Излечивать души малолетних преступников в России начали вездесущие дамы-благотворительницы. 21 мая 1864 года в арендованном деревянном доме возле Симонова монастыря, что напротив Павелецкой набережной, открылась переплетная мастерская. Инициатором стала будущая кавалерственная дама Александра Стрекалова. К тому моменту она уже создала два благотворительных общества — поощрения трудолюбия и распространения полезных книг. Работниками мастерской были малолетние преступники, преподавателями — монахи соседнего монастыря, а директором — профессор Московского университета Михаил Капустин.

Капустин и Стрекалова разработали правила жизни в приюте: гуманное отношение к подопечным, обучение и приобретение профессии. Поначалу инициатива была чисто декоративной — деревянный дом мог принять всего 10 воспитанников, да и аренда была заключена только на год. Однако дело поддержал министр внутренних дел Петр Валуев: «Назначение школы соответствует видам правительства и ожидаемым преобразованиям в нашей карательной системе, с осуществлением коих потребность в подобных заведениях сделается настоятельной».

Между тем приют едва выживал. Монастырь поссорился с организаторами, и монахи ушли. Капустин признавал, что пожертвования иссякли «ввиду равнодушия почти всего русского общества». Все же дело худо-бедно продолжалось. В 1870 году Капустин прочел в университете лекцию о пользе исправления малолетних преступников, упомянув о приюте. В зале присутствовал 24-летний студент Горного института Николай, сын золотопромышленника Василия Рукавишникова. После лекции Николай категорически объявил родителям, что уходит из института ради работы с детьми в приюте. В том же году он стал его директором.

С этого момента начинается мировая слава приюта, который скоро окрестили Рукавишниковским. Николай обустроил для воспитанников сапожную, портняжную, столярную, колесно-гужевую, футлярную и переплетную мастерские. Продукция приюта шла на рынок и приносила доход, что резко повышало мотивацию детей. Воспитанникам преподавали русский язык, арифметику, географию отечественную и всеобщую, русскую историю, рисование и черчение. В приютском храме обучали пению. Сам директор регулярно водил детей на длительные экскурсии по Москве. Объем частных пожертвований при Рукавишникове вырос в 6,5 раза, а общественных — в 13 раз. Николай лично тратил на приют 7 тыс. рублей в год. В рацион детей входили мясо, свежие овощи и фрукты. Телесные наказания были строго запрещены. В 1873 году газета «Московские ведомости» писала: «Посетитель приюта, перешагнув за порог его, начинал с того, что с удивлением искал вокруг себя признаки, которые неразрывны с понятием о тюрьме. Но вместо этого он входил в просторные и чистыя комнаты; роскошный киот с горящими пред ним лампадами привлекал внимание, далее мастерския. Работа кипит, здоровый и веселый вид работающих мальчиков, чисто, хотя далеко не роскошно одетых, изредка разговор, резвый детский смех — все это невольно приятно поражало».

По достижении 18-летия дети покидали приют другими людьми. Не более 8% выпускников совершали повторные преступления. После обычных тюрем по всему миру число рецидивов у детей достигало 96%.

К несчастью, в 1875 году 29-летний Николай Рукавишников умер от воспаления легких. После него дело продолжили братья Иван и Константин. Приют расширялся, в его собственности уже было несколько зданий в центре Москвы. С 1878 года приют передали городу, Рукавишниковы создали Общество попечения над бывшими воспитанниками, которые теперь находились в приюте до 21 года. Выпускники получали временное жилье и работу.

Не обошлось и без скандалов. В 1908-м попечителями приюта стали октябристы братья Гучковы, а пост директора занял их однопартиец, бывший пастор, латыш Неандер. С его приходом в приюте начались настоящие безобразия. Детей отправляли на Хитровку работать вместе с ворами и продажными женщинами, воспитанников избивали, бросали в карцер и использовали на охоте в качестве гончих. Гучковы, занятые политикой, покрывали преступления Неандера. В 1911 году в приюте произошел бунт. Один из мальчиков был забит до смерти. Только тогда городская Дума спохватилась, и Неандер был смещен.

Педагогический опыт Николая Рукавишникова обрел множество последователей в России и мире. В 1885 году Константин Рукавишников отправился на Конгресс благотворительных учреждений в Риме. В парадном зале конгресса готовились к торжественному открытию бюста «Первого гуманиста мира». Когда со скульптуры сдернули ткань, Константин увидел, что первым гуманистом мира стал его брат Николай.

Фото: помещение воспитанников в Рукавишниковском исправительном приюте: спальня, столовая и классная, 1880-1906/ pastvu.com