого поколения молодых артистов, а также одним из лиц современного театра.

В последние годы он руководил театром «Практика». На этом месте он ненадолго пережил других знаковых людей актуальной сцены — Михаила Угарова и Елену Гремину, основателей «Театра.doc», скончавшихся весной. Некоторые вспоминают их подряд — слишком близко расположились эти смерти.

Иван Угаров, драматург, писатель:

Леденящая бесконечная жатва. Хватит, пожалуйста. Но она продолжается. Мы сегодня брали интервью у подростков про наше будущее, спрашивали и про то, каким будет современный театр через много лет. Дети вспомнили брусникинцев. Вообще много хохотали, на подъеме закончили, разошлись, и тут новость про Брусникина. Дорогая реальность, ты охренела. Не пинай сапожищами вот так уж. Мы просим детей придумать новые слова и термины, которых еще нет, но которые скоро появятся. Составляем академический словарик. Впору придумать отдельное слово про страх новостей.

Юлия Ауг, актриса:

Я ни разу не мистик, но я не могу вспомнить такого года, чтобы подряд, один за другим, уходили близкие по духу люди. Я не могу уже вспомнить, это было на отпевании Михаила Юрьевича или Елены Анатольевны, мы обнялись с Брусникиным, мы тогда многие обнимались и стояли, необходимо было почувствовать животное живое присутствие жизни рядом. Стояли молча. Потом он сказал: «Это невозможно, Юлька, невозможно». И заплакал. Это невозможно. Это невозможно. Брусникинцы, вы прекрасные, вы — лучшие, в вас такой заряд любви и жизни, живите! Дальше сами.

Светлана Баскова, кинорежиссер:

Ужасно тяжело. Дмитрий Брусникин — удивительный педагог. Я один раз присутствовала на обсуждении после его спектакля со студентами и была поражена точности его замечаний и атмосфере взаимодействия. Получается, мы теряем еще одну институцию прогрессивного искусства. Я в восторге от актеров его студии и очень рада, что познакомилась с ними, и они согласились играть в моем фильме. Петр Скворцов и Вася Буткевич. Я видела на 4-м курсе еще двух молодых актеров, которые меня удивили. И это же фантастика, что есть такие актеры — альтернатива приевшемуся до скрежета зубов тотальному непрофессионализму, в смысле бесчувствования и немощи. Спасибо, что Дмитрий Брусникин это сделал. Это круто!

Ирина Алпатова, театральный критик:

Первое впечатление при личном (очень коротком) знакомстве и общении: высокий человек. Давно это было, в феврале 1998-го, в Нью-Йорке, на гастролях МХАТа. Запомнилось навсегда. Высокий в абсолютном смысле: не только ростом, но талантом, уровнем общения, умом, юмором, способностью вести диалог, достойным спокойствием в общей суете, умением убеждать, быть серьезным без занудства и шутить так, что становилось легко даже в непростых ситуациях. Мне кажется, что и Олегу Николаевичу Ефремову (тогдашнему худруку МХАТа) в той поездке было легче, потому что рядом был Дмитрий Брусникин, готовый всегда подставить плечо. И еще: абсолютное, органическое отсутствие цинизма и «актерства». Это редкость. Знаете, бывает простое счастье: знать, что где-то рядом живет такой человек. Теперь он ушел совсем высоко, не достать…

Павел Руднев, помощник художественного руководителя МХТ:

Он ведь совершил мягкую революцию в актерском образовании — документальный театр стал легитимным методом этого образования. После спектакля «Это тоже я» и его курса Школа-студия МХАТ не обходится без этой дисциплины. 2018 год отнял трех реформаторов сцены, олицетворявших собой интерес страны к театральной документалистике. Каждый год, каждое 1 сентября при закрытых дверях педагоги Школы-студии МХАТ говорят духоподъемные слова студентам, всему институту, заряжают их на весь учебный год. Дмитрий Владимирович Брусникин всегда говорил ярко и точно, сурово и ответственно, граждански. Его слов ждали особо. Я записал фразу, которую он сказал 1 сентября 2014 года: «Мы хотели бы жить в стране, которой не боятся, а которую уважают. Это наше с вами дело — сделать так, чтобы нас уважали».

