Божену Рынску можно назвать ветераном редчайшей и почти вымирающей профессии светский хроникер — она писала о главных светских событиях последних двух десятилетий в «Коммерсанте», «Газете.ру», «Известиях» и SNC. Зинаида Пронченко поговорила с Рынской о лучших московских вечеринках нулевых, цензуре, институте репутации в России и о том, почему она по-прежнему так бесит людей. 

В передаче «Осторожно, Собчак!», посвященной светской жизни, Ксения назвала меня «новой Боженой Рынской». Со всей очевидностью ваше имя уже давно не собственное, а нарицательное, некий мем. Как вы сами его понимаете? 

Собчак сказала, что, говоря «Божена Рынска», мы имеем в виду человека е*анутого, который несет все, что ему в голову придет. Условно — Чацкий из «Горе от ума». То есть резкий, прямолинейный, саркастичный и точный в своих оценках человек. Видите, как я хорошо к себе отношусь, могу даже поучить self esteem. 

Вам вообще все равно, что про вас думают окружающие?

Нет, конечно. Людей, которым совсем все равно, не существует. Я неверно понятый человек. Многие проецируют на меня свои комплексы. Мною вообще можно проверять людей. Я как лакмусовая бумажка. Если кому-то не нравлюсь, значит, этот кто-то говно. Разумеется, меня хейтят тысячи, но тысячи и поддерживают. Баланс придает мне сил.

Как и когда вы начали писать о светской жизни?

В одна тысяча девятьсот девяносто каком-то. Я пришла к Максиму Максимову в «Смену» и начала там писать про каких-то никому не известных девочек и мальчиков. Помню, еще Михаил Герман говорил, что светская хроника не может быть посвящена абсолютным ноунеймам. Мы этим занимались вместе с Михаилом Трофименковым. Сначала он писал под псевдонимами Фрида Ангелова и Ангелина Мишина, а потом я. Позже наш начальник Максимов ушел в Агентство журналистских расследований и погиб, а меня жизнь завертела, и в 2004 году я оказалась в «Коммерсанте». С главным редактором Васильевым мы невзлюбили друг друга с первого взгляда. Я ненавижу хамов, а Васильев — эталон говна. Поэтому я ушла к Рафу Шакирову в «Известия». Просто стащила его телефонный номер из приемной «Коммерсанта», позвонила и предложила фигачить целую полосу. Он почитал мои публикации, пригласил на обед в «Ле Гато» (тогда культовая кофейня в театре Станиславского), с тех пор все и завертелось.

Была ли тогда цензура?

Цензура была. Государевых людей можно было пощипывать лишь слегка, чуть-чуть покусывать. Но сейчас все гораздо хуже. Вот, например, когда-то я застукала Виктора Христенко с супругой Татьяной Голиковой в казино «Фармонт» в Монако у игровых автоматов и стала сразу же их снимать на телефон. Голикова быстро погнала к выходу, а Христенко не успел, у него нога в лангете была, и я опубликовала и фото, и информацию о том, что вице-премьер не вылезает который день из казино, мне никто это не вырезал из материала. Сейчас такое может прокатить только у Навального.

Мне вообще всегда везло с редакторами, кстати. Ну в 2004 году еще могло везти с начальством. Даже мои антипутинские взгляды не мешали нашему плодотворному сотрудничеству с главным редактором «Известий» Владимиром Мамонтовым. Впрочем, лаять на Путина и тогда уже нельзя было, но окружение мы пощипывали. К моей последней регулярной работе в почившем журнале SNC отношусь сложно. Издание-то было симпатичное, с неплохим контентом, но ужасной версткой. Моя светская хронь печаталась белым шрифтом на черном фоне. Читать — глаза ломать. И сколько я ни пыталась переубедить издателя и главреда, бесполезно.

Каково было ваше отношение к героям колонки? Просто насмешливое или вы их презирали? Или вы себя считали частью этого общества?

Не презирала. То есть некоторых, конечно, но в целом я считаю, что презирать людей только за то, что они богаты, — это упадническая психология и полное лузерство. Понятно, что среди светских персонажей полно ничтожеств, но ведь и в метро их навалом. Я скорее отождествляла себя с этой изолированной социальной группой, с многими у меня установились дружеские отношения. Приятных людей и в этом гнилом болоте можно намыть, хоть и с трудом. Но это не мешало мне иронизировать, подсмеиваться.

Обижались?

Да, обижались. Но обижаются только дураки или конченые мрази. Чего о них говорить.

