Институт статистических исследований и экономики знаний (ИСИЭЗ) НИУ ВШЭ выяснил, что в 2025 году бюджетные и внебюджетные расходы на гражданскую науку выросли. Это, по мнению исследователей, является результатом курса на технологический суверенитет. Но, по другим данным, ассигнования на эту сферу вовсе не увеличиваются. Что же происходит в реальности?

«Бюджетные расходы на гражданскую науку в 2025 году планируются на уровне 850 млрд рублей, что выше значения 2023 года на 158,2 млрд рублей (в постоянных ценах рост составит 5,4%). Любопытно, что увеличение госфинансирования коснулось как прикладных, так и фундаментальных исследований», — рассказал «Москвич Mag» директор Центра научно-технической, инновационной и информационной политики ИСИЭЗ НИУ ВШЭ Михаил Гершман.

Исследователи обратили внимание, что и бизнес стал больше инвестировать в научные разработки. По имеющимся статистическим данным, в 2023 году затраты на науку за счет предприятий выросли по отношению к 2022-му на 90 млрд рублей, или «на 13,7% в постоянных ценах».

Данные о государственном финансировании науки следует уточнить. Как следует из материалов об исполнении федеральной казны и законов о бюджете, за последние пять лет расходы на науку действительно выросли относительно доли в федеральном бюджете — с 2,41% в 2020 году до 2,9% в 2025-м. Однако доля расходов по отношению к ВВП за это же время сократилась с 0,51% до 0,4% соответственно.

Более того, в бюджете на 2025–2027 годы, как уже обращали внимание журналисты, заложено сокращение расходов по госпрограмме «Научно-технологическое развитие России». Согласно закону о бюджете, расходы на госпрограмму в 2025 году составят 1,47 трлн рублей, что, исходя из данных Минэкономразвития, на 2% меньше, чем фактические расходы в 2024-м.

Реальное снижение расходов признал даже Владимир Путин, выступая в 2024 году на заседании совета по науке и образованию: «В бюджете на текущий год мы, конечно, прибавили средства на развитие науки. Но те, кто занимается финансированием, да и наукой, понимают, что в реальном выражении расходы на науку все-таки снижаются немножко, немножко снизились, имею в виду необходимую поправку на инфляцию, и в процентах от ВВП».

О снижении бюджетных расходов в последние годы неоднократно говорил первый зампред комитета Госдумы по науке и высшему образованию Олег Смолин. «Согласно указу президента, финансирование российской науки из всех источников должно приближаться к 2% ВВП. Это международная норма. Для понимания: в Израиле, например, практически 5%, в Корее — 4,5%. По последним данным, у нас сейчас 1,03%», — отмечал парламентарий, добавляя, что «доля расходов на науку в федеральном бюджете на 2024 год — треть процента, в 2025-м — меньше четверти процента, в 2026-м — четверть процента».

Цифра 2% от ВВП, о которой говорит депутат Смолин, прописана в Стратегии научно-технологического развития РФ, которую глава государства подписал в 2024 году. В ней сказано, что совокупные затраты на все исследования и разработки планируется увеличивать до этого уровня к 2030 году. Как подсчитали в ИСИЭЗ, в 2023 году этот показатель составлял всего 0,96% ВВП.

Директор Центра научно-технологического прогнозирования ИСИЭЗ НИУ ВШЭ Александр Чулок рассказал «Москвич Mag», что не все проблемы компенсируются исключительно деньгами, но и отсутствием важных направлений исследований. Он напомнил, что за границей многие направления исследований «носят долгосрочный и системный характер»: «В странах вроде Южной Кореи или Китая есть такие приоритеты, как освоение Марса, Луны, астероидов или океана. Мы про освоение океана практически вообще не говорим как о существенно важном направлении, а оно находится в приоритетах практически у всех развитых государств».

Согласно Стратегии научно-технологического развития РФ, к 2035 году уровень частных инвестиций в науку должен быть не ниже государственного. Но в 2023 году расходы государства были вдвое больше, чем бизнеса, хотя последний, по данным ИСИЭЗ, и наращивает свою долю. Но, как полагает Александр Чулок, сегодня наблюдается «явный дефицит коммуникаций между учеными и предпринимателями, а отсюда возникают барьеры для частных инвестиций».