Федор Павлов-Андреевич, руководитель галереи на Солянке:

Он оставил нам завещание. Быть добрыми и ласковыми друг к другу, даже в террариуме театра. Быть сострадающими. Поддерживать. Находить слова. Находить время. И между всем этим делать дело, важнее которого не бывает: строить новое и пробивать изо всех сил ему дорогу. Огромный человек был наш Дима. Построил для этой страны новый театр, который, конечно, будет им самим теперь, — будет жить и делать большие вещи его именем и его буквой. Сочинил вещи в театре, которые останутся навсегда. Говорил голосом и источал силу, равных которым в наших родных краях и нет. Имел сердце, которое билось вопреки жесткому времени и против всеобщего ритма. И которое больше не смогло. Был ангелом. Мы позавчера с десятью его учениками читали в Манеже «Доказательство существования Господа Бога» — возможно, самую тяжелую и трагическую пьесу Петрушевской, никем не читанную, не ставленную и не публикованную — это он нас благословил. Дима был из тех пяти людей, что знали этот текст. Позавчера брусникинцы были все в черном, говорили текст как мантру, чувствовали тишину. Теперь тишина — способ расслышать его невероятный голос и ощутить его сияние. Скоро, очень скоро нам будет понятно, кто это был такой. И вот еще что. Теперь мы все — брусникинцы.

Евгения Шерменева, продюсер:

Я впервые увидела Дмитрия Брусникина в спектакле «Серебряная свадьба» в 1985-м, тогда прорывалась на все спектакли с Олегом Борисовым, и вот: среди всех был молодой красавец с уже белыми волосами. Не забудешь. Потом попытки попасть на «Бал при свечах», безрезультатные, и увлечение МХАТом в целом. Читала книги, ходила на все, на что могла достать билеты. В 1989-м все поменяла и пришла работать во МХАТ. И все стало рядом. Дима много играл у Ефремова. В важных для театра спектаклях: главные роли в «Горе от ума» и в «Олене и шалашовке» по Солженицыну. А потом я попала как суфлер на репетиции спектакля «Плач в пригоршню», который делал Дима. И попала в это ощущение общего большого дела, содружества, практически семьи, которая всегда рождалась вокруг Димы. И ты попадал туда навсегда. Дима, раз поработав, принимал тебя целиком, в радость сотворчества, ты же своя. Наша. А потом я пошла дальше, в новые мечты, встречая Диму, всегда попадала в теплые объятия. И сразу всегда: «Ну давай что-то делать вместе». Спустя десять лет после расставания с МХАТом встретила в разных своих независимых работах его учеников Алексея Розина и Юрия Квятковского. И сразу — на каком-то интуитивном уровне — узнавание этого «своего». Дима вырастил вокруг себя огромную вселенную, где все свои. Вселенная эта живая. И Дима в ней навсегда.

Алена Карась, театральный критик, доцент ГИТИС:

В него невозможно было не влюбиться. Девочкой первого курса я увидела его Александром Ульяновым в пьесе Саши Ремеза «Путь». Анатолий Васильев был руководителем дипломной работы Валеры Саркисова и много им всем дал. И все же Дима был идеальный Алексей Турбин в спектакле «Дни Турбиных» в постановке Николая Скорика там же, на малой сцене МХАТа. А потом были «Друзья» Епифанцева про Горького и Леонида Андреева, где Дима, конечно, был Горький. А Андреев — Роман Козак. Как же он везде был прекрасен. И это чувство красоты и мужского благородства и дружественности не покидало меня никогда. Знать, что этот высокий красавец может обнять тебя, маленькую театроведку, давало легитимацию в профессии. Это не передать словами. Димочка! Спасибо за все!

Виктор Вилисов, театральный журналист:

Любая смерть знаменует перемены и обновление. Как минимум только так можно оправдать эту потерю. Российскому театру нужно это обновление, то есть, может быть, нужно, а может быть, не нужно — это тоже нельзя знать наверняка. Сам Брусникин говорил, что понятия не имеет, отчего и когда появляется театр, и это — наравне с предельным вниманием к человеку — именно то, чему он учил: что важно быть любопытным к жизни и не быть заранее уверенным, что знаешь ответы. Он знал много ответов и наверняка не все успел нам рассказать, но его уход — это повод для новой растерянности и для новых вопросов, которые приведут нас туда, где мы еще не были.

Прощание с Дмитрием Брусникиным пройдет 13 августа в 11.00 в МХТ.

Фото: Мария Савельева