Кто были ваши любимчики?

Давид Якобашвили, Александр Мамут, он настоящий интеллектуал и прекрасный собеседник, хотя уничтожил все свободные СМИ, что попали в его руки, так бывает. Петр Авен, Марк Гарбер, Александр Раппопорт.

Это все мужчины, а женщины?

Их меньше. Айдан Салахова прекрасная, Альбина Назимова, Александра Вертинская, Кристину Краснянскую очень люблю, она хорошо знает свое дело — советский дизайн. Не какая-то телка, открывшая на папины деньги галерею и торгующая там всяким барахлом.

Какие вечеринки нулевых были самыми яркими?

Самые крутые тусовки были частные, закрытые, про них нельзя было писать. У Коли Баскова был просто офигенный день рождения. Мамут тоже всегда отмечал свои с размахом. Посиделки у Петра Авена котировались. На Каннский кинофестиваль я ездила, но на действительно стоящие пати меня не приглашали. А то, что делали русские, не стоит и упоминания. Пожалуй, вечеринка после премьеры «Нелюбви» мне запомнилась.

У меня есть любимое выражение, оно гласит: local shit always wins. Так устроен читательский интерес в России. Я типичный кликабельный «локал шит».

Все всегда стремятся на ужины amfAR в Eden Roc, там правит бал Блаватник. Выкупает стол за бешеную сумму. Но опять же, у него нет друзей. Только нужные ему люди. Меня он не звал. Да и мне самой неинтересно. Ради чего? Чтобы посмотреть на Брэда Питта? Или Анджелину Джоли? Мне с ними говорить не о чем, да и им со мной тоже. У меня есть любимое выражение, оно гласит: local shit always wins. Писать про условную it girl из инстаграма в светском издании важнее, чем про Брэда Питта и королевскую семью. Так устроен читательский интерес в России. Я типичный кликабельный «локал шит». Хотите — проверьте. Напишите, что я вставила новые зубы, и параллельно заметку о том, что Меган и Гарри уехали в канадскую деревню Гадюкерри на уикенд. И посмотрите, кто наберет больше просмотров.

Что, по-вашему, изменилось в светской жизни сегодня?

Все стало скучнее, потому что денег меньше. Новых ярких людей тоже не появилось или они совсем молодые, из другого мира, и я про них не знаю. А старым надоело тусоваться. Кроме того, светская жизнь переместилась в инстаграм и телеграм. Это две стороны одной медали. В инстаграме сплошь красивые телки с идеальными телами, а в телеграме, наоборот, едкий обсер этих телок. И потом изменилась жизнь светского обозревателя. Все демократизировалось. Теперь нас, таких княгинь Марь Алексеевн, полно, невозможно быть уникумом на светской ниве, каким была прежде я.

На кого из освещающих гламур вы подписаны в телеграме?

На «Антиглянец», конечно. Наталья Архангельская вообще хороший литературный редактор, единственное, у нее отсутствует визуальная культура и непонятно, почему. Она не видит разницу между хорошо сверстанной страницей и х**во. И мама вроде архитектор. Что, девочку не водили в музеи в детстве? Но в телеге верстка не нужна, поэтому читать интересно. А «Пош», увы, совершенно бесталанна, сервильна, но именно такие люди нашей эпохе нужны.

Потом «Модные хроники злой киски», «Героиня Татлера» классная, «Беспощадный пиарщик», «Омбудсмен полиции».  В инстаграме на Светлану Бондарчук, Надежду Оболенцеву, Кристину Краснянскую, на друзей своих. На Шелягову нет, не подписана, она прикольная тетка, но качество пластики пугает. Иррациональный страх перед ее внешностью.

В соцсетевых скандалах принимаете участие? Вот недавно поссорились Ксения Собчак и Оксана Лаврентьева.

А, из-за голых жоп, да, я поддержала Оксану. Я люблю красивые голые жопы, самой, правда, похвастаться нечем.

Дамы и еще их знаменитые подруги там обменивались любезностями в не самой вежливой манере и с очень сомнительной с точки зрения политкорректности аргументацией. Поэтому вопрос: как, по-вашему, в России есть институт репутации?

Нет. Я об этом писала и говорила много раз. В России ты можешь совершать самые отвратительные поступки, и никто от тебя не отвернется. Единственное, чего делать нельзя, это проседать по деньгам и уходить в оппозицию к власти. Я сполна ощутила это на своей шкуре.

Фото: из личного архива Божены Рынской