Опрошенные «Москвич Mag» российские ученые в целом оценили финансовое положение своих сфер довольно пессимистично. Доктор биологических наук, вице-президент по биомедицинским исследованиям Сколковского института науки и технологий Михаил Гельфанд признал, что не только исследования в его профессиональной сфере, но и в целом фундаментальная наука финансируется недостаточно. «Это связано с тем, что у государства, по всей видимости, есть другие приоритеты и другие потребности. Из-за этого у нас возникают серьезные проблемы. Например, сильно подорожали расходники и приборы, а финансирование экспериментальных наук не только не увеличивается, но уменьшается. Что касается частных инвесторов, то они финансируют не фундаментальную науку (когда мы что-то узнаем про мир), а технологические разработки (когда мы что-то делаем, чего раньше не было). Как показывает практика, наш бизнес можно заставить вкладываться во что угодно, но надо заставлять пинками. Сейчас для пинков есть другие срочности. Сам по себе бизнес в фундаментальную науку вкладываться не будет, потому что она немедленной прибыли не приносит. И, более того, это то, что общедоступно — результаты фундаментальной науки публикуются, а не патентуются. Это разработчики технологий либо никому не показывают свои ноу-хау, либо оформляют патент», — отметил ученый.

Гельфанд добавил, что в мире существует много организованных бизнесменами примеров филантропических фондов, которые поддерживают фундаментальную науку. Но это не бизнес, и, по мнению биолога, «в современной России такое не происходит».

Как рассказал «Москвич Mag» заведующий лабораторией Композитного ИИ Национального центра когнитивных разработок Университета ИТМО, эксперт рынка TechNet НТИ Александр Хватов, в его сфере ситуация получше. «Я работаю в области искусственного интеллекта, но решаю в основном вещи фундаментальные для ИИ, руковожу разработкой инструментов, занимаюсь математикой в машинном обучении. <… > По мнению ученых из других областей, мы финансируемся неплохо, нужен только компьютер, никаких расходников, установок, только чистая зарплата для всех сотрудников. Тут есть одно но. Сейчас даже теоретические исследования на фронтире ИИ требуют много ресурсов, в первую очередь видеокарт, да не обычных, а серверных. А тут проблемы: во всем мире сервера себе забирает бигтех по большей части. В хороших университетах есть возможности, пусть и не такие широкие, но это тоже требует, как и любая установка, поддержки и обновления», — отметил Хватов.

По его словам, из-за большого интереса к ИИ у этой сферы много возможностей для финансирования, но существуют и проблемы: «Есть стандартные [гранты] Российского научного фонда, есть гранты от Фонда содействия инновациям (они доступны всем, не только ИИ-спецам), есть поддержка от Минобра, есть большие деньги на науку в виде исследовательских центров ИИ, есть задачи от бизнеса. Ложка дегтя: сама наука в рамках ИИ — математика — финансируется мало. Фокус государства сейчас на технологическом лидерстве, а это требует продуктов в очень высокой степени готовности, да и бизнесу наука интересна в третью очередь. Вторая ложка — недостаток толковых кадров: в ИИ в сфере кадров мы соперничаем с бигтехом, а это заведомо проигрышная битва для любого университета».

Научный руководитель Института водных проблем РАН Виктор Данилов-Данильян, комментируя положение гидрологии, признался, что исследователи «не получают от государства по государственным же заданиям никаких денег на экспедиции». Это, по его мнению, является абсурдом, потому что выполнять госзадания по гидрологии без полевых наблюдений за водными объектами «достаточно нелепо». «Какие-то экспедиции мы проводим, но исключительно за счет денег по грантам. Да и в командировки мы ездим только на средства грантов», — добавил он.

Данилов-Данильян рассказал, что у его организации нет средств на приобретение необходимых для исследований данных наблюдательной сети за состоянием и изменениями окружающей среды Росгидромета: «Для нас эта информация недоступна — ее можно только купить. А денег на покупку информации, даже для выполнения госзаданий, мы не получаем ни копейки. Достать ее мы пытаемся всеми правдами и неправдами. Получается совершенно парадоксальная ситуация: для выполнения научной работы нужны данные, которыми государство владеет, но не предоставляет и не дает денег. Я понимаю, что средств на развитие Росгидромета выделяется чрезвычайно мало, его сеть практически не развивается уже 30 лет, поэтому Росгидромет надо хоть как-то подкармливать. Но почему это делается таким парадоксальным и нелепым образом, мне непонятно».

Фото: кадр из фильма «Иван Васильевич меняет профессию»